Расскажи ей то, что знаешь. Скажи ей правду. То, что знаешь и что видел.

Я не хочу. Потому что если я это сделаю, то признаю то, что произойдет.

Морозко отбросил сломанную ветку в сторону и, вместо того чтобы проложить колею в земле, сполз по стволу дерева, а затем сел.

Он знал, что Эйра в его видениях не желала зла. Она помогала ему и заботилась о нем. Она могла перемещаться по желанию, общаться со своей совой, как он с Нуком, и владеть магией, подобной его. Но оставались вопросы: как она поможет Фростерии? Неужели только в смерти она сможет помочь?

Ветки затрещали, потом послышался скрип сучьев, и он обратил внимание на высокие ветви. Желтые глаза Нука устремились на него, его белые брови нахмурились в клыкастом замешательстве.

Расстроен? Нука не говорил, но в голове Морозко пронеслись образы недовольства, которые он перевел в расстройство.

— А когда я не расстроен? — Морозко подхватил лист и разорвал его, а затем бросил. Клочья посыпались ему на бедро, и, не дожидаясь возвращения Эйры, он снова встал и пошел по дороге.

Не все дома в Винти сгорели. Из нескольких домиков все еще валил дым, наполняя воздух тяжелым ароматом. Его стражники помогали жителям деревни: одни несли тела погибших, другие тушили последние языки пламени с помощью своей магии.

Ты же король! Почему ты позволил этому случиться?

Слова Эйры пронеслись у него в голове. Морозко не просто позволил этому случиться. Ему не хотелось признавать, что он не смог защитить Винти. Однако не все было на его совести. И все же ему было неприятно признавать, что он не смог предотвратить резню.

Когда он подошел к домику, который все еще горел, Морозко призвал свою магию. Снежная пыль закружилась вокруг него, поднимаясь в виде циклона, а затем он провел рукой по земле. Вспышка снега потушила огонь, не причинив особого вреда остальному дому.

Задолго до того, как Эйра заговорила, он почувствовал ее запах на ветру. Травяное мыло прилипло к ней, смешавшись с ее собственным запахом.

— Ваше Величество, — сказала Эйра, подойдя к нему сбоку.

Морозко повернулся на пятках, внимательно изучая ее черты. Ее глаза были красными от слез, но в ее теле было меньше напряжения, чем раньше.

— Мой отец сейчас отдыхает. — Она кивнула, поджав губы. — Спасибо, что прислал целителя.

Морозко молчал, его взгляд снова переместился на сгоревший дом. Он не испытывал особого облегчения, но, по его мнению, был рад за Эйру.

— Я слышала, что стража осталась в деревне.

Вся тяжесть этой бойни легла на его плечи, грозя поставить его на колени.

— Во всяком случае, до конца ночи, пока мы не сможем лучше оценить, с чем столкнулись. И чтобы убедиться, что Винти не подвергнется новому нападению. — Он знал, каков ущерб, пройдя через него, но не число погибших.

Эйра поджала нижнюю губу.

— Ты остановишься в одной из пустующих хижин?

Потому что жители мертвы.

Он вздохнул.

— Я могу переночевать снаружи. Мне это не впервой. — Холод не трогал его, не то что людей. В юности он убегал из замка, разгневанный одной из вспышек гнева матери. Морозко бежал от дворца так далеко, как только позволяли ноги, а когда уставал, находил высокую сосну и засыпал под ней. Нука был тогда еще щенком, не таким крупным, как сейчас, и он обхватил Морозко, защищая его. В конце концов королевская стража выследила его, но после этого Морозко стал часто убегать и спать под звездами.

Кроме того, освободившиеся дома можно было использовать для ухода за ранеными, как отец Эйры, или для подготовки мертвых, как Петре, к похоронной церемонии.

— Не будь смешным. Ты можешь хотя бы спать под крышей. — Она сделала паузу, прикусив нижнюю губу. — Ни один из этих домов не сравнится с замком, но это лучше, чем спать на земле.

Возможно, ему не стоило удивляться тому, что она заботится о нем, но он все равно внимательно изучал ее черты. Доброту ему открыто не предлагали, король он или нет.

— Очень хорошо, птичка. Я поселюсь в одном из пустующих домов. — Он наклонил голову и кивнул. — Нука может подежурить со стражниками всю ночь. — Он указал на одно из возвышающихся деревьев неподалеку. — И твой друг тоже, если он сочтет нужным. — Морозко осмотрел небо в поисках совы, но ее нигде не было видно.

Эйра прочистила горло, и голос ее дрогнул.

— Дом Насти пуст… Иди за мной. — Она повернулась и пошла к небольшому каменному домику. Несколько окон были разбиты, но строение осталось целым.

Морозко посмотрел на дорогу, отметив, что находится всего в нескольких домах от того места, где покоится отец Эйры, Федор. Если понадобится, он сможет быстро оказать им помощь, тем более что на страже стояла Нука.

Вместо того чтобы войти, Эйра лишь уставилась на дом. Морозко решил, что она вспоминает Настю и тех, кто жил здесь раньше.

— Пойдем, птичка, — предложил он и шагнул вперед, толкая дверь.

Внутри было темно, не горел ни очаг, ни свечи. Морозко щелкнул пальцами — пламя выскочило из подсвечников, и очаг ожил. Он прошел в глубь дома и сел в деревянное кресло у огня.

Эйра села не сразу. Она собрала несколько сложенных дров и подлила масла в огонь.

— Ты сказал, что расскажешь мне все.

— Все, — повторил он и откинулся на спинку кресла. — Это займет больше времени, чем ночь, но я расскажу тебе то, что ты хочешь знать… что тебе нужно знать.

Она пересела в другое кресло рядом с ним, ее темные глаза смотрели на него с пристальным вниманием.

— Что это за существа, которые это сделали? И вернутся ли они?

Морозко отвернулся от нее и оперся локтем на подлокотник кресла. Его глаза следили за тем, как пламя в очаге лижет и танцует на недавно добавленных поленьях.

— Когда Фростерия восстала против моей матери и убила ее, она создала зловещее существо, известное как подменыш. Она прокляла землю, гарантируя, что даже в смерти ей будет оказана какая-то честь. Добровольно пожертвовав жизнью и произнеся ритуальные слова, она получала признание, потому что злая часть ее продолжала жить. Это удерживало печать на месте, но если жертвоприношение не происходило, печать разрушалась, и ее творения выходили на свободу.

Он нахмурил брови, рассказывая о коварстве своей матери.

— Я рассказал об этом Винти, и они поняли, что это станет гибелью для земли и ее правителя. Это была достаточно простая задача, или я