Но сердце должно быть в правильном месте, чтобы различать Божественное, поскольку «Он дал достаточно света тем, кто жаждут видеть, и достаточно мрака тем, у кого желания противоположные» . Более того, наши физические привычки и поза во время молитвы также влияют на наше знание.

Внешнее должно присоединяться к внутреннему, чтобы стяжать милость Божию; то есть надо становиться на колени, шевелить губами и т. д… Ожидать помощи от этих внешних вещей – суеверие; отказываться присовокупить их к внутренним – гордыня .

Коленопреклоненная молитва, например, вызывает чувство благоговения. Лежание ниц вызывает чувство благоговения еще сильнее. Крестное знамение, если оно совершается целенаправленно, может усилить осознание Троицы. И, конечно, принятие причастия дает физическое присутствие истинам о смерти и воскресении Христа.

Если бы современные мыслители более серьезно относились к «рассудку сердца» в связи со всем интеллектуальным настроем человека, они могли бы в итоге узнать гораздо больше. Я уверен, что Паскаль согласился бы с этим. А я согласен с моим давним наставником и вдохновителем.

Глава седьмая

Кьеркегор

Худшая из опасностей – потеря своего Я —

может пройти у нас совершенно незамеченной,

как если бы ничего не случилось.

Сёрен Обье Кьеркегор, «Болезнь к смерти»

Датчанин Сёрен Обье Кьеркегор (1813–1855) серьезно относился к себе, о чем свидетельствует большой объем оставленных им дневников. Говоря нашим языком, он был глубоким интровертом и сильно страдал меланхолией (в эпоху до появления антидепрессантов). Если бы Кьеркегор не принимал лекарств, он, возможно, так и остался бы в тумане истории. В последнее время в литературе, например в бестселлере «Тишина: сила интровертов в мире, который не может перестать говорить», предпринимаются попытки показать сильные стороны интроверсии в культуре, которая обычно поощряет экстравертов . Но внутренние трудности Кьеркегора не лишили его смысла жизни. Он был воспитан в христианской вере и никогда ее не оставлял. Однако, особенно во взрослой жизни, он никогда не воспринимал ее как нечто само собой разумеющееся или просто как часть датской культуры. Лютеранство было и остается теологией Датской церкви, но Кьеркегора больше волновало состояние самого себя, чем статус церкви.

Молодой Сёрен готовился к приходскому служению, но так и не был рукоположен. Он был помолвлен с Региной Ольсен, но через несколько лет разорвал отношения. От этой травмы он так и не оправился. После смерти он завещал все ей, так и не женившись. Некоторые гадают, как эта романтическая травма повлияла на его книги, но для нашей темы это не имеет особого значения.

Кьеркегор, несмотря на высокий уровень интеллекта и грамотности, не был ученым по призванию. Он унаследовал от отца значительную сумму денег, которую использовал для финансирования своей писательской деятельности, иногда оплачивая публикации своих книг из этого источника. Можно много рассказать о личной жизни Кьеркегора, его отношениях с церковью, литературных распрях и многом другом. Этому посвящены целые книги. Жизнь великих мыслителей часто стоит изучать, независимо от их характера. Но для наших целей его писательская деятельность имеет приоритет над биографией. Еще одна биографическая заметка показательна. В книге Уолтера Лаури «Краткое описание жизни Кьеркегора» утверждается, что Кьеркегор умер довольным человеком.

Племянник Кьеркегора, Трольс Лунд, вспоминает о том, как он общался с ним, когда Лунд был маленьким мальчиком:

Он взял мою руку в обе свои – как же они были малы, тонки и бледно-прозрачны – и сказал только: «Спасибо, что

пришли, Трольс, а теперь прощайте»; но эти простые слова сопровождались взглядом, подобного которому я никогда не видел. Он сиял возвышенным и благословенным великолепием, от которого, как мне кажется, светилась вся комната: искренняя любовь, блаженное растворение печали, пронизывающая ясность ума и шутливая улыбка .

Мне это показалось трогательным. Кьеркегор сделал то, что задумал: к сорока трем годам он написал около сорока книг. Кто еще может с полным правом утверждать, что прожил жизнь не только ради себя?

Но какую цель преследовал Кьеркегор, издавая свои книги? Это сложный вопрос, но можно ли усмотреть ключевую причину? Частично ответ на этот вопрос дает высказывание, найденное в его объемных дневниках, которые многое сообщают об этом человеке и его идеях.

Что мне действительно нужно, так это ясно представлять себе, что я должен делать, а не то, что я должен знать… Речь идет о том, чтобы понять свою судьбу, увидеть, чего на самом деле хочет от меня Божество; дело в том, чтобы найти истину, которая затронет меня, идею, ради которой я готов жить и умереть. И что толку, если я открою так называемую объективную истину или если я пройду через все философские системы и смогу призвать их к ответу, указывая на противоречивость каждой?…

Что толку, если истина будет стоять передо мной, холодная и обнаженная, равнодушная к тому, признаю я ее или нет, вызывающая скорее тревогу и трепет, чем доверие и преданность? Конечно, я не стану отрицать, что все еще принимаю необходимость знания и что обретение его все еще влияет на человека, но тогда мною оно должно быть воспринято как

нечто живое, и именно в этом я теперь вижу главную задачу. Именно этого жаждет моя душа, как жаждут воды африканские пустыни .

Обратите внимание на взаимодействие истины и смысла. Кьеркегор не отрицает возможности или необходимости подлинного знания, уверенности в истине. Скорее, он задается вопросом, как истина может побудить его следовать ее настоятельным требованиям. Кьеркегор стремился к истине, которая предъявляла жесткие требования к его существованию и к другим людям, которые, как он боялся, могут потерять самих себя, если не займут правильное место перед Богом.

Изречение Сёрена Кьеркегора, выбранное в качестве эпиграфа к этой главе, не такое запоминающееся и не такое остроумное, как другие, рассмотренные до сих пор, но от этого оно не менее философское. К Кьеркегору нужно привыкать медленно. Итак, в книге, которой не суждено попасть в раздел самопомощи в любом книжном магазине, мы находим это заманчивое предложение:

Худшая из опасностей – потеря своего Я – может пройти у нас совершенно незамеченной, как если бы ничего не случилось .

Это странное предостережение включено в книгу «Болезнь к смерти», произведении, которое особо посвящено вопросу человеческого Я и его возможностям. Кьеркегор был философом самости. Его волновали метафизика и психология человеческого сознания, но в решительно личном плане. Вместо того чтобы обратить внимание на закономерности мировой