По пути в нужную конюшню они почти не потерялись. Только волк маячил где-то сбоку, ненавязчиво направляя. Глубоко внутри ему хотелось задать прямой вопрос, но он чувствовал, что Иван не ответит. Можно только смотреть. Поэтому Гий продолжал сжимать руку Жели, чтобы успокоить если не себя, то её.

Из темноты выступили нужные ворота. Конюх больше не скучал во дворе, и это настораживало. Казалось, что даже голоса выпивающих внутри ночлежки звучали тише, словно шумный отдых был на последнем издыхании.

Но Ивана ничто из этого не заботило. Он едва оглянулся, нашёл угол конюшни с дремавшими внутри лошадьми и сам, не дождавшись Жели и Гия, скрылся внутри.

Волк замер у самых дверей, сжав губы.

– Давай сама, – он пропустил Желю вперёд, – помоги ему, и выходите побыстрее.

Девушка кивнула, поправляя красную косынку, – завязала потуже, словно готовясь драться. Гий же вперился взглядом в тени двора. В ногах появилось знакомое волнение, прыгучесть в груди – всё то, что он чувствовал всегда, выходя на свои вылазки. Но в этот раз было что-то не то…

В конюшне куда спокойнее, чем у Ивана в душе. Запах старого сена, пыльных перекладин, сопение спящих лошадей. Сокола нашёл не сразу. Он единственный не отдыхал, переступал с копыта на копыто и точно ждал.

– Ты ведь надеялся, а? – тихо спросил Иван, заходя в стойло. Он потрепал друга по шее и коснулся ладонью мокрого носа. – Мы оба напутешествовались. Теперь пойдём вместе.

Пока они миловались, Желя осторожно вглядывалась в темноту, прищурив глаза. Лошади вокруг мирно дышали, но внутри всё равно было неспокойно.

Иван, наконец, накинул на Сокола поводья и передал их Желе. Сам взял седло, стремена и остальную сбрую, чтобы на открытом месте облачить коня и больше с ним не расставаться.

– Что так долго? – нервно спросил Гий.

Иван всунул ему в руки седло и сказал:

– Помогай.

Волк, не то от недостатка желания препираться, не то из опасения, что их увидят, подчинился.

Но спорая работа не помогла. Конюх, медленно выйдя на крыльцо, заметил движение и бросился к ним, крича:

– Эй, ты! – Он ткнул пальцем в Гия. – Дружков привёл?! А ну оставили коня, ворюги!

Желя вся сжалась, но Иван даже не обернулся – продолжал ковыряться с ремнями. Гий пожал плечами, глядя на конюха, и усмехнулся. Вопреки своей браваде, ему хотелось убежать за ворота и спрятаться. Или хотя бы нащупать нож. Но оставлять здесь Желю и Ивана показалось слишком дурной затеей даже для него.

– Я сейчас позову хозяина этого коня! – пригрозил конюх, но волнения не последовало.

– Будь так любезен, милый человек, – обронил Иван, поправляя упряжь на шее Сокола. – Позови.

Конюх сдавленно кивнул, словно не веря, и метнулся обратно в ночлежку. Гий же поднял брови и схватил Ивана за руку.

– Эй-эй, ты что творишь?.. – прошипел он прямо в лицо, но боярин улыбнулся, ослабил чужую хватку и ничего не ответил.

Гий вдруг понял, что до Ивана не достучаться, и от этого осознания похолодело внутри. Желя, словно почувствовав его напряжение, прижалась щекой к седлу и оперлась о коня, прячась в его тени. Но выражение её лица оставалось знакомым – взыскательным, будто чего-то требующим.

Волк шумно вдохнул.

Когда дверь со скрипом открылась и громыхнула о деревянную подпорку, захотелось кинуться во мрак и уйти, перепрыгнув через забор. Но Иван проверял крепление на своём коне, едва повернув голову на звук. Гий вспомнил, где его нож, и приготовился.

Он ещё никогда не глядел охотнику в глаза, никогда не видел его так близко до сегодняшнего дня. Если бы Гий перестал вглядываться в суровое лицо, тяжёлый лоб и длинноватые руки, все в царапинах, то заметил бы, что вид у него был почти усталый – рубаха навыпуск и тени у глаз. Но взгляд чуть ли не бешеный, особенно когда он заметил всех троих у своей лошади.

Словом, вид охотника не внушал никакой надежды, учитывая, что за его спиной стоял всё ещё обозлённый конюх и хозяин ночлежки в придачу.

Но взгляд охотника чуть смягчился, когда он разглядел Ивана, мягко щёлкающего Сокола по носу.

– Ох. Бойдан… – вместо приветствия сказал боярин и улыбнулся. Но глаза его сверкали почти безразлично, несмотря на мягкий тон.

Охотник дал знак, но не им троим, а хозяину и конюху.

– Ступайте, я его знаю.

Они захотели воспротивиться.

– Я сказал, идите! Всё уже улажено. – И, когда мужчины, всё ещё сомневаясь, скрылись в доме, поклонился Ивану: – Мой княжич.

Охотник замер в поясном поклоне, но Иван всё не давал ему добро, чтобы выпрямиться. Вместо этого он гладил Сокола по жёсткой гриве.

– Ты нашёл моего коня, – проронил Иван, не оборачиваясь.

Бойдан медленно поднял голову.

– Да.

– Кажется, я не говорил тебе подниматься, – тон княжича вдруг стал строже, тяжелее. Иван едва повернул голову в сторону охотника, и этого хватило, чтобы Бойдан снова склонился.

– Прошу простить.

В общем молчании Иван вздохнул.

– Ты выкупил Сокола у двух мужчин. Вид у них был бесславный, но ты не смутился.

– Да. – В этот раз охотник не поднял головы. – Я признал твоего скакуна.

– И решил взять себе.

– Те мужики не вызывали никакого доверия, и, увидя коня, я подумал, что ты погиб. Был убит ими же или сгинул в лесу.

Иван слабо пожал плечами, взгляд с поволокой смотрел сквозь.

– В любом случае спасибо, что позаботился о нём. Можешь подняться.

Когда охотник встал, легко стало почему-то Гию. Точно это он в три погибели замер перед княжичем, боясь обронить неверное слово. Тяжесть упала с плеч, и волк вдруг понял, что всё это время почти не дышал.

Охотник тут же оглядел и Желю, хмуро глядящую из-за коня, и накалённого от напряжения Гия. Иван отвлёк его фразой:

– Славно, теперь я могу пуститься в путь со старым другом.

Со звоном подпруги он взял Сокола за узду и хотел было сделать шаг, но Бойдан остановил его словом:

– В какой путь? – Голос оставался бесцветным, а взгляд – хмурым.

Иван ни капли не смутился.

– Точно! Тебя прогнали со двора, и ты не знаешь. – Княжич говорит спокойно, но словно не для себя, а для Гия с Желей. – Завелась тут одна огненная махина, деревни тревожит. Вот князь-батюшка и отправил меня испытать ловкость и всё исправить.

В глазах охотника что-то отразилось. Заходили желваки на сухом лице, и он шумно выдохнул, как утомлённый бык.

– Эта махина рушит целые деревни, а ты собираешь выстоять в одиночку? – спросил Бойдан княжича.

– Жар-Птица не одна. И я не один.

Бойдан, казалось, наконец-то треснул. Сделав шаг вперёд и встав с Иваном почти вровень, охотник чуть ли не с грубостью сказал:

– Княжич, уходи с дороги. Она не твоя.

И Иван перестал притворяться.

– Неужели твоя? Бойдан, это предательство! – В его жестах показалась знакомая подвижность, и Гий почти успокоился – это всё ещё их с