обязанностях нашей семьи и семьи твоего дяди. – Пласид говорил неуверенно и почти с трудом. – Разумеется, брат изредка устраивает у себя приемы. Однако нужно понимать, что проводятся они для установления важных деловых и социальных контактов, а не для праздного времяпрепровождения.

– Тем не менее мы на них не попадаем, так как ваше общение ограничивается обменом открытками под Рождество! – Не обращая внимания на присутствие постороннего человека, Хелена хотела разойтись в обвинительной тираде. – У нас достаточно просторный дом, и небольшая компания точно бы поместилась, так почему…

– Потому что платой за ваши званые вечера будет жизнь в деревне, среди мещан и свиней, – перебил девушку Леонард все с тем же равнодушием. – Пощадите своего отца, мадемуазель. Прибавьте к его работе необходимость устраивать балы, и он точно повесится.

Впервые за день месье де Фредёр взглянул на своего гостя с благодарностью. Леонард неторопливо доканчивал в одиночку вторую бутылку вина, и потому был на редкость словоохотлив.

– Но, к слову сказать, я знаком с дамой, которая держит литературный салон, и они собираются сегодня вечером.

– Хочу! – Хелена едва не захлопала в ладоши от воодушевления. – Папочка, мы обязаны туда поехать, ну пожалуйста!

– Прошу прощения, дорогой друг, но о какой даме вы говорите? Могу ли я сам состоять с ней в знакомстве?

– Вряд ли. Вы когда‑нибудь пересекались с Жанной де Турбе? Во всяком случае, сейчас ее зовут так.

Пласид отрицательно покачал головой.

– Стыдно признать, но я о ней даже не слышал.

– Ничего удивительного. Репутация у нее в обществе довольно скверная, зато любит принимать литераторов. Говорят, она даже уговорила приехать к ней того русского из Баден-Бадена… – Вспоминая фамилию, Леонард ненадолго нахмурился. – Тургенева. Ну и местных, кто сейчас на слуху.

От возобновившегося обсуждения неизвестных мадемуазель де Фредёр людей она вновь сникла. Возможно, Гобеле это заметил, так как сразу добавил:

– Но сам я у нее никогда не был, говорю только со слухов. Возможно, все ее вечера – сплошной алкогольный кутеж.

– Если то не является секретом, – Пласид озадаченно изогнул бровь, – где вы с ней познакомились?

– Я учился рядом с кабаком, где тогда еще Мари мыла бутылки. Она постоянно одалживала у меня книги, так как уже в юности решила, что привлекательность женщины определяется ее образованностью. – Хелене показалось, что Гобеле смотрит на нее с вызовом. – И я нахожу это очень прогрессивным. Потом за ней приударил Фурнье, и она уехала.

– Марк Фурнье?[32] Неужели вы говорите про директора Порт-Сен-Мартена?[33] Все последние новости с его упоминанием, скажем, довольно скандальны.

Леонард усмехнулся и достал из кошелька ворох обтрепанных разномастных бумажек. Затем выудил одну и протянул Пласиду.

– Я лишь пытался посодействовать досугу вашей дочери. Уж извините, что достойными знакомствами не располагаю.

Не успел месье де Фредёр взять адрес, как дочь с требовательным видом нависла над ним.

– Отец, мы должны поехать, – заявила она почти с угрозой.

– Я вас задерживать не буду, допью и поеду, – пожал плечами Леонард.

– Заводить новые знакомства очень важно, – продолжала настаивать Хелена, – у нас в окружении как раз мало писателей. Или их вообще нет.

Месье де Фредёр колебался. По его нахмурившимся бровям было заметно, сколь сильно он не хотел ввязываться в предлагаемую авантюру. Продолжая удерживать карточку между пальцев, он замолчал и погрузился в раздумья.

От нестерпимого ожидания Хелена принялась тихо постукивать каблуком.

– Если месье Гобеле не предпочитает составить нам компанию, это исключено, – спокойно, но с уверенностью объявил Пласид.

– Но почему?! – почти взвыла девушка. – Вы ведь уже взяли адрес, с вашей стороны отклонить предложение будет уже невежливо!

Хелена, сменив требовательное нетерпение на жалость, посмотрела на отца. Тот выглядел непоколебимым. Хелена перевела взгляд на Леонарда. Мужчина сразу же остекленело уставился на нее в ответ.

Упрашивать его она и не думала – месье Гобеле был ей слишком противен. Вглядываясь в зеленовато-серое лицо с наметившимися на щеках морщинами, Хелена убеждалась в своей неприязни только сильнее, однако желание поехать во что бы то ни стало только росло.

– Но, месье, вы нас этим жестом… – На секунду Хелена задумалась, вспоминая нужное слово. – Вы нас этим компрометируете.

– Компрометирую? Мадемуазель, вы слишком резки, чем я вам так не угодил? – саркастически отозвался Леонард со своего кресла.

– Если мы поедем к той даме без вас, это будет невежливо. – Девушка пыталась просчитать каждое свое слово, будто шаги во время танца. – Но если откажемся принять ее адрес, то поступим некрасиво уже по отношению к вам.

«Кажется, вышло убедительно, – подумала Хелена. – В любом случае, ничего лучше я точно не смогла бы придумать».

– А если я не посчитаю этот жест некрасивым? Какой вы видите выход из положения?

– Вам нужно поехать с нами, – ответила девушка как можно спокойнее.

Она выжидающе смотрела на Леонарда. Месье де Фредёр также ждал ответа, с озадаченным видом накручивая на палец усы.

– Хорошо, я согласен.

– Что? В самом деле? – Сбитая с раздраженных мыслей, Хелена слегка опешила.

– Вы меня при любом раскладе выставите невежей, так что проще согласиться. Но хотя бы у мадам де Турбе найдите себе общество дам по интересам, чтобы избавить меня от своего жалостного вида.

Проигнорировав оскорбление, в знак благодарности Хелена сделала торопливый книксен и убежала собираться.

* * *

Хелена вознамерилась произвести на хозяйку салона впечатление самодостаточной и неординарной особы, а потому впервые надела одно из расшитых монетами «магических» платьев. Стоило девушке пошевелиться, как подол начинал мелодично звенеть, и звук тот вселял ей уверенность. От приятного волнения девушка не скрывала довольной улыбки.

– Мадемуазель, прекратите улыбаться, вам совершенно не идет.

Леонард, наверняка уже пожалевший о принятом решении, сидел напротив мадемуазель де Фредёр и нервно качал ногой. Пласид делал последние распоряжения к ужину, пока Хелена и Леонард сидели и бросали друг на друга раздраженные взгляды.

– Чем же вам не угодила моя улыбка?

– Это не красит ни одну женщину, выражение радости делает вас всех порядком глупее.

– Но как же мадемуазель Пэти? Она улыбается очень обаятельно!

– Ваша дорогая мадемуазель Пэти только доказывает мою теорию. – Леонард скривился и потянулся за портсигаром. – Со стороны она похожа на краснощекую свинку, и я не рекомендую следовать ее примеру.

– Вы к ней очень резки, – отметила девушка без толики упрека и послушно поджала уголки губ. Впервые кто‑то поставил ее выше Камиллы, и от чувства выстраданного превосходства Хелене хотелось ликовать и смеяться.

Невольно в памяти возник день приезда мадам Пэти с какой‑то там дамой и то, как мысленно Хелена осудила их стремление сплетничать. «Но сейчас совершенно иной случай, – успокоила