выглядела монументально и дорого. Всюду хаотично были расставлены обитые парчой и бархатом стулья, резные столики с десятками бокалов, шкатулок и прочих безделушек. Сквозь один из дверных проемов Хелена увидела кусок стены, до самого потолка увешанной картинами в золоченых рамах. Даже у нее, выросшей в богатом поместье, от царящей вокруг роскоши перехватило дыхание.

Ничего не говоря своим спутникам, Эрнест торопливо прошел в ближайшую комнату. Остальные последовали его примеру.

Хелена почти сразу расслышала приглушенные голоса. И, когда она зашла вслед за месье Барошем, оцепенела вовсе.

На диване, уже протягивая вошедшему руку для поцелуя, полулежала молодая стройная женщина. На ее фарфорово-бледном лице выделялись темные глаза с поволокой и маленький изогнутый рот, а подол глухого черного платья оголял изящную щиколотку. Хелену обуревали зависть и восторг.

Повернувшись в их сторону, дама приподняла слегка брови, а затем вежливо улыбнулась.

– Ах, дорогой Леон, наконец вы удостоили визитом мою скромную персону.

– Приятно видеть, что ваши труды не пропали даром, Жанна. Удачно устроились.

– И впрямь удачно. – Мадам де Турбе, а то была именно она, говорила мягко и томно, но интонация ее совсем не менялась. – А еще удача посылает мне людей, отрадных изголодавшемуся по любви женскому сердцу.

Она повернула голову в сторону Эрнеста, который едва не пожирал ее взглядом, стоя у кресла. Довольно усмехнувшись, она продолжила разговор.

– Какими судьбами? И вы не представили своих спутников, это невежливо.

Уже во второй раз за день Хелена увидела, как Леонард врал. Он слишком быстро находил, что нужно говорить, и делал это до пугающего спокойно.

– Это – месье Пласид де Фредёр, один из самых влиятельных адвокатов Парижа, и его дочь, мадемуазель Хелена. Давно хотел вас познакомить, но не было случая.

Губы Жанны расплылись в елейной улыбке. Именно губы – выражение ее глаз оставалось столь же неясным.

– Вы слишком хорошо знаете мою слабость к интеллигентным мужчинам.

Мадам де Турбе окинула оценивающим взглядом Хелену, задержавшись на украшенном платье. Затем, изображая гостеприимство, обвела рукой комнату.

– В таком случае, чувствуйте себя как дома!

Наконец у Хелены появилась возможность внимательно оглядеться: помимо нее и Леонарда с отцом в комнате находилось не меньше человек десяти. Некоторые из них сидели вокруг широкого, покрытого картами суконного стола. Группа дам заговорщически теснилась у стены. Какой‑то господин вяло крутился на банкетке рядом с черным роялем. На первый взгляд собравшиеся представляли собой довольно типичное салонное общество. Однако, чем пристальнее она всматривалась в собравшихся, тем больше находила в них странностей: хотя дамы держались по-светски, в их манерах и взгляде сквозило что‑то порочное. Ладонь одного из сидящих за столом мужчин покоилась – это было заметно не сразу – на колене раскинувшегося рядом юноши; господин у рояля продолжал медленно вертеться на скамье с бессмысленно-радостным выражением. Хелена невольно поежилась и, ища поддержки, повернулась к отцу, – тот уже выслушивал расспросы хозяйки рядом с Леонардом и Эрнестом Барошем. Попытка подключиться к их разговору Хелене сразу показалась бессмысленной и бестактной, а потому она решительно направилась в сторону зеленого стола.

Заметив приближение девушки, невысокий бледный юноша, коего можно было сравнить с Ганимедом, сбросил с колена чужую руку и приподнялся.

– Никогда вас здесь раньше не видел, мисс! Вы у госпожи де Турбе впервые?

Незнакомец приложился губами к ее руке, а затем рухнул обратно на диван. Остальные встретили Хелену кивком.

– Вы правы, месье, не было случая познакомиться лично.

– Пути всех сколько‑то интересных людей в этой стране сходятся у Жанны, – холодно заметил юноша, но потом снова улыбнулся. – Можете называть меня просто Дуэйн, мисс.

Никого из знакомых мужчин рядом не оказалось, и Хелена замялась – представить ее было некому. Дуэйн закатил глаза.

– Давайте только без этих формальностей, мы не в Букингеме.

– Х-хелена де Фредёр, рада знакомству. – Представившись, она с любопытством обернулась к роялю.

– Взаимно! Не обращайте внимания на Лоренса, он на деле талантливый пианист, хоть и никак не может оправиться от своей солдатской болезни после Крымской [36], если вы меня понимаете. – С этими словами юноша оттянул манжету и щелкнул пальцами по запястью. – Вы уже читали «Дым»?

– Признаюсь, нет.

– Ничего удивительного, во Франции его еще не издали. – С довольным видом Дуэйн почти улегся на второго мужчину. – Автор лично отправил Жанне фрагмент рукописи. Ив собирается предложить свои иллюстрации, когда роман примут в печать. Правильно я говорю?

– Я уже успел сделать наброски и смогу предоставить свои работы раньше остальных художников, – ответил мужчина и лишь затем обратился к Хелене: – Ив Реверди, мадемуазель.

Лицо месье Реверди обладало сдержанной, свойственной лишь довольно зрелым мужчинам красотой: обточенные возрастом скулы, спокойный взгляд из-под густых бровей. Хелена невольно уставилась на Ива, но в ответном взгляде читалась лишь готовность к соперничеству. Она сразу потупилась.

– Так что, как видите, мисс, коротаем вечер за литературными дискуссиями и карточной игрой, – продолжал Дуэйн с довольным видом. – Надеюсь, вид нашего пасьянса вас не слишком шокирует. Едва ли вы застали время, когда подобный досуг оставался законным [37].

– Вовсе не шокирует, – призналась Хелена без задней мысли, – я не в первый раз вижу карты.

– Неужели? В таком случае, вы обязаны рассказать, где смогли с ними свидеться.

– Я… я на них гадала.

С тревогой девушка ощупала колоду в своей сумочке. В последнее время она нигде не появлялась без карт, но брала их скорее в силу привычки. Представить, что ей придется ими воспользоваться в новой компании, мадемуазель де Фредёр смогла бы только в кошмаре.

Разумеется, Хелена могла также сослаться на случай с Эмилем, но упоминать о знакомстве с семьей бывших крестьян в собравшемся обществе ей не хотелось. А еще она могла не заводить разговор о картах вовсе – но это Хелена поняла слишком поздно.

От этого признания Ив недовольно скривился, а Дуэйн, заметно оживившись, привстал.

– Жанна! – крикнул он с саркастическим вызовом в голосе. – Поведайте мне на милость, как вы познакомились с этой гадалкой?

– Гадалкой? Я не знала, это очень занятно.

Взяв у слуги бокал вина, мадам де Турбе плавно поднялась и подошла к игральному столу. Пласид с тревогой следил, как Жанна нависает над его дочерью и протягивает ей ладонь.

– Возможно, вы бы и мне могли рассказать что‑нибудь, мадемуазель провидица?

Стиснув зубы, Хелена достала карты и принялась тасовать, стараясь скрыть от столпившихся вокруг людей дрожь в руках. В нее впивалось множество едких выжидающих взглядов. Жанна вызывала в ней благоговейный трепет. В ее присутствии девушка чувствовала себя какой‑то особенно маленькой и жалкой.

Мадемуазель де Фредёр бросила на