3. Вопросы

Сперва я полагал, что нам удастся попасть на те волшебные платформы, поднимающиеся в башнях-трубах, но, похоже, сегодня шанс был упущен: Джант объяснил, что, как он их назвал, «лифты» запускаются на час утром и на час вечером, чтобы не потреблять слишком много магии. Это был компромисс между тем, чтобы обессиленные жители Академии не уставали от походов по длинным лестницам, и между экономией сил для таких затратных волшебных взаимодействий, как то же поднятие лифта. Поэтому многим приходилось планировать своё время.

Нам же выдалась возможность увидеть самые недра Черепаховой Академии при подъёме по бесконечным винтовым лестницам. Они и вправду казались нескончаемыми: только вверх и вверх, огибая панцирь гигантской черепахи и обрываясь на поворотах, едва умещающихся в и так маленьком пространстве между стенками панциря. По одну руку находились конструкции и двери, ведущие за стены панциря, на балконы или по стенке вниз. По другую же от слабо освящённых чудаковатыми круглыми светочами лестничных пролётов отходили сети коридоров, большинство из которых стали древними лабиринтами, куда давно не ступала нога смертного.

К моему удивлению, пылью и грязью здесь и не пахло. Местными ходами явно мало пользовались, но кто-то поддерживал здесь порядок. Спустя пару минут пути я понял кто.

Такой же странный смертный, собранный из кусочков человека, зверолюда, змеелюда… и ещё кого-то. Ещё парочка встретилась нам по пути. У одного из них одна нога оказалась короче другой, и он неловко прихрамывал, опираясь на метлу. У другого пугающе пучились рыбьи глаза. А у третьего и вовсе торчали из-за спины паучьи лапы, которыми странный смертный держал тряпки и вытирал стёкла окон.

– Кто… Кто это такие? – наконец набрался смелости спросить я.

– А, големы? – как ни в чём не бывало уточнил Джант. – Да, некоторые, видя их впервые, в обморок падают.

– Понимаю почему… – тихонько отозвалась Мира.

Обернувшись, я увидел, как она шла, прижав уши и хвост. Похоже, дар едва держал её на ногах.

– Они так странно пахнут…

– Логично, – пожал плечами Джант, – ведь големы собраны из кусков мёртвых смертных.

Я поперхнулся воздухом. Позади Мира громко сглотнула.

– М-мёртвых?.. – ошеломлённо выдохнул я.

– Ну да. Был тут маг, наплодивший их, как кроликов. – На мгновение Джант поморщился. – Но потом ушёл, а его «творения» остались. Совесть не позволяет что-то с ними сделать…

– Раз они мёртвые… почему бы не подарить им окончательный покой? – с жалостью, провожая взглядом голема, шедшего на руках, проговорил я.

– Это не совсем… так работает, – замялся Джант. – Они… живые. В некотором смысле.

– Честно говоря, я устал от этих интриг, – выдохнул я, сильно утомлённый подъёмом.

– Прошу прощения… Но, к сожалению, так просто всего не расскажешь, – покачал головой Джант с неясной мне эмоцией. – А по поводу големов… Можно сказать, эксперимент того мага возымел успех. Големы обрели рассудок. Интеллект. Почти как у нас…

– То есть, если кто-то умер, вы можете возродить его и дать ему новую жизнь?! – поразилась Мира, оглядываясь.

– В некотором роде. Эта наука называется «некромантия». И она очень, очень опасна, если оказывается не в тех руках.

Мы замолчали. Оказалась ли она в тех руках, когда создавались големы? Спасти ли хотел их собственный создатель? Или же нечто гораздо более… недоброе?

– Можно ведь было и не… уродовать их, – решил не церемониться со словами я.

– Да. Да, именно, – твёрдо кивнул Джант. – Но не я их создал. Тот маг говорил, что это задумывалось для улучшения эффективности работы Академии. Он мало заботился об этичности своих экспериментов. Тогда это было вполне нормально.

Вновь тишина. Шаги отдавались тяжёлым эхом сквозь бесконечные лестничные проёмы.

– Нельзя винить и наказывать големов за то, чего они не делали, – продолжил Джант. – Даже если они не умнее животного и способны исполнять только самые простые задачи. Они не выбирали, рождаться им или нет.

– А… как они до сих пор живут? – вдруг напрягся я.

– У меня есть… – Джант, судя по всему, неосознанно провёл рукой по груди, – способ питать их энергией. Я не могу им ничего приказать, как могут это делать опытные кукловоды-некроманты, да и не хочу. Поэтому они живут теми правилами, которым их научили ещё при создании, – выполнять самые простые задачи вроде уборки и готовки. В некотором роде именно големы спасают жизнь Академии, поддерживая в ней хоть какую-то жизнь. Смерть поддерживает жизнь…

Когда Джант отпустил руку от груди, пламенное сердце ощутило дуновение ветерка, но не свежего и прохладного, а душного и тухловатого. Зелёный дым словно оплёл ноги, устремляясь вдогонку уходящим големам.

«Смерть поддерживает жизнь…» Что это значит? Отчего-то мне казалось, будто это не просто философское изречение…

* * *

– Вот мы и на месте.

Перед нами предстали большие резные двери. Их словно не тронуло время, никогда не видел настолько новой вещи. Гладкие, без задоринки, пахнущие деревом.

– Наконец-то… Уже мечтаю куда-нибудь присесть! – театрально воскликнул я, смеясь. – А ты, Мира? Тоже?

Я обернулся. Та изогнула бровь в мою сторону.

– Ах да… Дар же, – неловко почесал затылок я и, избегая неловкости, обратился к Джанту: – Будем заходить?

– Если вы готовы – да, конечно.

Джант с силой толкнул дверь за ручку. Та даже не заскрипела, обнажая нутро, вероятно, немалого помещения.

Книжные шкафы? Тоже чистые, ровные. Книги, разноцветными томиками в тон друг другу, рядами ютились на полках, выстраиваясь в порядок получше легионерского построения. Где-то вдалеке виднелись длинные лавки со столами.

– Пойдёмте. Не стесняйтесь, – вновь, спустя целый подъём, улыбнулся Джант.

Мы ступили за ним. Пол под ногами заскрипел, и звук эхом отразился от стен. Наконец мы оказались у длинного балкона с резным ограждением.

И я поражённо выдохнул. Сверху и снизу – множество этажей, полных книг. Чистых, будто нетронутых, новых. Пол находился так далеко, что, кажется, упав отсюда, можно было разбитьсянасмерть. Потолок же будто устремлялся в сами небеса. Круглые этажи симметрично и складно наслаивались, будто одинаковые, но, если лишь на мгновение взглянуть глубже, совсем разные, с разными цветами книг и порядками полок. Царственная книжная башня, империя литературы и знаний.

– Добро пожаловать в главную сокровищницу Черепаховой Академии – Центральную библиотеку!

Голос Джанта разнёсся эхом сверху донизу. Мира даже приопустила уши от смятения. Но звук не остался незамеченным. Хлопок – и Мира в опаске потянула меня назад. Джант же остался недвижим.

Птицелюдка. Выпорхнула непонятно откуда, планируя к нам и точно замирая в воздухе, в самом времени. Лицо, овалом выглядывающее сквозь перья, резкое и будто рубленое, напряглось каждым мускулом. Глаза блестели хищнической злобой. Однако красочное оперение – оно неизменно притягивало взгляд.

– Кто… Кто эти дети? – зашипела незнакомка, глядя Джанту в глаза. – Ди-рек-тор Джант…

Она произнесла это медленно, словно смакуя пойманную добычу. Директор? Знакомое слово, но я не знаю, что оно значит…

– Понапрасну распушила пёрышки, Хекима, – покачал головой он. – Это наши гости. Представляешь?

– Здес-с-сь не было гостей уже несколько веков, – просвистела она, наконец опускаясь на перила. Вид её толстых когтей вызывал мурашки по коже.

– Ты не рада? – усмехнулся Джант, но, кажется, птицелюдка Хекима не оценила его шутку.

– Кому? Разбойникам и ворам, которые устроили войну? – прошипела она чуть ли не в рот Джанту. Тот поворотил нос.

Это место… Эта Академия… начинала меня раздражать. Откуда у них такие предубеждения против чужестранцев? Даже на Островах Уса я не чувствовал такого отчуждения. Возможно, потому что там, в других странах, я мог предугадать их действия, их причины? Я хоть сколько-нибудь знал их историю, без подробностей и деталей, поэтому мог преодолеть барьеры. Здесь же…

Сжав кулаки, я вдруг воскликнул:

– Мы не устраивали эту войну! Это было много веков назад!

Джант ошеломлённо обернулся. Хекима же нисколько не удивилась – лишь ещё больше напряглась. Сощурившись, она вдруг рванулась вперёд, столкнувшись со мной так же, как и с Джантом, лицом к лицу. Я услышал, как сзади зарычала Мира, но остановил её рукой.

– А ты, верно, думаешь, что