− А что с прикрытием? Если фон Герцена нужно будет вывозить…, − спросил Андрей.

− Будет прикрытие. Радист, который в живых остался из Димкиного отряда, находится у партизан недалеко от Кракова, там несколько наших человек помимо партизан есть. Мы ему все передали и в назначенное время они будут вас прикрывать. Только фон Герцена надо бы так, по-тихому по максимуму вытащить, дабы вы смогли уйти спокойно. Недалеко от нужного квадрата есть усадьба красивая, туда часто верхушка правящая отдыхать ездит к хозяевам, приемы всякие устраивает. Вот и сделать бы так, чтобы в этот вечер вы с фон Герценом там были. А там уже мы вас вытащим на пару с ним, − проговорил отец.

− Сделаем, Александр Васильевич, − ответил Гордеев, и отец пожал ему руку.

– Ну а теперь с богом, ребята. – сказал отец и по очереди обнял нас.

Выходя из кабинета, я услышала, как отец сказал, обратившись к Андрею:

− Андрей, сынок, верни мне мою дочь. Она все, что у меня есть.

− Верну, обещаю, − ответил Андрей и вышел к нам в коридор.

− Ну что, все готовы? – спросил Гордеев.

Мы все утвердительно кивнули, и уже через пол часа большой крылатый друг уносил нас в сторону Польши.

Находясь в самолете все молчали. У каждого в голове, наверняка, в это время кружил назойливый рой из самых тяжелых мыслей. Каждый из нас понимал, что мы летим, скорее всего, в один конец и поэтому в эту самую минуту, когда еще можно было спокойно подумать, каждый из нас прощался со всем тем, что проносилось под железным брюхом самолета. Прощался с уютными улочками Москвы, прощались с людьми, которые остались там и уже с той секунды, когда наш самолет взмыл вверх, отчаянно молили бога о том, чтобы мы вернулись. Всегда бойкая Нинка начала плакать, нервно вытирая рукавом предательски текущие слезы, выдающие то, что она не такая уже и прошибаемая, какой хотела казаться. Сидящий рядом Туз притянул ее к себе и что-то сказал на ухо, от чего она рассмеялась сквозь слезы и стукнула его кулаком в плечо. Я усмехнулась, понимая, что обаяние Туза подействовало и на эту королевну, которая все нос воротила от него, пока была в штабе. Сидящий рядом Андрей взял мою руку в свою и крепко сжал, давая понять, что все будет хорошо и от этого его жеста мне стало легче. Поглядев на него, я положила ему голову на плечо, закрыла глаза да так и сидела до того самого момента, когда загорелась лампочка, оповещающая нас о том, что мы находимся над местом назначения. Мы быстро встали и поглядев друг на друга подошли к зияющей внизу черной пропасти и по очереди ступили в неизвестность, именуемую судьбой.

Внизу нас уже ждали наши ребята, которые помогли нам быстро спрятать парашюты и отвели нас глубоко в лес, где мы должны были дожидаться того времени, когда утром по пролегающей рядом дороге поедет машина Штольца и Миллер. Усевшись подле костра, мы быстро перекусили свой нехитрый ужин и выпив крепко заваренный чай устало опустились подле поваленного дерева. Спустя пару часов послышался треск и к нам подошли еще двое ребят, которые должны были провести Туза и Нинку к городу.

− Ну что, конфета, не прощаемся, − сказал мужчина и увидев, что на мои глаза накатили слезы, притянул к себе и поцеловал в лоб. – Не плач, Оль, все будет хорошо. Ты главное фон Герцена обведи вокруг пальца, чтоб и думать забыл о войне глядя на тебя. А за нас с Нинкой не переживай, я в Кракове как свой буду, и она подле меня не пропадет, не бойся.

− Да я знаю, просто страшно так чего-то, − проговорила я.

− Не бойся, ты справишься, − подойдя ко мне и обнимая проговорила Нинка первые добрые слова в мой адрес за все то время, что мы были знакомы.

− И ты, майор, береги девчонку, − строго проговорил Туз пожимая руку Андрею.

− Давайте, ребята, устройте немчуре там спектакль, вся надежда на вас, − сказала Нинка, обнимая всех по очереди и уже через мгновение она, Туз и двое наших ребят скрылись за безмолвным покрывалом ночного леса.

− Из скольких человек охрана будет состоять у немцев? – спросил Гордеев обратившись к командиру небольшого отряда наших солдат.

− Они едут так, чтоб не привлекать внимание. По дорогам посты везде, поэтому они не особо ожидают того, что их кто-то перехватит. Даже мы сюда едва смогли пробраться к вам. Как змеи ползли лесом два дня, − сказал помощник командира, высокий парень по имени Николай.

− Ладно, надо поспать пару часов хотя бы, поэтому отбой пока, − строго сказал Гордеев и мы все замолчали.

Проснулась я уже тогда, когда утреннее солнце поднялось довольно-таки высоко. Мужчины уже давно не спали и сидели в напряженном ожидании нужного часа. Андрей подошел ко мне и протянул кусок хлеба и еще теплый чай.

− Ну что, фрау Миллер, готова играть? – спросил он на немецком языке.

− Готова, барон Вернер фон Штольц, − в тон ему ответила я и он засмеялся.

− Оля, ты главное помни, что Миллер − невозмутимый агент немецкой контрразведки. То, на что любая другая женщина среагирует проявлением эмоций, эта дама просто будет стоять и смотреть. Помни это.

− Я постараюсь. Не подведу тебя, обещаю, − ответила я.

− И еще, фон Герцен ответит за Димку. В Москве, куда мы его вытащим, ему мало не покажется, ты сама знаешь, как работаю наши люди с такими, как он. Для него это будет самым страшным отрезком его жизни, помни об этом в тот момент, когда будешь готова впиться ему в горло, дабы отомстить, − проговорил строго мужчина, прекрасно понимая, что моя мысль о том, чтобы самой пустить пулю в лоб этому гаду может свести на нет все, что мы готовили.

− Я буду держать себя в руках. Даю слово, − ответила я.

− Хорошо. А теперь переодевайся и пора начинать. Скоро появится машина, − сказал Андрей и так же отошел в сторону, чтобы надеть на себя образ немецкого репортера.

Достав из рюкзака красивый костюм, я быстро надела его, туго