Однако разногласия вызвал тезис о том, что алжирский газ можно будет поставлять в далекую Баварию по конкурентной цене. Многие аналитики полагали, что Алжир вряд ли сможет заработать на экспорте природного газа в Баварию. По мнению Шедля, главным препятствием, мешающим договориться с Алжиром, были скромные размеры баварского рынка природного газа, и он настаивал, что эту проблему необходимо решить. Для этого он предлагал активно расширять будущий рынок, привлекая к этому главные региональные и муниципальные энергетические компании, а также крупных потенциальных потребителей Южной Германии. Шедль старался убедить их, что в долгосрочной перспективе окажется крайне выгодным переход с традиционного топлива, в частности угля и искусственного газа, на импортируемый природный газ. Он считал, что было бы полезным создать консорциум крупных потребителей газа, который мог бы обеспечить Баварии сильные позиции при переговорах с алжирской компанией Sonatrach. Такое сообщество, с его точки зрения, должна была бы возглавить компания Bayerngas, поскольку только она имела опыт организации поставок природного газа.

Шедль полагал, что если бы цена на газ была достаточно низкой, то это стимулировало бы промышленные предприятия, пользующиеся газом, особенно теплоэлектростанции, перейти с нефти на газ в качестве основного топлива. Тогда высвободившиеся объемы нефти составили бы конкуренцию рурскому углю. По оценкам, начиная с 1970 г. Бавария совместно с ближайшим соседом землей Баден-Вюртемберг могли бы ежегодно потреблять до 5 млрд кубометров природного газа, большую долю которого теоретически можно было бы поставлять из Алжира. Тогда в течение 1970-х гг. рынок газа мог бы увеличиться существенно – на дополнительные 5-10 млрд кубометров[18].

Шедль и его консультанты подсчитали, что, для того чтобы реально обеспечить такой быстрый рост, цена на алжирский газ в Баварии должна составлять 0,7 немецкого пфеннинга на миллион калорий или даже ниже. Учитывая издержки на транзит из Югославии, которые могли бы составить около 0,1 пфеннинга на миллион калорий, цена на газ на терминале приемки газа на побережье Адриатики должна быть 0,6 пф/млн калорий или ниже. Однако когда весной 1966 г. Бавария впервые представила свои расчеты алжирской стороне, оказалось, что компания Sonatrach имеет совершенно иное представление о цене, полагая, что если цена на Адриатическом терминале будет ниже 0,8–0,9 пф/млн калорий, то проект будет нерентабельным. Шедль ожидал, что, после того как будет создан консорциум южногерманских потребителей газа, алжирцы быстрее согласятся с более низкой ценой. К сожалению, этот процесс отнимал много времени и требовал много хлопот[19].

В сентябре 1966 г. представители Баварии и Алжира совместно с австрийской и югославской делегациями встретились в Мюнхене. Теперь Sonatrach и алжирское правительство хотели как можно быстрее заключить соглашение с европейцами и поэтому в целом пошли на уступки баварцам, которые предлагали цену на газ в размере 0,65 пф/млн калорий. Югославские и австрийские партнеры были более чем удовлетворены этой ценой, однако Шедль, который считал ее завышенной, продолжал настаивать на цене 0,6 пф/млн калорий или даже более низкой[20].

На следующий раунд переговоров, который состоялся в Париже, делегация от Баварии не приехала. Это очень огорчило молодого алжирского министра промышленности и энергетики Белаида Абдессалама, который надеялся заключить по крайней мере предварительный контракт. Шедль отправился в Алжир, где он попытался спасти переговоры, объясняя, что к этому времени консорциум южногерманских потребителей газа уже официально создан и в течение шести недель он выступит с заявлением о своем отношении к этому проекту. Однако Абдессаламу показалось, что у баварцев в конечном счете не было никакого серьезного интереса к алжирскому газу и что переговоры они вели только для того, чтобы оказать давление на своих альтернативных поставщиков, главным образом на Shell и Esso[21].

К осени 1966 г. атмосфера, в которой велись переговоры между Баварией и Алжиром, резко ухудшилась. В конце ноября, по словам ближайшего советника Шедля Ганса Хайцера, «появились огромные сомнения в том, что этот проект когда-нибудь будет реализован»[22].

Бавария получит советский газ? Транзитом через Австрию?

Шедль еще продолжал переговоры с Sonatrach и с Абдессаламом, когда получил информацию о том, что Австрия пытается присоединиться к итало-французской схеме импорта советского природного газа. Заявление председателя Президиума Верховного Совета СССР Н. Подгорного о возможных поставках советского газа в Австрию было встречено баварским Министерством экономики со страхом и одновременно с энтузиазмом. С одной стороны, учитывая ограниченные размеры австрийского рынка газа, советско-австрийская сделка, по всей вероятности, могла загубить на корню любые попытки Австрии договориться о поставках алжирского газа в среднесрочной или долгосрочной перспективе. Поскольку, согласно четырехсторонней договоренности, Бавария должна была импортировать алжирский газ через Австрию, это также могло привести к окончанию переговоров между Баварией и Алжиром. Однако, с другой стороны, если бы у Австрии появилась возможность импортировать советский газ, то это открывало бы совершенно новые перспективы в этой области. Линц, крупные химические предприятия которого считались наиболее важными потенциальными потребителями красного газа, располагался на расстоянии всего лишь 50 км от границы с Баварией. Поэтому было вполне логичным предположить, что советско-австрийский газопровод, заканчивающийся в Линце, может быть протянут через границу в Германию[23].

Для того чтобы прощупать эту возможность, Шедль связался с австрийской сталелитейной компанией VÖEST. Коммерческий директор VÖEST Р. Лукеш, усилиями которого была заключена сделка по газу и трубам между СССР и Австрией, мог только приветствовать интерес, проявленный Баварией. Экспорт советского газа в Баварию расширил бы коммерческие возможности VÖEST, поскольку за большие объемы поставок природного газа можно было бы расплачиваться дополнительно произведенными трубами. Поэтому Лукеш пообещал содействовать включению Баварии в предполагаемую советско-австрийскую сделку, которая к этому моменту только начинала обсуждаться[24].

Идея присоединения к восточноевропейской инфраструктуре поставок природного газа вполне соответствовала более широкой стратегии Шедля по «освобождению» Баварии от зависимости от северогерманского угля. И все же этот проект не мог не вызывать большие сомнения. Ведь холодная война была в самом разгаре, и СССР не скрывал, что считает Западную Германию своим главным врагом в Европе. Как уже отмечалось выше, с точки зрения Советского Союза, ФРГ была страной, в которой еще было живо «стремление к отмщению», в которой политические и экономические посты занимали «бывшие нацисты и даже военные преступники». Федеральное правительство Германии со своей стороны по-прежнему отказывалось признать как послевоенные границы Европы, так и суверенность ГДР. Правительство ФРГ продолжало следовать введенному НАТО эмбарго на экспорт стальных труб в страны Восточной Европы. В стране все еще