и дальнейшие попытки шаха взять реванш в 1742–1745 годы. Ему было оказано жестокое сопротивление населения в Табасаране, Кайтаге, Дербенте. Так, среди защитников селения Калакорейш было много женщин, которые убивали себя и своих детей, лишь бы не попасть в плен к иранцам[16].

Не вызывает сомнения, что патриотически настроенные дагестанки внесли свою лепту в эту победу над Надир-шахом. Именно женщины – матери, сестры и дочери – являлись нравственным примером.

Несмотря на примеры участия женщин в военных действиях, это не было обычным явлением для традиционного общества.

Исследователи отмечают неоднозначное отношение общества к участию женщин в военных событиях. По мнению Е. С. Сенявской, женщина с оружием в руках всегда порождала массу легенд, слухов и домыслов[17].

Что же побуждало женщин взяться за оружие? Природа женского патриотизма в условиях экстремальности естественна. Исследователями отмечается, что жестокая необходимость толкает женщин на этот шаг[18].

Что касается Кавказской войны, здесь обращает на себя внимание тот факт, что в наступательных военных операциях горцев женщины не участвовали. Как правило, женщин можно было встретить на оборонительных рубежах, на подступах к аулам. По имеющимся сведениям, женщины во время обороны аула не только оказывали вспомогательную помощь, поднося ядра и камни, но и сражались наравне с мужчинами, морально воздействуя на них[19]. В условиях осады аула боеспособная женщина становилась дополнительным шансом для спасения жизни всех, кто оказывался во вражеском кольце. Хотя женщины и не могли полноценно заменить воина-мужчину, но две-три горянки уже становились силой, и с нею врагам все же приходилось считаться.

По имеющимся сведениям, чтобы захватить самый маленький аул, русским приходилось потратить на это несколько месяцев[20]. Очевидцы военных сражений обращали внимание, что благодаря своему расположению аул становился неприступной крепостью[21]. Выбирая место для поселения, люди руководствовались прежде всего перспективой безопасности и обороноспособности. Отмечая трудности, связанные с покорением горных аулов, Р. А. Фадеев писал, что каждый дагестанский аул приходилось брать штурмом[22]. Русские солдаты, непривычные к горной местности, должны были под градом пуль и камней взбираться вверх по отвесной скале[23].

Несмотря на мужество и стойкость, которые женщины проявляли в осажденных неприятелем аулах, им сложнее было пережить войну психологически. Эмоциональные переживания женщин и их страхи во время карательных операций противника переданы авторами, многие из которых сами были очевидцами тех событий.

Описывая наступление русских войск на горные аулы, Дж. Баддели отмечал, что русские совершали набеги на аулы ночью[24]. По мнению автора, у застигнутых врасплох женщин и детей не оставалось никакой возможности спастись[25]. А ужасы, творившиеся под покровом ночи в домах жителей аула, по замечанию Баддели, не поддавались описанию[26].

Очевидно, что во время карательных экспедиций военные применяли самые изощренные методы покорения, не щадя женщин и детей. Несмотря на все страдания в осажденных аулах, женщины и дети наравне с мужчинами стойко переносили все тяготы осадного периода, до последнего не покидали своих домов. Как только они понимали, что избежать покорения аула не удастся, то были вынуждены, бросив все нажитое, уйти в более безопасное место.

Такое поведение Р. А. Фадеев объяснял тем, что люди, понимая, что главная цель похода – разорение, всегда до последнего защищали свое имущество[27].

Так, отмечая ожесточенное сопротивление жителей селения Чири-Юрт, где находился со своими мюридами Кази-мулла, генерал Вельяминов писал, что они не покидали своих домов[28]. В своем письме от 21 октября 1831 года барону Розену он сообщал, что мятежники, будучи уверенными, что русские не овладеют Чири-Юртом, не вывезли ни семейств, ни имущества[29]. По сведениям генерала Вельяминова, только услыша первые пушечные выстрелы, они стали «отправлять оныя»[30].

Уйти из осажденного аула получалось не у всех. В первую очередь самой уязвимой категорией были женщины и дети, которым редко удавалось избежать плена. Так, генерал Вельяминов писал барону Розену, что после покорения Чири-Юрта были взяты в плен 482 человека, разного пола и возраста[31]. Но большая часть из них были женщины и дети[32].

В итоге после пережитых тягот осады женщинам предстояло пройти еще и через моральные и физические трудности жизни в русском плену.

В истории каждого дагестанского аула, прошедшего через кровавую драму Кавказской войны, оставили свой след женщины-горянки. Так, по замечанию участника военных сражений Д. И. Романовского, дагестанские женщины редко сдавались в плен, до последнего оказывали сопротивление[33]. По сведениям автора, можно было наблюдать картину, как отчаявшиеся женщины в последнем порыве бросались на неприятеля с пистолетами или кинжалами[34].

Английский кавказовед Дж. Баддели, отмечая множество интереснейших фактов героической борьбы горцев за свою землю, сострадал и сопереживал им. Особенно выделял автор среди защитников осажденного аула женщин, которые ничем не уступали мужчинам, а нередко в своей решительности превосходили их[35].

Другой участник военных действий Л. И. Богуславский также отмечал, что горцы сражались с необыкновенным ожесточением[36]. По мнению автора, они предпочитали погибнуть под завалами саклей, но никогда не оставляли своих аулов[37]. Автор обратил внимание на поведение женщин в осажденном ауле: одни из них, переодевшись в мужскую одежду, сражались на подступах к аулу, а другие выводили маленьких детей под обстрел русских орудий[38]. Богуславский полагал, что таким экстремальным способом женщины удерживали более робких мужчин от желания бежать[39].

Одно из самых кровопролитных сражений Кавказской войны, в котором отличились женщины-горянки, – это оборона Ахульго в 1839 году. Для русских властей, в том числе и самого императора Николая I, взятие Ахульго было принципиальным вопросом. Об этом особо отмечалось в письме императора к генералу Е. А. Головину. Отмечая важность этой военной операции для русских, император подчеркивал, что без покорения и усмирения Горного Дагестана ни покоя, ни верного владычества достичь на Кавказе невозможно[40].

Генерал Головин сообщал военному министру генерал-адъютанту Чернышеву, что Ахульго непременно должен быть взят или приступом, или продолжительным «тесным обложением»[41]. В письме особо подчеркивалось, что взять Ахульго необходимо любой ценой, что в итоге должно окупиться взятием самого Шамиля[42].

Военная операция тщательно готовилась под командованием генерал-лейтенанта П. Х. Граббе. Военный историк, участник военной кампании 1839 года, Д. А. Милютин также отмечал необходимость покорения Ахульго любыми средствами[43]. По его мнению, чтобы достигнуть окончательной победы, нужно было нанести сокрушительный удар горцам повсеместно, не страшась неминуемых кровопролитных встреч[44].

На пути к Ахульго стояли небольшие горные аулы Аргвани, Ашильта, которые самоотверженно оборонялись, несмотря на неравные силы. Во время атаки русских войск все жители аула, от детей