Что-то мягкое погладило лицо Эйры, и она приоткрыла глаза, глядя в ярко-голубые радужки. Но она не испытывала ни страха, ни тревоги, пока не подняла руку… Не руку, а крыло.

— Ты все еще сова. — Морозко поджал губы.

Паника прокладывала себе путь через нее, внушая, что она может остаться птицей. Попробуешь снова применить свою магию?

Он закрыл глаза, и бледно-голубой свет просочился из него, проникая под ее плоть, лаская ее кровь. Что-то пульсировало в такт ему.

Морозко нахмурил брови.

— Попробуй перевоплотиться со мной.

Ее тело напряглось, когда она сосредоточилась на том, чтобы выбраться из этой проклятой формы.

— Ты не пытаешься, — ворковал он.

Пытаюсь, дурак!

— Не пытаешься. — Он провел указательным пальцем по нижней губе. — Я чувствую что-то внутри тебя. Как будто магия коснулась тебя. Есть тонкая грань между принуждением и желанием изменить твою форму.

Магия? Магия не могла запятнать ее, если только она не принадлежала ей по крови. И все же она закрыла глаза, потянувшись к силе, которую не могла потрогать.

Когда ничего не произошло, Морозко вздохнул.

— Позволь мне вывести тебя наружу. У меня есть идея. — Прежде чем она успела заговорить, он посадил ее себе на плечо, и она вонзила когти в его плоть. Но он не поморщился, а лишь попятился, словно был расслаблен как никогда.

Урод.

— Я слышал это, — промурлыкал он.

Эйра сжала клюв и сузила глаза, когда он вывел их на улицу. Дул сильный ветер, но холода она не чувствовала.

Что мы здесь делаем? спросила она, когда он повел ее к лесу, где тонкие деревья стояли далеко друг от друга.

— Ты должна попробовать полетать.

Я не буду этого делать! Ты хочешь, чтобы я сломала себе шею?

Пока она проклинала его, он снял ее со своего плеча и подбросил в воздух. Инстинктивно она захлопала крыльями, поднимаясь все выше и выше. Но потом она упала вниз, вниз, на мягкий снег.

Ты ублюдок! крикнула она, отряхиваясь, и ее кожу покалывало, когда перья исчезали в ее коже. Тело ее вытянулось без боли, а халат, который она носила раньше, все еще скрывал ее человеческую форму.

— А вот и знакомая мне птичка. — Он подхватил ее на руки и зашагал обратно к дворцу, как будто ничего этого и не было. — Нам нужно многое обсудить, а тебе нужно укрыться от холода.

Ветерок снова прошелестел мимо нее, но не вызвал ни малейшего озноба.

— Мне не холодно.

Он остановился и впился в нее взглядом, словно пытаясь что-то прочесть.

— Тебе совсем не холодно?

Она покачала головой.

— Нет, как будто внутри меня теплое одеяло.

Его горло перехватило, и он поставил ее на снег босыми ногами — холод все еще не беспокоил ее.

— Теперь ничего? — спросил он.

— Нет. — Она глубоко сглотнула, изучая свои ноги.

Он поднял руку, поднимая снег с земли, пока на его ладони не образовался ледяной кинжал.

— Дай мне посмотреть на твою руку. Это будет всего лишь укол.

Глаза Эйры расширились, и она сделала шаг назад, размышляя, настал ли этот момент.

— Я не собираюсь жертвовать тобой прямо сейчас, и я знаю, что ты не хочешь мне доверять, но поверь. — Суровые черты его лица, казалось, смягчились.

Эйра колебалась, наблюдая за выражением его лица и веря его словам — он выглядел таким же встревоженным, как и она сама. Затем она кивнула, протягивая ему руку. Морозко сжал ее руку, его теплые пальцы коснулись ее плоти, и она снова почувствовала притяжение.

Он вдавил острие клинка в ее палец, и резкая боль пронзила ее всего на секунду. Она наблюдала, как кровь проступает на поверхность, а кожа закрывается. Быстро. Слишком быстро. Исцеление.

Сердце заколотилось, а Морозко поджал губы и отпустил ее руку.

— Похоже, ты не человек… И ты действительно владеешь магией.

— Сделай меня обратно человеком, — прохрипела она.

Покалывание снова пронзило ее, перья проросли, и она снова превратилась в сову.

— Я не могу этого сделать, птичка. — Он поднял ее со снега, и на его лице отразился триумф. — Думаю, я все ближе к тому, чтобы узнать, что мне нужно.

В течение следующих нескольких дней Эйра в основном контролировала свои перевоплощения, но иногда они происходили в самый неподходящий момент, вызывая усмешку у Морозко. Он брал ее с собой на улицу, чтобы потренироваться в полетах, но не беспокоился, что она уйдет из замка.

Кроме того, она должна была оставаться здесь, чтобы защищать своих близких, и он чувствовал, как внутри нее бурлит магия, и знал, если бы она покинула замок. Точно так же, как она начинала чувствовать его.

Морозко не стал объяснять, что ему известно, как, по ее мнению, следовало бы. «Скоро», сказал бы он. А она всегда отвечала «урод».

Сегодня магия стала сильнее, умоляя стать его частью. Его кровь не желала покидать ее — словно она принадлежала ей.

Эйра покружила над ним, взъерошив когтями его волосы, а затем приземлилась в человеческом облике. Но она повернулась слишком рано, ее ноги зашатались на снегу, и она опрокинулась вперед, повалив короля на землю.

— Я так и знал, что в конце концов ты до меня доберешься. — Он захихикал, его руки опустились на ее бедра.

— Если бы у меня был клинок, я бы порезала тебя им, — вздохнула она, ее замечание было полусерьезным.

— Судя по тому, как бьется твое сердце, не думаю, что ты это сделаешь. — Он перевернул ее на спину и навис над ней. — Как тебе нравится быть в этой клетке, птичка?

Ей все еще хотелось разрезать его на части, а другая часть желала узнать, каковы на вкус его изящные губы. Словно прочитав ее мысли, он провел носом по ее горлу, и у нее перехватило дыхание.

— Тебе это нравится, — прошептал он ей на ухо, проведя пальцем по ее губам.

— Нет, — солгала она. И он понял это, когда ее тело естественным образом выгнулось ему навстречу.

Его теплый рот коснулся нежного места чуть ниже ее уха, затем он провел языком по ее челюсти, заставляя ее веки трепетать. Ее руки переместились на его бедра, притягивая его ближе, желая, чтобы он был еще ближе. Когда он устроился между ее бедрами, то уперся в нее, и она замерла, вспомнив, что делает, с кем находится. И она возненавидела себя за то, что ей это слишком нравится, что она ведет себя как все остальные