Пьер прекрасно чувствовал себя в кругу этой дружной семьи. Он понимал по-польски и неплохо изъяснялся на этом языке к удовольствию окружающих. Со временем Пьеру по вкусу пришлись и Татры, хотя поначалу он старался не совершать прогулки по горам.

Но это была всего лишь еще одна короткая передышка в напряженной лабораторной работе. Лучшим свидетельством ее качества становились полученные результаты: за два года — с 1898-го по 1900-й — Мария Кюри в соавторстве с мужем или сама опубликовала 13 научных статей, посвященных свойствам радиоактивных элементов.

Супруги Кюри установили также, что излучение, испускаемое радиоактивными элементами («лучи Беккереля»), вызывает совершенно определенные химические явления. Оно способствует превращению кислорода в его очень активную аллотропную модификацию — озон. Также было отмечено потемнение стекла и возбуждение свечения флуоресцирующих соединений, подобных цианистой платино-бариевой соли, которые были известны тем, что начинали светиться также под действием рентгеновских лучей.

В то время изучением магнитного поля занимались Резерфорд, Беккерель, Гизель, Вийар и другие ученые. Пьер Кюри изучил действие магнитного поля на лучи Беккереля и убедился в том, что они не однородны. Часть из них, так называемое альфа-излучение, отклонялось лишь незначительно. Исследования показали, что это поток частиц с положительным зарядом. Позже было установлено, что это ядра одного из самых легких элементов — гелия. Мария Кюри первая указала на корпускулярную природу альфа-лучей.

Но в то время, когда Кюри начинали исследования, в науке еще не существовало такого понятия, как атомное ядро, также не были известны причины и механизмы радиоактивных превращений.

Другая часть испускаемого радием излучения сильно отклонялась в магнитном поле в направлении, противоположном отклонению альфа-лучей, в этом отношении напоминая уже известные в то время катодные лучи. Это был поток отрицательно заряженных частиц — электронов. Он получил название бета-излучения.

И, наконец, на третий тип лучей магнитное поле не оказывало никакого видимого воздействия. Это было гамма-излучение, подобное рентгеновскому по своей природе, но, как показали эксперименты, обладавшее значительно большей проникающей способностью.

В 1900 году в Париже состоялся международный физический конгресс. Пьер и Мария подготовили подробный доклад, в котором представили итоги исследований в области радиоактивности. Значительная часть данных, изложенных в их докладе, была получена самими супругами Кюри. Их выступление явилось центральным событием конгресса и вызвало огромный интерес.

Пьер и Мария продолжали прилагать героические усилия в своей «лаборатории». Они работали, не имея ни малейшего представления об опасности, какую представляет контакт живого организма с радиоактивными веществами. Как было выяснено значительно позже, для человеческого организма было опасно именно излучение радиоактивных элементов, вызывавшее, в частности, свечение окружающей материи. Между тем супруги Кюри особенно часто и с особым удовольствием наблюдали именно за этим свечением.

Теперь Мария, как мы знаем, тоже преподает — она читает лекции в Высшей нормальной школе для девушек в Севре, под Парижем. К этой работе мадам Кюри отнеслась с огромной ответственностью — она тщательно разрабатывает курс лекций и практических занятий, вносит немало нового и оригинального в учебную программу. Профессор Люсьен Пуанкаре приносит ей свои поздравления. Но никто, кроме, пожалуй, Пьера, не замечает, как от этого страдает наука.

Теперь супруги Кюри посвящают исследованиям значительно меньше времени, чем прежде. И наконец условия работы заставляют Пьера отступить от своих железных принципов. Он ходатайствует о предоставлении ему большого помещения в университете.

В 1902 году заболевает отец Марии. Несмотря на удачную операцию, его состояние резко ухудшается. Марию вызывают телеграммой, но она успевает только на похороны отца. В Париж она возвращается обессиленная и уставшая. По-прежнему аккуратно выполняет свои обязанности, но делает это без радости. Теперь даже работа в лаборатории не приносит ей удовлетворения. Она невероятно переутомлена.

Четвертая попытка реконструкции

Сейчас, конечно, все попытки описать тот момент, когда наконец чистый радий был получен, кажутся одинаково далекими от истины. Попробуем и мы представить, как это было.

Итак, путем последовательного уменьшения содержания бария Пьеру и Мари удалось разработать процесс поэтапного получения радия и его солей. Они решили, что это будет процесс последовательной кристаллизации. И, приступив к работе, делали все так же основательно, как и всегда.

Известно, что, когда жидкость испаряется из раствора, остается кристаллический осадок солей. Таким образом, необходимо было пройти цепочку последовательных кристаллизаций, чтобы получить только соли радия.

Но это не такой быстрый и простой процесс, как может показаться. На самом деле это был самый изнуряющий этап их работы. Этот процесс занял целых два года и потребовал тысячи долгих последовательных операций.

И после этих двух лет наконец наступил день, когда по сотням небольших выпарных чашек был разлит раствор, который и должен был кристаллизоваться. Чашки были небольшими, чтобы процесс кристаллизации шел как можно быстрее. Кристаллизация за кристаллизацией. И Мария и Пьер верили, что эта нелегкая работа приближает их к разгадке великой тайны.

И вот они подошли к последней кристаллизации — той, что стала итогом всех остальных. Крошечная выпарная чашка была аккуратно накрыта колпаком, чтобы ни ветер, ни какое бы то ни было другое движение в их «лаборатории» не могло помешать последнему и решающему опыту.

Наконец колпак стал на свое место. Супруги Кюри переглянулись.

— Мне кажется, я сейчас заплачу! — прошептала Мария.

Но Пьер не успел ничего ответить — хлопнула и задребезжала дверь: в лаборатории появились гости. Два мужских голоса заканчивали какой-то разговор.

Кюри заторопились к выходу из своего закутка — зашторенной части, в которой стояли приборы.

— О, господин профессор! — Пьер протянул руку для рукопожатия.

Одним из вошедших был высокий старик, лицо которого Марии показалось знакомым, вторым оказался давний наставник Марии, благодаря которому она и познакомилась в свое время с Пьером, профессор Ковальский.

Правда, увидев Пьера, а затем и Марию выходящими из дальней зашторенной части лаборатории, профессор несколько смутился:

— Может быть, мы не вовремя?

— Ну что вы, — усмехнулся Пьер, — мы как раз завершили, судя по всему, последний этап работы. И теперь нам больше нечего делать, остается только ждать. Рад вас видеть, профессор.

— Думаю, лучше всего будет провести это время вместе с нами, — вслед за мужем заметила Мария, протягивая профессору руку.

Ковальский поцеловал Марии руку, втайне радуясь тому, как удачно тогда все получилось — и для науки, и для самой девушки.

— Мадам Кюри, — улыбнулся профессор, — благодарю, мне приятно это слышать. Но сегодня я пришел не один. Я привел с собой гостя. Знаменитого гостя.

Высокий старик сделал шаг вперед.

— Но не такого знаменитого, как эти молодые люди в будущем… Имя Кюри поведет вперед не одно поколение ученых.

Старик протянул руку Пьеру и обменялся