только возможно сотворить на этом свете… Кишащая червями, – снова зашептал он, – и разъедавшая землю до самого ада. Несколько евреев предпочли, чтобы их расстреляли тут же, на месте, чем разгребать эти завалы. Других пришлось стегать плетьми, чтобы заставить. И здесь потом было… то же самое… – последнее он проговорил уже с некоторым хмурым удивлением, будто у него никак не укладывался в голове факт возможности повторения того, чему он был свидетелем в Треблинке.

– Вы умеете передавать все с поразительной точностью и отвратительным натурализмом, – хмуро проговорил я, закуривая впечатления, – качество, завидное для школьного учителя литературы, но не для охранника концлагеря.

Он меня не услышал.

– Сейчас Эберля хают все кому не лень. Он тогда действительно погрузил Треблинку в хаос. Но во время той гонки он выдавал по десять тысяч трупов в день. Вряд ли кто-то сумеет приблизиться к этой цифре. Даже Аушвиц со всеми его мощностями.

– Я так и не понял, вы защищаете Эберля или напротив?

Я действительно не мог понять Хуббера, которого швыряло из крайности в крайность, и все это с совершенно потерянным, ничего не выражающим лицом. Он лишь пожал плечами.

– Комендант Эберль удовлетворил руководство количеством, но разозлил качеством. Сами решайте, ругать его или нет.

Я ничего не ответил Хубберу. Кивнув ему, я направился к машине. Гулять мне расхотелось.

24 сентября 202… Лекция № 4

Преподаватель сосредоточенно разглядывал свои записи. Наконец он обвел карандашом чьи-то фамилии и окинул взглядом аудиторию. Привычная улыбка отсутствовала.

– Сегодня я вынужден начать наше занятие с неприятного момента. Виктор, Александр и Агата, вам придется покинуть мои занятия. По результатам последнего теста я вижу, что вы не тянете материал.

Лица всех троих вытянулись от удивления. Виктор и Агата, сидевшие рядом, озадаченно переглянулись.

– Но ведь тест был связан с нашими интересами, – неуверенно проговорила девушка. – Вы сами сказали, что просто хотите определить наши увлечения для дополнительных заданий.

Преподаватель покачал головой.

– Все вопросы так или иначе были связаны с курсом. Вы написали откровенную ерунду, которая продемонстрировала весьма низкий уровень по сравнению с остальной группой. Кстати, хочу выразить свое восхищение остальными. Вдумчивые и интересные ответы, вы глубоко в теме. Давно не было столь сильной группы… за некоторым исключением. – Он поочередно посмотрел на Агату, Виктора и Александра.

Те молчали.

– Не могли бы вы покинуть аудиторию, чтобы мы могли начать? Сегодня у нас довольно любопытная тема.

Агата торопливо проговорила:

– Прямо сейчас? Неужели мы не можем закончить хотя бы этот семестр? И как нам сдавать зачет?

– Об этом не беспокойтесь, я его поставлю, – заверил преподаватель.

Агата не сдавалась:

– Но мне нравится курс… возможно, я… мы… – Она глянула на Виктора, потом обернулась на высокого сутулящегося парня с третьего ряда. – Мы могли бы дополнительно что-то прочесть или написать?

Александр хмуро уткнулся в свою тетрадь. Виктор покраснел.

– Это вряд ли, тест был вполне нагляден.

И преподаватель умолк. В аудитории воцарилась тишина. Студенты начали переглядываться. Агата не двигалась с места, видно было, что она в замешательстве. Виктор ерзал на стуле. Первым не выдержал Александр: шумно выдохнув, он резко встал и, ни на кого не глядя, пошел к двери.

Агата и Виктор сидели на месте. Лекция не начиналась.

– Возможно, мы могли бы… – вновь смятенно начала Агата.

Но на сей раз ее перебил не преподаватель.

– Вы только задерживаете остальных, – недовольно проговорила темноволосая девушка, сидевшая на два ряда выше Агаты.

– Серьезно, из-за вас занятие не начинается, – раздалось с другого конца аудитории.

– Но почему мы должны… – попытался протестовать Виктор.

– Потому что! Тест же показал, что вам здесь не место.

– Подберете себе другой курс.

– В подготовительном классе.

В аудитории раздался смех.

– Я никуда не уйду, – голос Агаты был тверд.

– Кто-нибудь, покажите ей, где выход.

– Сам топай на выход! – неожиданно огрызнулся Виктор.

– Проваливай, или я сейчас помогу.

– Попробуй подойди!

– Думаешь, не подойду?!

Преподаватель молча наблюдал.

– Тишина, – внезапно, но спокойно проговорил он, а затем вдруг обернулся к двери. – Александр, можешь вернуться.

В аудиторию вошел Александр, на лице его играла лукавая улыбка. Он быстро вернулся на свое место. Все удивленно смотрели на преподавателя. Раздалось несколько возгласов: «Да ладно?!» «Розыгрыш?» Учитель подошел к своему столу, присел на него с краю, вытянул ноги, сложил руки на груди и проговорил:

– Задания в тесте подразумевали односложные ответы. Никто даже не задумался, о каких таких вдумчивых и интересных ответах может идти речь. Вы с легкостью приняли похвалу на свой счет, как и приняли травлю других, которые якобы не справились с тестом. Но не задались вполне логичными в этой ситуации вопросами. Возможно, кто-то и задумался, но все равно промолчал. Вы ополчились против тех, кто не сделал лично вам ничего дурного. Чем же вы руководствовались? Одним лишь словом авторитетного для вас персонажа, педагога. Но не здравым смыслом. Вы действовали вспыльчиво, не рассуждая, а просто подчиняясь импульсу, который я вам намеренно дал. А ведь перед лекцией вы все болтали в коридоре и вели себя приятельски.

Он сделал паузу. Не меняя позы, он продолжал внимательно разглядывать притихших студентов.

– Поздравляю, вы имели возможность наглядно убедиться, что такое легко устроить в любой момент и в любом обществе. Сколь бы развиты и образованны вы ни были, какую бы профессию ни освоили, какой бы ни был у вас характер, покладистый и мягкий, – если вы оказались в толпе, которая объединилась против общего гипотетического врага, вы начнете думать, действовать и даже чувствовать совершенно иначе. В заведенной сплоченной массе даже солидный ученый может вмиг откатиться в развитии до состояния неразумного и ведомого дитяти, если не удержит власть над разумом и эмоциями. Силой толпы легко сомнутся все годы его учений, и продуктивное познание перед ней будет бессильно. Заведенная толпа – это наглядный химический эксперимент в действии: разные элементы, соединившись, образуют вещество с новыми свойствами. Водород и кислород в сочетании дают нам молекулу воды, правильно? Но смешайте тяжелый изотоп все того же водорода – дейтерия – и изотоп лития с массовым числом шесть – получите соединение, необходимое для ядерного оружия. А в какое сочетание замесило вас? Сумеете ли вы определить это до того, как смесь станет взрывоопасной? Сможете ли вы вернуть над собой власть прежде, чем наступят непоправимые последствия?

Он отправлял в аудиторию вопрос за вопросом, не ожидая ответов.

– Вы умны, образованны, воспитаны, и если вы учитесь на этом курсе, то непременно что-то слышали о Стэнфордском эксперименте. И вы точно знаете про грандиозный эксперимент под названием «нацистская Германия». И тем не менее.

Впервые на этом занятии на его невозмутимом лице заиграла улыбка. Он встал и, не отнимая рук от груди, принялся расхаживать вдоль первого ряда. Десятки глаз неотрывно следили за ним.

– Поверьте, Агата и ребята на вас не злятся, они отдают себе отчет, что вели бы себя на вашем месте точно так же. Психология толпы во все времена была одинаковой. Сегодня даже шарлатан от медицины, не говоря уже об умных и проницательных психологах, способен точно предсказать, как поведет себя в той или иной ситуации большинство, сбившееся в толпу. Но даже самый опытный специалист не предскажет, как поведет себя отдельно взятый человек. Схема управления коллективным разумом была описана социологами и психологами еще в девятнадцатом веке. С тех пор, как видите, ничего не изменилось. Трудами того же Лебона[50], который есть в вашем списке литературы, до сих пор активно пользуются политики и пиарщики. Просто, действенно, жестоко – все, как любил доктор Геббельс. Он-то использовал сочинения Лебона в качестве настольной шпаргалки для управления коллективным немецким сознанием. Работы Лебона не тайна за семью печатями. Прочитать, пораскинуть мозгами и разумно оценить процессы, происходящие вокруг нас ежедневно, может каждый. Только многие ли это делают?

И он еще раз улыбнулся, многозначительно посмотрев на сидевших перед ним студентов.

– Взять каждого из вас по отдельности. Легко ли вам будет выдать такие оскорбления или угрозы, которые только что мы все слышали в этой аудитории? Ответ очевиден. А почему? В толпе каждый ощущает себя ее частью, а значит – обладателем ее общей силы, и это осознание делает смелым любого труса. А что насчет