затянув поясом свою талию, дабы придать ей соблазнительный изгиб. На ноги натянула красивые кожаные сапоги на низком ходу. Поглядывая в небольшое зеркало сделала макияж и прическу, и наклеив небольшую мушку на щеку была вполне довольна результатом. На меня из зеркала смотрела молодая соблазнительная немка и подмигнув ей я вышла к мужчинам. Андрей и Гордеев уже были тоже переодеты в свои костюмы и при виде меня только присвистнули.

− Фрау Миллер, вы необычайно хороши, − сказал Андрей и подойдя ко мне поцеловал мне галантно руку.

− Да уж, фрау так фрау, − проговорил довольно Гордеев.

− Едут! – в этот момент донесся окрик часового, и все заняли свои позиции.

Блестящая черная машина не спеша ехала по лесной дороге. Ее неспешность не была связана с тем, что ее пассажирам не хотелось прибыть пораньше в место назначения либо же хотелось насладиться красотами окружающей природы смотря в окно автомобиля. Машина ехала так потому, что сидящие в ней люди были достаточно осторожны и это выдавало в них прирожденных разведчиков. Когда нос автомобиля поравнялся с нами двое солдат толкнули спиленное дерево, и оно упало, преграждая путь нашим гостям. Ребята вышли к машине и направив дуло автоматов на нее открыли двери, заставив троицу выйти наружу. И все бы ничего, да только Гельмут резко выкинув руку вперед сделал выстрел, задев при этом одного из ребят, Миллер же и Штольц попытались убежать, но были обстреляны. Штольца убили сразу наповал, Миллер же ранили в плечо. Солдаты застрелили Гельмута и подошли к Миллер, которая стояла, облокотившись о дерево и закрывая рану на руке. Я с ужасом наблюдала за всей этой молниеносно нарисованной кошмарной картиной не в силах издать ни звука. Когда один из солдат подошел к женщине и приставил к ее голове пистолет, то она упала на колени и заливаясь слезами начала молить о пощаде.

− Я умоляю вас, только не убивайте. Я еще так молода и красива, чтобы умирать так рано! Прошу вас, сжальтесь! – молила красавица на чистом русском, ползая у ног солдата.

Меня при виде этого начала колотить дрожь, и я тихо сказала Андрею:

− Ну как так, может взять ее в плен?

− Какой плен! Она сбежит и провали всю операцию нам.

− Но она же женщина, Андрей! Она же просит пощадить ее! – проговорила я.

Присев на колени, я закрыла уши руками, дабы не слышать плача девушки, которую должна была сыграть.

− Стреляй! – строго сказал Андрей неуверенно стоящему над женщиной молодому солдатику.

Солдат, по-видимому, тоже не мог убить молодую красивую немку и оглянулся на Андрея, тем самым подписав себе приговор. Вмиг женщина воспользовалась ситуацией и выхватив из своего сапога нож вонзила его в бок солдата, от чего тот рухнул на землю, обливаясь кровью. Его командир, в это время оттаскивающий тела в лес, быстро выхватил пистолет и пустил пулю меж глаз Хильзы Миллер. Девушка упала на спину с открытыми глазами, последний свой взгляд подарив бесконечной синеве небесного простора, куда отправилась ее порочная душа. Я подошла на трясущихся ногах к ней и присев подле закрыла ей глаза.

− Никогда не смотри на внешность и пол противника, Ольга. Перед тобой нет сейчас женщин! Есть звери, которые напали на нашу землю и не более того, − проговорил Андрей, резко подняв меня на ноги, чем привел сразу в чувство. – А теперь быстро в машину!

− У нас проблема, − хрипло проговорил Гордеев подходя к нам с серым лицом от боли.

Переведя взгляд на его руку, мы увидели, что его ранило. Андрей быстро осмотрел рану мужчины и сказал:

− Кость не задета. Пуля прошла навылет. Сейчас перебинтуем и поедем.

Проделав всю процедуру и накрепко забинтовав Гордееву руку, мы помогли ему сменить рубаху, которую нашли в машине в чемоданах и быстро сев в машину отправились в путь, оставив за собой наших ребят, которые зачищали следы побоища.

− Черт, мы потеряли пол часа, − выругался Андрей, поглядев на часы.

− Это пол беды, посмотри на него, − сказала я, указывая на бледного Гордеева.

Мужчина сидел и по его виду было видно, что нанесенная рана хоть и была не смертельной, но доставляла ему значительную боль.

− Что будем делать? – спросила я с ужасом поглядев на Андрея.

− Ищи в салоне сумку Миллер, быстро, − сказал мужчина и я, пошарив по салону, на полу увидела небольшую дамскую сумку.

− Есть, − ответила я.

− Миллер любительница коньяка. Ищи, бутылка должна быть,−напряженно проговорил мужчина, ведя автомобиль к назначенному месту.

Порывшись в сумке среди разных дамских штучек я и правда нашла небольшую бутылочку немецкого коньяка.

− Теперь, Оля, начинай вживаться в образ Хильзы. Сейчас ты выпьешь немного, чтобы от тебя несло алкоголем, и ты, Гордеев проделаешь то же самое. Когда приедем, нужно сделать вид, что вы пьяны до безобразия. Тебя, Гордеев отведут к себе в комнату, до завтрашнего дня будешь там, я думаю придешь в себя. Ну, а мы с Ольгой сами пока справимся. Все понятно? – сосредоточенно спросил Андрей и мы утвердительно кивнули.

Отхлебнув коньяк из бутылки, я едва смогла перевести дыхание, настолько крепким было это пойло, другим словом я не могла назвать его. Отдав бутылку Гордееву, я откинулась на сиденье и спустя пару минут по моему телу разлилось приятное тепло, навеивая на меня такое необходимое мне сейчас спокойствие. Посмотрев на Гордеева, я поняла, что ему тоже стало легче.

− Вот значит, как кстати бывает то, что в твоей сумке может оказаться бутылка коньяка, − со смехом проговорил Гордеев.

− Да уж, вредная привычка Миллер спасла ситуацию, − ответил Андрей.

Подъезжая к городу, мы оказались у главного поста охраны и протянув свои документы с облегчением вздохнули, когда немецкий солдат вернул нам их назад, и отдав честь пропустил нашу машину. Когда наш автомобиль въехал на территорию города, я была поражена красотой этого места. Все вокруг говорило о том, что этот город его жители очень любили и берегли. Старинная архитектура зданий, чистые мощеные улицы, невысокие причудливые дома и небольшие магазинчики, за окнами которых можно было разглядеть озабоченных покупателей. Все это могло бы сойти за картину относительно мирного времени, если бы не снующие туда-сюда патрули и …люди. Понурые люди в тоскливых одеждах серых