Эми задает еще пару вопросов насчет Сиднея, а затем направляется к пищащей кофемашине. Я говорю, что она может спокойно идти в душ, а я уберу посуду, которую мы оставили на кухне после завтрака, поспешив взяться за работу. Всего лишь сегодня утром… Сейчас, когда солнце медленно клонится к закату, такое впечатление, что прошла целая неделя – а может, всего минута…

Однако чертова кофемашина регулярно откалывает одни и те же номера. Пищит, мигает, и ничего нельзя с ней поделать. То «недостаточно воды», то «нет фильтра», то «мне скучно»… Попробуй ее пойми! Обычно я нажимаю рандомно какую-нибудь кнопку, а если не помогает, просто выдергиваю вилку из розетки. Наверное, Эми тоже решила как-нибудь усмирить технику… Обернувшись, вижу – девушка стоит у довольно подмигивающего зелеными светодиодами автомата, выкладывает в миску кофейную гущу и подмешивает в нее оливковое масло.

Я скептически поднимаю уголок рта.

– Что ты делаешь? Только, пожалуйста, не говори, что готовишь ужин!

Медовый смех наполняет кухню. Эми объясняет, что задумала; объясняет слишком мудрено, я схватываю лишь половину. В основном потому, что внезапно навалилась усталость. Я мою сковородку, убираю тарелки и только теперь понимаю, что Эми после «я сейчас вернусь» не ушла на второй этаж, а зовет меня из сада. Причем с некоторой долей отчаяния в голосе. Я вытираю руки, иду на террасу и вижу Эми в уличном душе у бассейна. Давно уже стемнело, территорию освещают садовые светильники на солнечных батареях.

Джинсы Эми, рубашка и купальник висят на стене кабинки, скрывающей ее по плечи, из чего я делаю заключение, что девушка полностью раздета. По всему лицу размазана кофейная гуща. Пальцы, которыми Эми проводит по губам, тоже испачканы черной субстанцией.

– Полотенце, – произносит она, глядя на меня умоляюще.

Я едва удерживаюсь, чтобы не расхохотаться.

– Почему ты не помылась в ванной?

– Не хотела свинячить, – говорит она. Напрашивается предположение, что она перемазалась в гуще с головы до пят.

– Что, черт возьми, ты делаешь? – Я смеюсь уже в открытую.

– Я ведь объясняла. Пилинг. У тебя полно кофейной гущи.

– Э‐э… – Надо же, а я понятия не имел. Ну, раз ей надо… – Сейчас, – бормочу я и бегу выполнять поручение. Иду обратно. Эми высовывает руку, чтобы взять полотенце. Рука чистая. Никакой кофейной гущи, а вот кожа благодаря оливковому маслу ярко мерцает в свете луны и садовых светильников. До того, что хочется ее потрогать! Не знаю, мои фантазии или запах кофе тому причиной, однако дремоту как рукой сняло. Я торопливо выбрасываю из головы ненужные мысли, подаю Эми полотенце и уже готов вернуться в дом, когда вдруг вспоминаю, что хотел забрать из мастерской плакат. Опять разворачиваюсь, и… И как раз в эту долю секунды Эми выходит из душа, промокает лицо полотенцем и смотрит на меня, расширив глаза, прежде чем поспешно прикрыться. Похоже, она даже губы натерла средством для пилинга, или как там оно называется, – выглядит так, будто всю ночь целовалась. Губы алые и полные. Прогулка в горах спровоцировала взрывной рост количества веснушек на переносице и щеках. Они покрывают лицо узором. Хаотичным узором. Впрочем, я люблю хаос. Всегда любил. И Эми… в каком-то смысле тоже.

– Я ничего не видел! – выкрикиваю я поспешно. Затем бегу мимо бассейна, ныряю в мастерскую, прислоняюсь спиной к двери и, стиснув зубы, смотрю вверх, где через окошко под самой крышей на меня падает тот же самый лунный свет, что окутывал Эми.

Я такой твердый, что приходится поддернуть джинсы. Не помогает. Я по-прежнему вижу перед собой Эми, ее тело – я хорошо помню, как оно умеет двигаться в воде. Эми так чертовски сексуальна, что я готов бежать обратно, прижать ее к стене душевой, запустить руку в ведьмовские рыжие кудри, запрокинуть ей голову и целовать в шею, целовать, пока она не начнет умолять меня пойти дальше. Но я не трогаюсь с места. Сейчас, когда ее нет рядом, в голову лезут самые паршивые мысли, которые только можно вообразить. Что женщина, в которой я прямо сейчас желал бы утонуть, готовится пойти на свидания с другими. С типами, которые, вне всякого сомнения, хотят того же, что и я. С той лишь разницей, что я не предвидел, чем обернется визит Эми. Я не предвидел, что захочу ее. Я вообще не отличаюсь особой эмфатичностью… Однако эрекция однозначно показывает, как плохо я контролирую себя и свои желания.

Я энергично откалываю плакат от доски, сминаю, вместо того чтобы сложить аккуратно, и возвращаюсь в дом кружным путем, чтобы дать Эми время одеться. И чтобы вернуть себе способность ясно мыслить.

Глава 18

Эми

Замотанная в полотенце, я взбегаю наверх в гостевую комнату, хватаю первые попавшиеся тряпки и ныряю в спортивные штаны и худи. Секунду размышляю, не нахлобучить ли капюшон. Впрочем, невежливо показывать, что инцидент мне неприятен; лучше не делать из него проблемы. В конце концов, ничего особо ужасного не случилось. Ведь Эзра уже видел меня в купальнике и испачканную черничным соком, а еще нес на руках в бессознательном состоянии. Хотя тогда я не испытывала желания его поцеловать… Тогда я просто хотела поскорее от него отделаться. Зато теперь мысль, что мы закончим работу и, вероятно, больше не увидимся, внезапно вгоняет меня в тоску.

Короткий миг в саду я размышляла: а может, и Эзра точно так же не против забыть, что я явилась сюда работать? Вероятно, было бы очень приятно поддаться инстинктам. Забыться. Увы, своим поведением Эзра дал однозначный ответ. Сбежал, не дав мне и слова сказать. И теперь я стою и понимаю, что я просто голая сотрудница «Статуса», которая совершает один безумный поступок за другим, а в данный момент прижимается лицом к прохладной металлической статуэтке на прикроватном столике, в надежде остудить пылающие щеки. Потому что мое тело, похоже, не получило приказ сохранять спокойствие – и зудит от смущения. Эзре наполовину известно мое прошлое. Он видел родинку у меня между грудей. В то время как я даже не знаю его настоящего имени!

Когда я спускаюсь по лестнице в гостиную, мне приходит на ум, что все стремительно усложняется. Причина та же – я слишком мало знаю и слишком много подозреваю. Надо подойти к Эзре и открыто заявить, что хочу его поцеловать. Если он не против, то поцелую прямо сейчас. Однако я беру себя в руки и произношу только:

– Пицца была неплохая. Может, закажем еще?

Эзра расправляет плечи, словно с них свалилась тяжкая ноша.

К счастью, я не ляпнула что-то другое. По крайней мере, мы можем вести себя так, будто все нормально. Хотя