Постучавшись к Антонине Петровне, мы вручили ей серого котенка, чему она была несказанно рада, своего же рыжика занесли домой. Мишка сразу же накормил этого усатого маленького шкодника и пошел играть с ним в гостиную.

Глава 5

Время, остававшееся до отбытия на задание, пролетело так быстро, что я даже не успела опомниться, как до того момента, как мне нужно было ехать в штаб оставался всего час. Я сидела с отцом на кухне и слушала его наставления. Отец же нервно курил уже не знаю какую сигарету по счету за сегодняшний день. Он очень переживал за меня, поскольку знал, что дорога в Краков может быть для меня путем в один конец.

− Оль, главное будь осторожной. Не лезь на рожон с немцами. Помни, ты там немка. Поэтому и веди себя как немка. Чопорная, хитрая немка. Что бы ты ни увидела, ты должна сохранять самообладание. Фон Герцен в два счета раскусит тебя, если дашь волю эмоциям. Мысли о Димке будут потом, когда вернешься. А до этого – ты просто агент и не более того. Прошу тебя, помни об этом, − строго говорил отец, как всегда пряча свои самые волнительные эмоции за маской сдержанного полковника.

− Не переживай, папа. Все будет хорошо, я справлюсь. Да и рядом будет Андрей и Гордеев, они-то уж точно приведут меня быстро в чувство, если увидят, что я раскисаю, − погладив отца по плечу попыталась я его успокоить.

− Да, парни хорошие рядом с тобой будут. Надежные. Главное сыграть хорошо теперь и после выполнения уехать оттуда благополучно, − проговорил отец, рубанув воздух ладонью.

− Пап, ну а Туз, как он тебе? Нинка же с ним поедет. Она хоть и попортила мне крови, но я за нее тоже очень переживаю, − спросила я.

− Да этот ящер из любой передряги выползет. За Нинку не переживай, она под его крылом будет, как за каменой стеной. Да она и сама такая, что пальцы в рот не клади. Такая деваха нигде не пропадет, ни среди немцев, ни среди корешей Туза. А вообще хороший парень, если честно, Туз твой. Отчего и мальчишка такой у него, его гены взял видать. Только судьба, видишь, как помотала его. Ну ничего, вернетесь и все у него будет по-другому. Главное, чтоб живы все остались, − проговорил отец и на его глазах заблестели слезы, которые он тотчас же смахнул, дабы я не видела, что он, такой сильный и сдержанный, тоже может плакать.

Когда подошло время уже выезжать в штаб, меня вышли провожать Мишка, Антонина Петровна и неизменный любимчик Васька, который стал полноценным членом нашей семьи.

− Оля, ты только вернись, обещай. И папке передай, что я буду ждать его, − сказал мальчик, едва сдерживая слезы.

− Возвращайся, дочка, − проговорила Антонина Петровна, целуя меня в лоб и суя что-то в руку.

Открыв ладонь, я увидела маленький золотой крестик на шелковой ленточке. Я посмотрела на отца, поскольку знала, что этот атрибут запрещен. Отец только по плечу потрепал меня и сказал:

− Пусть будет.

Я завязала крестик в свой носовой платок и положила его во внутренний карман гимнастерки. Затем закинула на плечи рюкзак и поцеловав Мишку и Антонину Петровну в сопровождении отца покинула свою квартиру. Садясь в машину, я с грустью окинула взглядом свой дом. Дом, в котором оставались ждать меня не только дорогие мне люди, но и мои самые прекрасные воспоминания. Погладив висящий на груди ключик от шкафа, я на миг закрыла глаза. Чувство отчаяния начало закрадываться в мою душу, ведь я не знала, что будет дальше и вообще вернусь ли я домой. Возможно, отцовская машина везла меня в одну только сторону, и когда мой дом скроется за поворотом, это будет последний раз, когда я провожу его своим взглядом. Дрожащими руками я сжала крестик внутри кармана и впервые в жизни прочитала молитву, которую слышала раньше не раз от своей бабушки. Строчки молитвы были обрывистыми, поскольку дословно я их не помнила, но мне в тот момент и не нужно было отчеканивать каждое слово, мне нужно было обратиться с мольбой к силе, которая слышала меня где-то там, в вышине безмолвного неба.

Спустя какое-то время я уже стояла в небольшом кабинете нашего штаба, где мы все слушали указания моего отца и Гордеева.

− Машина Штольца и Миллер будет ехать из Варшавы по нужному нам участку. Наши люди перехватят ее, и мы займем их место. На все про все у нас будет десять минут, поскольку Штольц и Миллер славятся своей пунктуальностью. И если мы приедем позже назначенного времени, у фон Герцена могут возникнуть вопросы. А нам они не нужны, − проговорил Гордеев и добавил, обращаясь к Тузу и Нине, − вас же после высадки наши ребята проведут максимально близко к Кракову окольными путями и дальше вы сами по себе. На связь выходите на главной площади возле фонтана. Там часто художники рисуют и рядом рынок. Миллер любительница живописи и поэтому вопросов, почему она с Штольцем любит появляться там, быть не должно. Я так и вовсе часто буду мелькать в городе один. На тебе, Игорь, − добавил Гордеев уже по имени обращаясь к Тузу, − быстрая наладка контактов с твоими бывшими подельниками. Только смотри, с самыми надежными и проверенными. Далее с Ниной занимаете выжидательную позицию и в случай чего должны быть готовы вывести нас троих из Кракова. Для этого нужно будет знать количество и расположение постов, частоту смены караулов и особо не просматриваемые немцами участки города. Далее нужно будет по возможности узнать схему минирования города и зарисовать ее, чтобы потом вывези в Москву. Это все на вас.

− И по фон Герцену, − сказал отец, когда Гордеев закончил речь. – Командование дало новую задачу. Его нужно вывезти в квадрат с северной стороны города и доставить в Москву. Сделать это нужно будет через две недели после вашего прибытия в Краков, в среду в десять часов вечера. Во вторник накануне он уже будет должен рапортовать насчет нашего резидента, поэтому у вас срока две недели не более, чтобы убедить его в том, что в его штабе русских разведчиков нет. Когда он отправит донесение, то его можно будет брать. Поймаем птицу – половину самой сложной работы по Польше