– Я думала, мы подруги. – Она громко сглотнула. – А вы оказались черноротой гадюкой.

В следующую секунду Камилла в голос разрыдалась, спрятав лицо в ладонях. Она вернулась в гостиную, а затем, прижимая к груди сумку, почти вылетела из дома. Издали до Хелены донесся грохот резко тронувшегося экипажа, а потом все затихло.

Девушка устало вздохнула и направилась к ожидающему месье де Лабому.

– Мадемуазель, с той девушкой все в порядке? – Мужчина встрепенулся при виде молодой хозяйки. Но когда та рухнула на диван, он заметно смутился.

– С ней все хорошо. Просто не всех ждет судьба, как у вас и вашей сестры. Не все готовы это принять.

– Это очень печально, но я все понимаю… Вы, наверное, были знакомы с той девушкой?

Пустым взглядом Хелена смотрела на стену перед собой. В висках постреливали отголоски стихнувшей боли, мысли переваливались, как жернова – медленно и скрипуче. Даже не посмотрев в сторону гостя, девушка отрицательно покачала головой.

– Нет. Она приехала ко мне сегодня впервые.

Месье де Лабом мысленно уже находился далеко от гостиной, в которой молодая гадалка изнывала от боли. Взгляд его оставался рассеянным, как и в момент, когда мужчина только зашел в дверь. Но теперь вместо тревоги он погрузился в приятные мысли и мечты о прекрасном будущем. Походив еще недолго по комнате, гость, так и не притронувшись к предложенному служанками чаю, сообщил, что должен откланяться.

Хелена вяло протянула руку для поцелуя и кивнула. Мужчина с искренней благодарностью поцеловал тыльную сторону ее ладони и вышел, не оставив в памяти девушки даже черт своего лица.

Оставшись в одиночестве, Хелена упала головой на валик диванной подушки. Спустя час она вернулась к исходной точке, в которой она предполагала провести весь день. Теперь не осталось и тени наслаждения леностью – мадемуазель де Фредёр чувствовала себя разбитой и измотанной, словно весь день проездила в экипаже по рытвинам какой‑нибудь сельской дороги.

Скривившись, Хелена отвернулась к спинке дивана и посильнее зажмурилась. Больше всего на свете ей хотелось крепко уснуть на пару дней. Чтобы, когда она проснется, в теле не осталось бы болезненной ломоты, а мигрень бы не крошила более мозг. Во сне Хелена искала панацею от всех скопившихся душевных проблем.

Подложив ладони под голову, девушка устроилась поудобнее. Даже найди ее спящей, Пласид, наиболее вероятно, отнесет дочь в постель. Так уже случалось неоднократно, если она засыпала здесь над одним из дамских журналов. Теперь же у нее и не нашлось бы сил подняться на второй этаж без чужой помощи – тело ощущалось клейким, непослушным и слабым. Готовясь заснуть, девушка глубоко и медленно выдохнула.

«…Что она скоро сдохнет?»

Ее живот резко скрутило. Хелена распахнула глаза, кончики пальцев похолодели, по спине поползла крупная дрожь. Все, что произошло с девушкой за последний час, обрушилось на нее осознанием, как вода через прорванную дамбу.

«Не пройдет и двух месяцев…»

Лежать на диване вдруг стало страшно. Она не могла заставить себя посмотреть на пасьянс, брошенный на столе. Мадемуазель де Фредёр раз за разом прокручивала в голове слова, что появились откуда‑то извне, и с каждым разом они пугали ее все больше.

«…Ее будут жрать черви».

По рукам что‑то ползло, что‑то ползло внутри них. Фантомное шевеление под кожей. Будто что‑то мягкое, теплое и влажное скользило по ее костям и по мясу. Паника охватывала Хелену все сильнее. Мадемуазель де Фредёр стала рвано дышать через рот, не находя сил подняться. Зуд на запястьях стал нестерпимым. Обливаясь холодным потом, Хелена взглянула на бугристые вены.

«Вырви их».

Комната зазвенела от истошного крика. Хелена вскочила и сразу упала на пол. Паразиты были не только на руках – ее тело кишело личинками, она чувствовала их даже в животе. Превозмогая подступившую рвоту, девушка впилась ногтями в диван. Личинки копошились в глазах и ушах, изнутри щекотали горло. По ее щекам текли слезы. Сейчас ее наверняка тут же вырвет.

Хелена наконец приподнялась, встала на ноги и ринулась в сторону кухни. Она не знала, откуда сверкнула в ней последняя искорка сил. В глазах темнело, но оставалось сделать всего несколько шагов.

– Налейте мне вина, живее!

Влетев на кухню, девушка, не глядя по сторонам, всем телом налегла на стол. Глубоко и быстро дыша, Хелена смотрела на двух служанок рассеянным взглядом. Те ошеломленно замерли на своих местах и уставились на нее в ответ.

Люси, наставлявшая недавно пристроенную племянницу, очнулась первой. Озадаченно сведя брови, она поставила на столешницу бокал и бутылку вина.

Как только вино наполовину наполнило бокал, Хелена схватила его обеими руками и залпом осушила. Следом молодая госпожа забрала у Люси бутылку и сделала несколько судорожных глотков.

– Мне страшно! Мне так страшно! – Не до конца избавившись от першения в горле, она начала всхлипывать. – Я даже стоять здесь боюсь, у меня ноги подкашиваются!

– Мадемуазель, наверняка вас переутомили эти визиты. – Люси попыталась аккуратно забрать из рук Хелены бутылку, пока взглядом выразительно указывала племяннице на потолок. Та растерянно кивнула и убежала. – Вы еще не до конца отошли после болезни, а гости нагрянули все разом. Давайте пройдем в спальню, и вы хорошенько отдохнете.

Спокойным, лишенным заботы жестом служанка придержала трясущуюся госпожу за руку, предоставив той точку опоры. Хелена почти с жадностью ухватилась за чужое плечо – так утопающий держится за спасительный сук.

С трудом им удалось добраться до спальни: несколько раз Хелена резко возобновляла рыдания, едва не валясь на пол, и Люси все с теми же формальными словами поддержки приходилось ее придерживать. Горничная не испытывала к девушке и толики сожаления, ведь видела в ней лишь избалованного ребенка богатого, но несведущего в воспитании родителя. И потому единственным чувством, обуревавшим эту женщину при виде очередного приступа слез, был студеный внутренний гнев.

Когда они вошли в комнату, постель уже была готова, а шторы – плотно задернуты. Элиа боязливо жалась в углу около двери с сорочкой в руках.

– Ну вот и пришли, наконец. – Люси едва не скинула на кровать свою ношу. – Сейчас вы выспитесь, и все пройдет. Когда проснетесь, сразу же прикажу на кухне приготовить ваши любимые крепы.

Хелена послушно подняла руки и позволила себя переодеть. В комнате было тепло, стояли столь знакомые запахи сладких масел. Спальня тонула в расслабляющем пурпурном сумраке. Стоило служанкам выйти, как мадемуазель де Фредёр опрокинулась на подушку и провалилась в сон.

* * *

Лишь на секунду Хелена успела взглянуть на десяток покосившихся бревен перед