Не найдя слов, она лишь кивнула, и сердце ее заколотилось, заныло. Соболезнования? Ей нужно было срочно добраться до отца и Сарен.

В комнату вошла Ульва и, открыв входную дверь, одарила ее сочувственным взглядом.

— Оставайся в безопасности, Эйра.

Морозко поправил свую багровую накидку и чуть крепче сжал руку Эйры — единственный признак того, что его что-то беспокоит, — и потянул их к двери.

— Когда мы прибудем, мир будет темным, но нам нужно уходить сейчас, птичка.

— Что происходит в Винти? Что Ксезу имел в виду, говоря о соболезнованиях? — спросила она, когда они вышли на улицу. Нука стоял впереди на снегу, седло уже было на его спине, а дыхание из ноздрей создавало легкий туман. Небольшой отряд морозных демонов сидел на своих оленях, настороженный и готовый к бою.

— Нападение, — сказал Морозко, помогая взобраться на Нуку, который послушно лег и ждал. Король взобрался вслед за ней и устроился впереди.

— Нападение? — задохнулась она. — Со всеми все в порядке?

— Я не могу ответить на этот вопрос, потому что действительно не знаю. — Его голос прозвучал мягче, чем обычно, возможно, даже с состраданием. — А теперь держись крепче. Мы поедем быстрее, чем когда ехали вместе в последний раз.

Она обхватила его дрожащими руками, крепче прижалась к нему, нуждаясь в чем-то, что могло бы приковать ее к себе, удержать, и именно это он и делал в тот момент. Нука помчалась вниз с горы, а за ним — стук копыт оленей.

Прохладный ветер обдувал ее плоть, но она уже привыкла к тому, что не чувствует тяжелой прохлады ветра, что не нужно дрожать, что не нужно стучать зубами. Она не могла отрицать, что ей нравится это новое преимущество, а также то, как ее глаза приспособились к темноте. Листва вокруг стала более четкой, и ей даже не понадобился фонарь, чтобы видеть в ночи.

Ее потянуло к небу, словно магия требовала сосредоточиться на нем. Эйра задрала подбородок, встретившись взглядом не только со звездной ночью, но и с белым пятнышком, которое скользило вниз, ближе к ним.

Адаир. По мере того как он приближался, его снежные крылья становились все более различимыми, и по мере того как сила магии между ними усиливалась, в ней зародилась мысль. Она слышала истории о том, как морозные демоны обретали знакомых. При рождении, в более позднем возрасте или даже после того, как они унаследовали свою магию. У Эйры теперь была магия, и это, возможно, означало, что Адаир…

Эйра крепче вцепилась в Морозко и закричала сквозь ветер.

— Каково это — иметь фамильяра?

Морозко оглянулся на нее и нахмурился.

— Не думаю, что сейчас время для таких разговоров.

— А мне кажется, что да, — огрызнулась она. — Думаю, у меня есть один. Его зовут Адаир, и он был рядом практически всю мою жизнь. Он навещал меня во дворце.

Морозко холодно рассмеялся.

— Он перевертыш? Ему может понадобиться стрела в сердце. — По его тону было непонятно, шутка это или нет.

— Нет! — закричала она. — Он сова. Но я недавно начала чувствовать эту связь с ним, и поскольку я теперь знаю, что то, что у меня есть, — это магия, я верю, что это похоже на то, что я слышала в сказках.

Он нахмурился, а затем посмотрел на небо.

— Это он?

— Если ты посмеешь причинить ему вред, я причиню вред тебе, — прорычала она.

— В открытую, с моей охраной на расстоянии выстрела? — Морозко ухмыльнулся, и эта ухмылка слетела с его губ так же быстро, как и появилась. — Мы обсудим это позже. Сейчас у нас есть более важные дела. — Он отвернулся, но время от времени его взгляд устремлялся в небо, где Адаир продолжал следить за ними в сторону Винти.

Эйра старалась думать о более счастливых временах, чтобы не сорваться. Она и Сарен, когда они были еще маленькими, играли в куклы в лесу, попивая чай. Потом отец научил ее делать первую музыкальную шкатулку. Эти мысли не давали ей покоя, как и то, что Адаир был над ней, и, хотя ей не хотелось этого признавать, тело Морозко прижималось к ее телу.

Прошло еще немного времени, и в поле зрения появился Винти. Не крики пронеслись по деревне, как она ожидала, а нечто гораздо худшее. Дым клубился изнутри, и запах гари проник в ее сознание, когда они приблизились.

Морозко натянул поводья Нука, и волк остановился, а остальные воины, стоявшие позади, повторили его движения. Король поднял руку, давая знак воинам войти в деревню.

Эйра не стала дожидаться, пока Морозко спрыгнет на землю, — она вскарабкалась на плечо Нука, а затем спрыгнула на остаток пути. Прежде чем она успела броситься к деревне, Морозко схватил ее за запястье.

— Ты можешь владеть магией, но не знаешь, как правильно ее использовать. Всегда, всегда защищай себя оружием, когда отправляешься в неизвестность. Пока что угроза исчезла, но это неважно. — Он протянул руку, и снег поднялся с земли, превратившись в кинжал изо льда. — Он не растает.

— Спасибо, — прошептала она, когда он вложил кинжал в ее руку. — Откуда ты знаешь, что угроза миновала?

— От моих стражей. — Он ослабил хватку. — Но это не значит, что она не может вернуться, птичка.

Эйра не стала больше задавать вопросов, не сейчас, когда ей нужно найти отца. Когда они вошли в деревню, костер горел, и пламя его потрескивало, хотя здесь не было ни праздника, ни жертвоприношения, а нечто гораздо худшее. Возле него стояла небольшая толпа людей, укутанных толстыми меховыми одеялами.

Вождь отделился от толпы, его глаза расширились, когда он подошел к Морозко.

— Ваше Величество, — прохрипел он. — На нас напали твари. Такие существа, каких мы никогда не видели. Откуда они взялись?

Твари? Это сделало какое-то существо? Ее взгляд упал на снег. Мертвые тела лежали рядом друг с другом. У одних были отрублены конечности, у других — разорвана грудная клетка, их кровь бессистемными брызгами окрашивала снег. Все выглядело так, будто их здесь подложили, и, изучая коттеджи, она поняла, почему.

Эйра не могла сосредоточиться на том, что обсуждали вождь и Морозко, продолжая разглядывать разрушенные дома. Двери большинства из них были сорваны, а окна разбиты вдребезги. Из других валил дым, на остатках догорали угли.

Задыхаясь, Эйра обвела взглядом толпу, ища глазами отца и Сарен. Когда она их не обнаружила, в животе у нее образовалась яма. Недолго думая, она направилась к своему дому, огибая хижины — в