— Конечно, — Артур понимающе кивнул головой.

Они проехали еще с полкилометра, Артур нашел своротку и Иван ушел к кустарнику. Возвращаясь, ему вдруг показалось, что вместо машины он найдет пустое шоссе. Дичь… Артур стоял возле машины, пинал колеса и курил.

— Можно вопрос, Иван?

— Давай.

Артур выкинул бычок на шоссе. Мимо, обдав их бензинным ветром и истошно сигналя, промчался автобус. Артур упал к рулю и трижды посигналил.

— Ууух, гонщик! Мой знакомый!.. Я что хотел спросить, Иван, как думаете, что там на самом деле случилось?

Ветер приносил сверху, из леса желтую листву, она неслась по дороге, подгоняемая колесами автомобилей.

— Понятия не имею, но хочу разобраться. Начальство приказало без результатов не возвращаться. Поживу, поработаю, только уж пожалуйста никому про меня, хорошо?

Артур поднес руку ко рту, как бы застегивая молнию.

— Будьте спокойны, никому ни слова. Могила.

— Ну тогда поехали, далеко до места?

— Через полчаса будем на месте, Артур гарантирует!

* * *

Небольшая речка Урсул, бегущая с северо-запада на юго-восток, делит Онгудай на две ровные половины. С севера над селом, в котором проживает чуть меньше шести тысяч человек, нависает безымянная гора, вершина которой всегда затянута влагой. Это подступаюший вплотную Семинский хребет, голый и дикий. С юга зеленой волной накатывают холмы Терекинского хребта, полные дичи, жизни и медведя. Впрочем, глубоких пещер, украшенных современными граффити, здесь тоже немало, недаром Онгудай с алтайского и означает край пещер. Правда, по второй версии это все же Десять богов, но кто сейчас разберет, где правда. Онгудай — это разбросанные по долине частные дома, домики и домишки, кое-как собранные в улицы, с достаточным набором административных зданий. Чуйский тракт врывается в село бодрой асфальтовой стрелой, машины, шипя шинами проносятся дальше, дальше — к кемпингам и турбазам, на юг, в горы, нигде не останавливаясь — ни у гостиницы, ни у администрации, ни у больницы, только у заправки или маркета — загрузиться углем, провизией и вперед, вперед, прочь из этой дыры!

Артур бросил Ивана в фойе небольшой гостиницы в центре, где нельзя было останавливаться ни в коем случае, если ты был намерен работать приватно, как планировал Иван. Сам Артур умчался искать дом или квартиру поближе к краю села, рядом с лесом, подальше от власти.

Бросив кладь, Иван вышел на улицу. Городок в табакерке, идиллия — синева, зелень, горы, здесь будет не лишне купить бубен и отпустить бороду. Через дорогу окуривало улицу серым дымом кафе с нежным названием «Ромашка». Ужасно хотелось есть, но уходить было нельзя, Артур мог примчаться в любую минуту. Иван открывал стеклянную дверь, когда его догнали хриплые гудки клаксона, Артур призывно махал ему рукой из окна.

— Есть новости!

Иван сгреб из под фикуса пожитки, покинул гостиницу и приоткрыл переднюю дверь машины.

— Артур, есть у нас двадцать минут? Живот подводит, — он указал на шашлычную.

Артур показал большой палец, начертил изящный эллипс и подогнал машину едва не за столик.

В кафе с клетчатыми занавесями на окнах сидели пыльные шофера и две компании бородатых туристов, экипированных как на войну и сосредоточенно жующих баранину.

— Короче, есть комната в доме, дом хороший, стоит отдельно и название улицы подходящее — Лесная. Хозяйка местная, алтайская, лет сорока пяти, живет одна, муж давно умер, дети разъехались. Может сдать комнату, там все есть, даже телевизор. Правда у нее есть курятник, утром петух орет. Я ей сказал, что ты человек из центра, пишешь о природе Алтая, извини конечно. Это самый лучший вариант. Два санузла, дома и на улице.

— Ну тогда конечно. Сколько она просит?

— Полторы тысячи за сутки, очень нормально.

— А проводник, не узнавал?

Артур, отдуваясь, бросил на стол вилку.

— Завтра днем встретишься, номер я тебе дам. Его Клим зовут, скажешь от Артура, спокойно побеседуешь, все в порядке будет. Но это — сам. Я тебя на Лесную отвезу — и обратно, время теряю, понимаешь? Справишься?

— Попробую.

Дом, куда они приехали через десять минут и правда был на отшибе. До леса, который начинался у подножия холма, было метров триста, до ближайшего жилого дома, если не считать двух с заколоченными окнами — сто. Артур посигналил, Иван подхватил вещи.

— Хозяйку зовут Нина Ивановна.

Нина Ивановна, невысокая женщина, внешность которой невозможно было запомнить, стояла у ворот, постегивая хворостиной лохматого пса, который трусливо выглядывал из-за нее, гремя цепью.

— Нина Ивановна, вот и мы!

Иван с чемоданом вынырнул из-за Артура.

— Добрый день, Нина Ивановна. Иван.

— Добрый, добрый, проходите. Буран не кусается. Ну-ка пошел на место!

Пес, виляя хвостом и искоса поглядывая на гостей, пошел к будке, свалявшаяся шерсть на брюхе была черна от грязи.

— Проходите в дом, смотрите.

Сени были заставлены старой мебелью и завешаны сохнущим укропом и грибами, развешанными на нитках. Между ними висели фотографии скуластых, узкоглазых людей, тревожно глядящих с темного картона, засиженного мухами. Помимо укропа в доме пахло махоркой и еще чем-то кислым, но приятным. Комната Ивана представляла собой темное помещение в двадцать метров с высокой кроватью, дощатым полом с цветными половиками, столом под синей скатертью, трюмо, старым шкафом и телевизором, очень маленьким, но впрочем, Иван его смотреть не собирался.

— Очень мило, Нина Ивановна.

— Стиль кантри, — ввернул Артур

— Ну и хорошо. Вы насколько у нас останетесь? — Нина Ивановна стояла, сложив руки и слегка склонив голову набок, как курица. Возможно она была глуховата.

— Дней семь точно, а там видно будет. За неделю я готов внести хоть сейчас.

— А ну и давайте. Постель свежая постелена, кухню я вам покажу, туалет тоже покажу. Вода, свет, все есть. Я живу в другой половине дома, у меня свой вход. Держите, вот ключи сразу.

Илья сунул ключ в карман, Артур по хозяйски прохаживался по скрипучему полу.

— А что, Нина Ивановна, кота дома нету?

— Как не быть, гуляет где-то, придет. Антип зовут.

— Иван, ты давай рассчитайся, а я потом с хозяйкой поговорю о самом важном, — он засмеялся.

Нина Ивановна аккуратно, не торопясь, пересчитала деньги, спрятала и сделала короткий жест рукой.

— Ну и располагайтесь, Иван. — Артур забрал ее под ручку. — Что такое?

Она вышла с Артуром в сени.

— Нина Ивановна, как договаривались…  — доносилось из-за дверей.

Иван вздохнул. Потолок был оклеен обоями, из под которых вылезали мелкие насекомые и почуяв в комнате чужого, скрывались. Люстра из трех рожков была желтая, один плафон был подбит, горела только одна лампочка. Окно выходило на лес, но сначала был небольшой двор с колодцем