А. М. Дондуков-Корсаков сообщал, что князь М. С. Воронцов, принимая во внимание тяжелое положение вдовы, которая осталась без средств к существованию с двумя малолетними детьми, распорядился выдать ей щедрое денежное пособие[548].

Участие наместника в судьбе вдовы штабс-капитана на этом не закончилось. Благодаря его инициативе, а также супруге, княгине Е. К. Воронцовой, женщина была определена в Ставрополь, а ее дети устроены в учебные заведения[549]. Заметим, что особую роль здесь сыграла именно жена князя. По мнению А. М. Дондукова-Корсакова, благодаря княгине судьбы многих детей-сирот, чьи отцы погибли на Кавказе, не остались без внимания властей[550]. Учитывая, что княгиня была попечительницей женских учебных заведений на Кавказе, многие дочери русских офицеров получили возможность обучаться в гимназиях столичных кавказских городов.

А. М. Дондуков-Корсаков в своих воспоминаниях упоминал об Анне Ефимовне Клюгенау, супруге полковника командующего войсками в Темир-Хан-Шуре. По сведениям автора, она оказывала материальную помощь и содействие офицерам в Темир-Хан-Шуре, помогала семьям в случае гибели кормильцев, ухаживала за ранеными[551].

После завершения военных действий в 1860 году была образована Дагестанская область. На территории области было введено военно-народное управление с начальником из числа царских генералов. В ведении руководства были и вопросы, касающиеся социальной поддержки населения, в том числе и вдов.

Существенную социальную поддержку оказывали вдовам государственных чинов разного ранга, выплачивая им денежное содержание, а нередко и пожизненно обеспечивая земельными угодьями на Кавказе.

В архивных делах сохранилась переписка военной и гражданской администрации, касающаяся вопросов о выделении вдовам земельных наделов на Кавказе. Так, в архивных материалах (РГИА) содержатся сведения за 1873 год о предоставлении вдове надворного советника Смирновой в пожизненное пользование участка казенной земли в Кайтаго-Табасаранском округе в количестве 130 десятин 94 сажени[552]. Проживающая в Дербенте Дагестанской области, вдова обратилась к начальнику области с просьбой о пожаловании ей в потомственное владение небольшого участка казенной земли в Курчах Кайтаго-Табасаранского округа[553].

В своем ходатайстве вдова отмечала, что она осталась с двумя дочерями без средств к жизни и находится в крайне стесненном положении[554]. Она писала, что это стало следствием того, что она лишилась сына, служившего прапорщиком и погибшего от нападения горцев[555].

В письме начальнику Дагестанской области генерал-адъютанту князю Меликову за подписью начальника Кавказского областного управления содержалось ходатайство о возможном положительном решении вопроса вдовы Смирновой. Автор письма указывал на важные обстоятельства, которые следовало учесть. В частности, отмечалось, что вдова Смирнова содержала себя на незначительную пенсию, получаемую ей за службу мужа[556]. Кроме того, автор письма полагал, что просимый ею участок земли в Курчах не приносит казне никакого дохода, и следовало предоставить его ей в пожизненное пользование[557]. В итоге ходатайство вдовы Смирновой было удовлетворено. В выписке из журнала Кавказского комитета от 17 июля 1873 года отмечалось, что вдове Смирновой в пожизненное пользование без платы за это в доход казны предоставить земельный участок в Курчах[558].

Вместе с тем следует отметить, что при социальной поддержке царские власти исходили из конкретной ситуации, учитывая многие факторы и строго следуя законам Российской империи. Нередко ссылаясь на российские законы, ходатайство вдов военных чинов отклонялось.

В этом плане представляет интерес архивное дело вдовы генерала-лейтенанта Мадатова, из которого следует, что ходатайство вдовы Софьи Мадатовой о пожаловании ей участка земли на Кавказе за военные заслуги покойного мужа было отклонено[559]. Конечно, для отказов должны были быть формальные причины.

Так, в письме статс-секретаря Его Императорского Величества Н. Гулькевича к Софье Александровне Мадатовой говорилось о том, что просьбу о пожаловании ей участка земли на Кавказе удовлетворить в данное время невозможно[560]. Отказ объяснили тем, что свободные казенные земли на Кавказе в количестве 43 400 десятин всемилостиво были пожалованы лицам 1‑х и 2‑х разрядов[561]. Что касается лиц 3‑го разряда, то предполагалось, что они получат земли только в случае, если откроются на Кавказе еще свободные[562].

Как видно из документа, руководствуясь российским законодательством, социальную поддержку в первую очередь получали лица 1‑х и 2‑х разрядов, а затем по возможности удовлетворяли ходатайство лиц меньших разрядов, к каковым относился и покойный муж Софьи Мадатовой.

В этом же письме статс-секретарь Н. Гулькевич писал Мадатовой, что по мнению Комитета оказалось невозможным в тот момент удовлетворить ее ходатайство[563]. Приняв, однако, во внимание важные военные отличия, связанные с покойным супругом во время службы его за Кавказ, Комитет обещал при возможности удовлетворить ходатайство[564]. При этом особо подчеркивалось, что решение будет зависеть от усмотрения Его Высочества главнокомандующего Кавказской армией[565].

В итоге дело вдовы Софьи Мадатовой, начатое 7 марта 1873 года, через 20 дней было завершено, но положительного решения так и не получило.

Аналогично во всех кавказских губерниях имперскими властями оказывалась социальная поддержка семьям офицерских чинов, чьи мужья погибли на Кавказе. Об этом свидетельствуют архивные документы, содержащие многочисленные прошения от вдов.

В частности, имеются прошения от вдовы надворного советника Брискорн о назначении ей пособия за службу умершего за Кавказе отставного капитана Брискорна[566].

Прошение о назначении в 1845 году вдове убитого прапорщика князя Тагу Дзапшипа княгине Екатерине пенсии[567].

Прошение вдовы убитого кутаисского губернатора, генерал-лейтенанта князя Гагарина, которой в 1858 году была назначена пенсия в 3 тысячи рублей серебром в год[568].

Заметим, что все эти прошения были удовлетворены властями, несмотря на бюрократическую волокиту: многие ожидали положительного решения долгие годы.

Так, например, около восьми лет, судя по архивным материалам, рассматривалось прошение вдовы полковника княгини Софьи Челокаевой, по которому было вынесено положительное решение[569]. По архивным данным, Челокаевой было назначено два пансиона, один из которых – за службу мужа, второй определен из 2000 рублей серебром, производившихся покойному взамен доходов[570].

В другом архивном документе содержатся сведения, судя по которым вдове капитана Екатерине Геттинг не только было назначено единовременное пособие в размере 300 рублей серебром, но и назначена впоследствии пожизненная пенсия 350 рублей серебром в год. Кроме того, вдове выделялось в год 114 рублей серебром на квартиру и отопление[571].

В материалах архивного дела № 305 имеются сведения о том, что в 1862 году вдове бывшего владетеля Шекинской провинции генерал-майора Исмаила-хана Туте Ханум были выданы на три года из казны производимого ей содержания по 4500 рублей серебром[572]. Кроме того, в материалах дела имеется ходатайство об освобождении жены полковника Хана Садат Бегум от платежа в