Шрифт:
Закладка:
– Две рыбы попались на крючок!
Ее голос звучит настолько высоко, что ассоциируется не с медом, а со скачком сахара в крови. Потом Эми, внезапно умолкнув, фыркает и морщит лоб.
– Что там?
Она ничего не объясняет, и поскольку наша общая задумка не имеет ничего общего с приватностью, я просто выхватываю телефон, чтобы прочесть самому.
Привет, серфингисточка! Похоже, волны сегодня так себе? Ты не против покататься на мне? ;)
– Кто только пишет такое?! – Я возвращаю Эми телефон, и она небрежно роняет его в траву.
– Так знакомится наше поколение?.. Интересно, что скажет Ричард, если я процитирую… вот это. Абсолютно неромантично.
– Непохоже, чтобы на MatchMe ловились приличные рыбы, – отвечаю я. Интересно, что из себя представляет этот любитель серфингисток? – Максимум мидии, – добавляю я и не удерживаюсь от ухмылки. Однако Эми немедленно становится в позу – распрямила плечи и грозит мне пальцем.
– Мидии чувствуют боль! Как и насекомые, пауки, ракообразные и спруты. Впрочем, наука выяснила это совсем недавно; раньше исходили из того, что они совершенно невосприимчивы. Полнейшая ерунда, по-моему. Потребовалось рассуждать от противного, чтобы опровергнуть теорию. Почему живое существо, обладающее центральной нервной системой, не должно ничего чувствовать? К сожалению, люди уверены, будто они единственные, чья боль имеет значение. Кроме того, моллюски – потрясающие животные; они фильтруют воду. Один крошечный моллюск, вот такусенький, – Эми показывает размер указательным и большим пальцем, – производит до двухсот литров чистой воды в день! В сто раз больше, чем человек выпивает за сутки! – Она встает и подхватывает с камня свои джинсы. – Например, подсчитано, что в мелких морях на севере Европы мидии полностью отфильтровывают всю воду за десять-тридцать дней. И потому их противно есть – они, по сути, являются пылесосами и накапливают вредные вещества.
Эми собирается нырнуть в джинсы, внезапно роняет их и энергично трясет рукой, на которой вроде бы ничего нет.
– Все в порядке, профессор?
– Паутина…
Эми, опустив глаза, продолжает вытирать руку. Я тихонько смеюсь.
– Как думаешь, пауки чувствуют боль? Теперь они на тебя в обиде – подвергла их сети дискриминации, – шучу я. Вот уж не предполагал, что Эми боится пауков!
– Я… я ничего не имею против пауков. Но паутина напоминает мне…
Эми отстраненно покусывает губы. Взвешивает ответ.
– О чем? Что пора делать весеннюю уборку?
– Нет. – Она подбирает с земли джинсы. – Это… довольно личная история.
Я поспешно хватаюсь за свою одежду, чтобы отвлечься от зрелища – Эми натягивает узкие джинсы с пятном от гренок на выпуклую попку.
– На мой взгляд, мы перешли личные границы, когда ты вломилась в мой дом и против моей воли там поселилась. А если ты тайно запала на человека-паука, все окей.
Эми смеется.
– Паутина напоминает мне про первый раз.
– Погоди… У тебя был секс со спайдерменом?
Эми смеется еще громче и мотает головой, словно не может сообразить, как со мной разговаривать.
– Увы, нет; вот это уж точно было бы захватывающим приключением!.. Все произошло в подвале отеля, когда мы ездили классом на экскурсию. И там висела паутина. Между сушилками в постирочной комнате. Я пялилась на нее и спрашивала себя: чувствую ли разочарование? Из-за того, что не дождалась кого-то другого. Или более идеальной ситуации.
– И? Разочаровалась?
Она надевает рубашку – кстати, мою, – завязывает на животе и пожимает плечами.
– Не знаю. В любом случае это был опыт. Тогда я думала, что все дело во мне самой. Однако всякий раз при виде паутины вспоминаю тот день.
Не знаю, что и сказать. Поэтому сперва молча прислоняюсь спиной к скале, снова разуваюсь и вытряхиваю из кроссовок пару камешков. Они с глухим стуком падают в траву.
Эми следит за ними взглядом. На ее рубашке проступают темные пятна от мокрого купальника.
– Вряд ли с кем-то другим все прошло бы идеально, – говорю я. – Вот проблема глянцевых журналов, подобных «Статусу». Они убеждают тебя, что ты оказалась несостоятельной, если что-то идет неидеально, а в качестве единственного совета рекомендуют, какие свечи нужно непременно зажечь. Я пролистал последний номер – Льюис заставил. На каждой второй странице свеча, словно мы попали в Средние века. Электричество теперь не в тренде, что ли?
– Ну, – ухмыляется Эми. – Паутина, конечно, не сравнится со свечами. Меня устроило бы что-нибудь среднее между ними. Лишнее доказательство, что я не лучший выбор для написания спецвыпуска к Валентинову дню.
А я рад, что спецвыпуск поручен ей. Я рад, что «Статус» прислал именно Эми. А еще рад, что способен рассмешить ее, вырвать из глубокой задумчивости.
– Я могу нарисовать шикарную паутину.
– Ха-ха.
Эми смотрит на меня снизу вверх – она села, чтобы обуться.
– Ты понимаешь, что не обязана это делать?
– Что именно?
– Встречаться со всякими типами, которые, вероятно, не соответствуют твоим ожиданиям. Лучше придумать для спецвыпуска что-нибудь другое.
– Может быть. А может, и нет. И у нас не так много времени. Кроме того, я не ищу какого-то особенного мужчину. Парочку более-менее приличных, чтобы написать хоть что-то на эту дурацкую тему. Другие журналистки из «Статуса» практикуют более странные вещи. Например, Кэрол сделала лифтинг ради репортажа о новой бьюти-клинике. С тех пор у нее одно веко закрывается не до конца. – Эми оттягивает пальцами кожу на лбу и пытается закрыть глаза – зрелище не для слабонервных. – А другой коллеге пришлось посещать студию горячей йоги, хотя у нее пониженное давление. Пыталась из позы воина номер один перейти в позу воина номер три и упала. Заработала растяжение бедра, месяц ходила со скрюченной ногой.
– Я не специалист, но могу предположить, что ей не стоило пропускать позу воина два. А еще спорим, что Ричард Харт вам недоплачивает за то, что вы вынуждены заниматься всякой хренью. Подумаешь, выделил одну страницу в распоряжение! Давай принесем из мастерской плакат. Он фактически пустой. Мы слишком рано закончили мозговой штурм.
Эми кивает, однако комментирует лишь мое невежество по части йоги – мол, из позы воина номер два переходят не в позу воина номер три, а в полумесяц, или как там это называют; я ничего не понял, хотя она продемонстрировала. Но то, что этот спецвыпуск и предложение Ричарда смехотворны, знаем мы оба. Если бы Эми привлекала тема статьи… Но все, что ее реально интересует, имеет отношение к океану. А все, что реально интересует меня, – как помочь ей. Не хочу, чтобы она в который раз опять разочаровалась.
* * *– А зачем ты собрался в Сидней? – спрашивает Эми и бросает взгляд на цифровое табло рядом с холодильником. Полвосьмого вечера.
– Я несколько месяцев ожидал вызова. Мы затеяли с тамошним художником совместный проект. Буду отсутствовать пару
