Они расселись за столом, зажгли керосиновую лампу и стали пить горячий чай, пахнущий дымком и мятой, строя планы на ближайшее будущее.

Далеко вперёд они не заглядывали, так как не знали, что будет с ними через год, через десять лет. Но они надеялись, что у них останется достаточно времени, чтобы отомстить за каждого убитого и пропавшего без вести.

Они надеялись, что у них хватит терпения и хитрости, чтобы и дальше скрывать свою ненависть.

Яма

— Саша! Ну, погляди на меня! Ну, Саш! Ну, пожалуйста…

Сашка будто не слышал — он смотрел на дорогу. Сашка был суров и неприступен — как капитан корабля, идущего по бурному морю. Его судно — древний скрипучий «галлопер» — переваливалось на волнах лесной дороги, полной неожиданных опасностей. Коварные рифы уже несколько раз скребли металлическое днище! А если налетишь на скалу? Пробоину здесь не заделать, а доки далеко…

— Ну и как хочешь! — Марина, обидевшись, направила камеру на задний диван, где два Сашкиных приятеля пытались смотреть кино на «планшетнике» — при такой качке это было непросто.

— Ребята, что вы думаете об этой экспедиции?

Парни переглянулись, ухмыльнулись одинаково.

— Мы думаем только одно — по кой чёрт Саня взял тебя?!

Так часто бывает: крепкая дружба превращается в нечто аморфное и бессмысленное, едва у одного из друзей появляется девушка. И вроде бы глобально ничего не изменилось: пиво по субботам, баня по праздникам, выезды на рыбалку, обсуждение общих знакомых, разговоры о делах — но уже не так, как раньше, теперь как-то иначе — и это все чувствуют…

— Саня, по кой чёрт ты потащил сюда Маринку?

«Галлопер» подпрыгнул на очередной ухабе, и Роман прикусил язык — да так, что ругнуться не смог, промычал только что-то. Он сплюнул кровь в кулак, вытер ладонь о штаны.

— Поделом тебе! — не сдержалась Марина.

Роман глянул на неё зло, потянулся, чтобы отобрать камеру, рот открыл, чтобы зло высказаться. Но «галлопер» опять подскочил, и Роман ещё раз клацнул зубами.

Теперь и Валерка — его сосед — рассмеялся:

— Челюсть подвяжи себе, что ли.

Роман зыркнул на него, отвернулся, уставился в окно.

— Въезжаем, — объявил Сашка.

Лес кончился, пропала и колея — свернула куда-то и потерялась. «Галлопер» катился по заросшему лугу — трава бежала волнами под ветром, купы кустов вдалеке — как острова. А впереди — слева — уже виделись ободранные тёмные крыши в тени великанских вётл.

— Вот и родина моя, — сказал Сашка. — Деревня Колокуново. Вернее, то, что он неё осталось…

Осталось от Колокунова довольно много — двенадцать кривых изб, гнилой пруд, каменная часовенка и кирпичные столбы на месте фермы. А ещё ирга, сирень, черёмуха, терновник, корявые яблони, выродившаяся малина — всё, что когда-то было окультурено людьми, да вот — пришла пора — опять одичало.

«Галлопер» медленно крался по улице, подминая крапиву и лопухи. Сашка жадно смотрел по сторонам, рассказывал:

— А на холме магазин был. Бабушка там пряники мне покупала — как камни, только сладкие. А иногда торты завозили вафельные. Кофейный я любил, а лимонный — не очень…

— Трудное у тебя было детство, — сказал Валерка.

— Да, — рассеянно согласился Сашка. — Повезло мне.

За колодезным журавлём «галлопер» остановился. Марина опять взялась за отложенную было камеру — ей, городской девочке, здесь всё было интересно и необычно.

— Сашин дом, — комментировала она вслух. — Здесь он жил до восьми лет, потом его родители уехали в райцентр, но он всё равно часто сюда возвращался и гостил у бабушки.

— Я понял, Саня, — сказал вдруг Роман, вытаскивая из машины рюкзаки с вещами, бросая их в траву.

— Что понял?

— Понял, зачем ты взял Маринку. Видеоблог готовишь, да? Сто-пятьсот просмотров на ютюбе. Слава, деньги, почёт. Угадал?

— Иди к чёрту!

— Иду!

Роман подхватил сразу три рюкзака и потащил их к чёрной завалившейся на бок избе, похожей на бревенчатый склеп.

Крыльцо было высокое, в семь ступеней — они так пропитались влагой, что под ногой сочились, как губка. Роман сбросил ношу перед запертой дверью, повернулся, друзей поджидая, окинул взглядом деревню.

— А тут что, ещё кто-то живёт?

— С чего ты взял? — спросил Сашка, вынимая ржавый ключ из-под плоского камня у крыльца. — Нет тут никого. Десять лет как уже.

— Да ты сам погляди.

Роман поднял руку, указывая на колодец, и на тонкую тропку, и на выкошенную лужайку перед домом с той стороны улицы, и на копушку сена, и на маленький огород.

— Может, дачники? — предположил Валерка.

— Не бывает тут дачников, — сказал Сашка. — Дорога, видели какая? Не ездят дачники сюда.

— Может, пешком кто из местных?

Они все стояли на крыльце, смотрели на соседский дом; Марина целилась в него камерой.

— Странно, — сказал Сашка. — Я же специально интересовался перед поездкой. Не живёт тут никто. Брошено всё давно — ни света, ни подъезда. А дом я помню. Это Феоктистовых дом. Хозяин — Фёдор — вместе с нами из деревни уехал. Мы-то в райцентр. А он куда-то далеко — то ли с казаками, то ли с казахами. Помню, мама с отцом обсуждали это…

Он вставил ключ в скважину навесного замка, и тот развалился. Перекошенную дверь пришлось толкать плечом — на пятый раз она поддалась, застонала, захрипела — открылась.

Внутри было темно.

Сашка зашёл — и остановился. Странно ему стало: всё вдруг ясно вспомнилось — вот тут выключатель с тугим щелчком