цветов с неизменным сосредоточенным выражением лица своим обликом выдавали на все сто то, что здесь, в этом старинном городе, как и везде, где ступала нога гитлеровской чумы, царил страх. Страх за свою жизнь, страх за жизнь и будущее детей, страх за это прекрасное место, которое стало оплотом насаждения нацистских убеждений в Польше.

− Дом, в котором мы остановимся – за поворотом, приготовьтесь. Фон Герцен, скорее всего, уже там ждет нас, − сказал Андрей и немного замедлил скорость автомобиля.

− Черт, − выругался Гордеев и расстегнув верхние пуговицы на рубашке взъерошил волосы на голове, придавая себе облик пьяного человека.

Я тоже расстегнула верхние пуговицы на пиджаке и рубашке, дав таким образом доступ к обзору своей груди в красивом кружевном бюстгальтере, вытащила несколько локонов из прически и кинула их небрежно на плечи и покряхтев придала голосу едва слышимую хрипотцу напряженно стала смотреть на приближающийся двухэтажный старинный особняк, возле которого уже стояла машина и несколько военных. Один из них был в офицерской форме, и я тихо спросила у Андрея:

− Это фон Герцен?

− Да, − ответил он, заезжая в высокие кованые ворота нашего дома на ближайшие две недели.

Машина остановилась, и офицер, галантно открыв дверцу автомобиля с моей стороны, подал мне руку. Я на мгновение закрыла глаза и придя в себя начала партию, которая знаменовала собой новый отрезок моей жизни в образе немки-обольстительницы. Приподняв юбку выше колена, я выставила свою наполовину оголенную ногу, сделала вид, что едва могу выйти из автомобиля и, наигранно спотыкнувшись, через мгновение повисла на шее у офицера, изображая из себя пьяную дамочку без тени стыда.

− Ох, простите, господин фон Герцен, − проговорила я, цепляясь за его шею и делая вид, будто бы сейчас упаду. – Мы с моим другом немного перебрали в пути. Дорога такая длинная была, было так скучно и вот, результат, − добавила я, указывая рукой на Гордеева, которому Андрей помогал выбраться из машины.

Офицер едва взглянул на Гордеева, поскольку его в этот момент больше интересовала моя персона, висящая у него на шее. В этот момент он рассматривал меня, а я его. Передо мной был высокий мужчина лет сорока, крепкого телосложения, с орлиным носом, пронзительными синими глазами, четко очерченными скулами, точеным подбородком и четко прорисованной линией губ. Мой мозг работал в этот момент как машина, сам по себе, делая свою работу, душа же просто выла, осознавая то, насколько близко ко мне находился виновник моей боли и виновник смерти моего Димки. Собрав всю волю в кулак, я привела мысли в порядок и взялась за работу. Кокетливо прикусив свою губку, ярко накрашенную красной помадой я осторожно отстранилась от немца и проведя рукой по его плечу развернулась к Андрею и сказала томным голосом:

− Дорогой, у тебя появился соперник.

− У меня соперники в каждом городе, куда бы мы не приезжали. Не обращайте на нее внимание и простите за столь нелицеприятный вид моей спутницы, − строго проговорил Андрей, слегка подтолкнув меня к дому, давая понять, что мне пора идти внутрь. – И, если вы не против подождать, я разберусь и спущусь к вам, − добавил Андрей, обращаясь к фон Герцену.

− Да, конечно, − ответил офицер и обратился к стоящей рядом девушке в форме горничной, − Камилла, покажите комнаты нашим гостям и позаботьтесь, чтобы никто ни в чем не нуждался.

Молоденькая худенькая девушка в строгом платье, белом переднике и чепчике кивнула одному из солдат и тот, захватив наши чемоданы, понес их внутрь. Девушка же взяла мою сумку из салона и тоже направилась в здание. Андрей с Гордеевым покачиваясь проследовали за ней. Я же, быстро повернувшись к машине, подошла к дверце и наклонившись в салон, открывая обзор для стоявшего сзади офицера на мои соблазнительные формы, вытащила оттуда недопитую бутылку. Затем быстро повернулась к мужчине, с похабной улыбкой разглядывающего мой зад, обтянутый тесной юбкой, улыбнулась и прочирикала, показывая бутылку:

− Пардон, но это мое. Здесь такого сокровища не найти, − сказала я и отпив из бутылки немного коньяка, поправила вырез на своей груди, чем привела офицера в замешательство, и развернувшись пошла прочь, покачивая бедрами, совсем как учила меня Софья.

Зайдя в дом я даже внимания не обратила на обстановку, поскольку уже едва держалась на ногах. Горничная помогла мне подняться на второй этаж и провела меня в комнату. Здесь уже был Андрей и до меня только дошло, что мы с ним будем жить вместе. Немного опешив, я кинула взгляд на стоящую в ожидании указаний горничную продолжила играть свою роль. Поглядев на огромную кровать в дальнем углу комнаты я, засмеявшись, подлетела к ней и рухнув на нее томно проговорила:

− Дорогой, иди сюда. Я хочу, чтобы ты мне компанию составил, − сказала я и перевернувшись на живот поманила Андрея рукой.

Горничной стало неловко, и она даже спрашивать не стала, нужно ли нам что-то, просто покраснела и вылетела в коридор, закрыв за собой дверь. Только в коридоре стихли шаги я измученно села на кровати и устало выдохнула.

− Бог мой, как она так живет…жила, − тихо проговорила я, имея ввиду Миллер.

Андрей осторожно выглянул на улицу из окна, затем проверил комнату на наличие прослушивающих устройств и удостоверившись, что все чисто сказал мне:

− Хорошо вжилась в образ. Прям лучшей актрисы и не найти. У фон Герцена глаза на лоб вылезли, когда ты повисла на нем со своим полуобнаженным декольте.

− Меня сейчас вырвет, − проговорила я, не в силах более сдерживать то пакостное чувство, которое я испытала, находясь подле немца.

Закрыв рот рукой, я стремглав понеслась в смежную ванную, где меня стошнило. Переведя дух после того, как меня вывернуло наизнанку, я умылась холодной водой из-под крана и почувствовала себя немного лучше. Взяв на туалетном столике зубную щетку, я выдавила на нее остро пахнущую ядреной мятой пасту и яро вычистила зубы, словно пытаясь с них содрать привкус такого любимого Миллер коньяка. Никогда не понимала женщин, которые пьют алкоголь, который предназначен, как мне казалось, исключительно для мужчин. Затем, скинув с себя костюм, я с наслаждением приняла холодный душ, который смыл с меня остатки опьянения и нацепив висевший на вешалке пушистый халат вышла в комнату. Андрея в комнате не было. Оглядевшись, я увидела стоящий в стороне чемодан