– Значит так, – вступает медсестра, выдавливая улыбку. – Мне бы хотелось осмотреть девочку получше. Возможно, существуют какие-то препятствия для её развития соответственно возрасту, так что на определённые аспекты придётся обратить особое внимание. Ну и конечно, есть упражнения, которые вы можете выполнять дома, чтобы помочь ребёнку.

– Понятно, – говорю я. Пока медсестра распинается, я продолжаю улыбаться, кивать головой и строить из себя мамочку, которой не плевать с высокой колокольни на то, что она говорит.

Девочка по-прежнему дрожит, когда я усаживаю её в детское автокресло, но она настолько вымотана, что даже не шелохнётся, пока я затягиваю ремень безопасности. Я сажусь в машину, беру с пассажирского сиденья свитер и, прежде чем закричать во всё горло, прижимаю его ко рту. Мне так и хочется по чему-нибудь стукнуть или кого-нибудь ударить – желательно эту назойливую медсестру с её осуждающим взглядом. В голове проносятся мысли о моих родителях и о якобы друзьях, которых нет рядом, чтобы поддержать меня. А у меня ощущение, будто я падаю вниз – нахожусь в свободном полёте и вот-вот ударюсь о землю.

Обжигающие слёзы катятся по щекам, и я даже не предпринимаю попыток их остановить. Я бросаю невольный взгляд в зеркало заднего вида: она пристально и мрачно смотрит на меня уже высохшими, но всё ещё красными глазами. Потом вдруг что-то происходит с её лицом: уголки рта дёргаются и медленно приподнимаются. Улыбка? Я смахиваю слёзы и с любопытством наблюдаю за своей дочерью. Так и есть – улыбка. Слабая, неровная и странная, но улыбка. До сих пор я ни разу не видела её улыбающейся. Мне, по крайней мере, она никогда не улыбалась. Временами улыбка проскальзывает по её губам, когда она играет или рассматривает книжки, но никогда при виде меня. Может, ей смешно оттого, что я не смогла удержать себя в руках? Я вытираю лицо рукой, оборачиваюсь и смотрю на неё. Она не отводит глаз, а на её губах по-прежнему то, что кажется мне улыбкой, хотя она и продолжает судорожно всхлипывать с равномерными промежутками. Я отворачиваюсь и завожу мотор. За последнее время я проиграла в своей жизни немало битв, но уж эту битву я проигрывать не намерена.

Какая же скука. Совершенная бессмыслица. Она совсем не собиралась в будущем заниматься профессией, которая была бы хоть как-то связана с математикой. Никаких сомнений. Так на черта ей тут сидеть и пытаться запомнить формулы, которые учитель выписывает на доске? Честно говоря, ей было абсолютно плевать, что означают эти x и y. Тинна сидела рядом, сосредоточенно глядя на учителя, в то время как Диса, сидевшая сзади, то и дело подбрасывала им записки со всякими пошлостями.

Хекла искоса глянула на Тинну. Та, подставив руку под подбородок, посасывала нижнюю губу, как и всякий раз, когда смотрела на учителя. Хекла всегда завидовала состоянию её кожи: Тинна была одной из тех девочек, у которых лицо было идеально гладким, без намёка на прыщи. Ей даже ни к чему было пользоваться тональным кремом – он ей был просто-напросто не нужен. Хотя она и подводила глаза чёрным карандашом, вырисовывая безупречные стрелки.

– Перестань на меня пялиться, извращенка, – неожиданно прошептала Тинна, не отводя взгляда от учителя.

Хекла поспешно опустила глаза, испытав, однако, облегчение, когда заметила, что Тинна заулыбалась. Вот так и бывает с подругами: никогда не знаешь, как с ними себя вести, и боишься их потерять. Всё может так быстро поменяться: сегодня, например, подруги захотят слепить снеговика во дворе или, лёжа на кровати, посмотреть комедию «Дрянные девчонки», а завтра им вдруг взбредёт в голову покататься на машине с парнями, которые гораздо старше их. Иногда они бесились оттого, что Хекла хотела вернуться домой пораньше, и строили такие мины, будто всё, что она говорит, ужасно наивно и нелепо. Временами Хекла не сомневалась, что подружки больше не станут с ней разговаривать, и сильно расстраивалась. Но только до момента, когда она просыпалась на следующее утро и видела в телефоне эсэмэски с сердечками и смайликами, будто ничего и не произошло.

– В курсе, что Альфред с тебя весь урок глаз не сводит? – вдруг прошептала ей Тинна. Хекла уловила клубничный аромат гигиенической помады у себя на губах, а в животе у неё заурчало – позавтракать она не позавтракала, а за обедом съела кусочек ржаной лепёшки – только и всего.

– Да? – спросила она, невольно оглянувшись. Альфред смущённо опустил глаза и заправил свои волосы мышиного цвета за уши. Хекла побыстрее отвернулась и вспомнила об Агнаре.

Тинна ущипнула её за руку:

– Не оглядывайся, дурочка.

Морщась, Хекла потёрла руку.

Тинна улыбнулась:

– Слушай… Положись на меня. Сегодня вечером поедем с ним кататься. Я всё устрою.

– А как же Агнар? – мысль о том, чтобы бросить его, приводила Хеклу в лёгкое волнение.

– Я и об этом позабочусь, – прошептала в ответ Тинна.

– Девочки, – взглянул на них учитель. Его голос был строгим и немного усталым. – Вы меня слушаете?

– Да, конечно, – заулыбалась Тинна.

– И что же я говорил?

Тинна прищурилась и посмотрела на пример на доске. Вздохнув, учитель уже собирался отвернуться, когда Тинна выпалила:

– Наименьший общий знаменатель 1050 – это 43.

Учитель бросил взгляд на доску и снова перевёл его на Тинну.

– Я не ошиблась, – заверила та. – Можете проверить.

Кашлянув, учитель сказал:

– Совершенно верно, Тинна. Может, ты хочешь выйти к доске и показать своим товарищам, как ты пришла к такому выводу?

Едва заметно подмигнув Хекле, Тинна поднялась, отодвинула стул, ножки которого пронзительно скрипнули по линолеуму, и направилась к доске. Быстро и уверенно написав решение примера, она вернулась за парту. Хекла услышала, как позади едва сдерживает хихиканье Диса.

* * *

Едва они вылезли из машины, как лежавшая перед домом кошка, подскочила на лапы и под самозабвенное мяуканье принялась тереться об их ноги. Эльма согнулась, чтобы погладить её за ушами, но тут же отдёрнула руку, заметив, что творится у кошки с глазом. Он настолько заплыл, что кошка едва могла его открывать, а из глубокой раны в углу глаза вытекал ядовито-жёлтый гной.

– Кошка бродячая, – тихонько присвистнул Сайвар. Словно почувствовав их подозрительность, кошка внезапно метнулась в сторону обветшалого складского строения, что стояло неподалёку. Они проследили, как она скрывается в зарослях пожухлой крапивы.

Эльму передёрнуло. Она вскинула глаза на дом, который состоял из цокольного и основного этажей и чердака, имел выгнутую резную