Шрифт:
Закладка:
Ингюнн посадила Давида на стул возле себя, зафиксировала его каким-то ремешком и сунула ему в руку печенье. Только после всех этих манипуляций она наконец уселась за стол сама, налила в чашку кофе и глубоко вздохнула.
– Итак, – сказала она. – Вы хотели поговорить о Марианне, верно?
– Да, вы, вероятно, слышали, что на выходных были обнаружены её останки, – говоря это, Сайвар бросил взгляд на мальчика.
– Он не понимает, – заверила Ингюнн и, судя по всему, была права. Давид что-то бормотал своему плюшевому мишке, при этом пытаясь накормить его печеньем.
– Похоже, происшествие носит криминальный характер, – вступила Эльма, сознавая, как формально звучат её слова. – То есть… Марианну убили, так что мы возобновили расследование, чтобы выяснить истинные обстоятельства случившегося.
Ингюнн кивнула:
– Я была уверена, что она не способна на самоубийство.
Бросив на неё озадаченный взгляд, Эльма перелистала свой блокнот:
– Но… как я понимаю, Марианна иногда говорила о своём желании свести счёты с жизнью. Вы сами упоминали об этом, когда с вами беседовали весной.
– Да, конечно, но это было давно. Дело в том, что она была подвержена перепадам настроения, – день на день не приходился. Однако за неделю до исчезновения Марианна находилась в очень приподнятом настроении. Она очень радовалась, что у неё начинает что-то получаться с Хафтором.
– А как вы с ней подружились?
– По чистой случайности. Марианна переехала сюда пять лет назад, и мы познакомились в бассейне. Я как раз находилась там со своими мальчишками, и, когда один из старших сыновей упал, мне нужно было выйти, чтобы обработать ему рану. Вот Марианна и предложила присмотреть за остальными мальчиками, пока я отсутствую. Так мы и подружились.
– А вам известно, почему она переехала в Боргарнес? Родственников у Марианны в этом городке не было, да и вообще её с ним ничего не связывало.
– Хмм… откровенно говоря, нет. Раньше она жила в Сандгерди[11], а в тот год, когда родилась Хекла, она переселилась в Рейкьявик. У меня сложилось впечатление, что жить в столице ей никогда не нравилось.
– Понятно, – кивнула Эльма. – Почему же она тогда не вернулась обратно в Сандгерди?
Ингюнн пожала плечами:
– Без понятия. Знаю только, что, когда у Марианны умерла мать – лет пять назад, что ли, – она приехала жить сюда. Отношений с отцом она не поддерживала, так что, на мой взгляд, ей просто хотелось начать жизнь с нового листа. Однако, что там да как, я у неё не выпытывала. У меня только было подозрение, что случилось нечто, из-за чего их семье пришлось покинуть Сандгерди. Вероятно, что-то связанное с её беременностью. Ей ведь было всего пятнадцать… Но это лишь мои догадки. В любом случае, в депрессию она уже давно не погружалась, так что проблема отпала. Вернее… проблемы-то оставались, но ничего такого, с чем она бы не могла справиться, понимаете?
Эльма кивнула.
– Марианна когда-либо говорила об отце Хеклы?
– Нет… ну, если не считать того, что он-де оказался не готов к отцовству. Я подумала, что он был её ровесником. Но, знаете ли, такое случается сплошь и рядом: парни, как говорится, поматросили и бросили, а девчонки остаются с детьми на руках. Им приходится полностью менять свою жизнь, а отцов ищи свищи, – Ингюнн покачала головой. – Знаете, может, я недостаточно ясно выразилась, когда вы расспрашивали меня весной, но чем больше я об этом думала, тем больше убеждалась, что Марианна не могла исчезнуть по доброй воле.
Тут заверещал младший ребёнок – воздушных хлопьев на столе не осталось, и теперь он тянулся к печенью.
– А на чём основывается ваша убеждённость?
Во время их с Эльмой предыдущего разговора, Ингюнн ни словом не обмолвилась о своих подозрениях.
– На том, что Марианна никогда бы не оставила на произвол судьбы Хеклу.
Эльма сделала глоток кофе и приложила все усилия, чтобы не поморщиться: по вкусу кофе напоминал воду из-под грязной посуды.
– Какие у них были отношения?
Ингюнн искоса взглянула на малыша, не оставлявшего попыток дотянуться до печенья, несмотря на ремень, которым он был пристёгнут к стульчику.
– Ну, с Хеклой были кое-какие проблемы, но ничего серьёзного. Как и со всеми подростками. Ей хотелось гулять до полуночи и ездить на вечеринки в Акранес. Я так понимаю, в городе она нашла себе подруг, поскольку проводила много времени в той семье из Акранеса. Марианна также подозревала, что у Хеклы и молодой человек появился.
– Ну да. Там живёт её патронатная семья. – Эльме пришлось говорить громче, чтобы её слова не утонули в детском крике.
Ингюнн сдалась и протянула сыну печенье. Стенания тут же прекратились, и лицо мальчика озарилось широкой улыбкой.
– Да, эту семью я и имела в виду.
– А с ними Марианна не ладила?
Ингюнн отхлебнула кофе и слегка прищурилась, глядя на Эльму:
– А почему вы спрашиваете? Думаете, они тут как-то замешаны?
– Вам такое представляется вероятным?
Ингюнн снова пожала плечами:
– Проскальзывали у меня подобные мысли, но мне это показалось несколько… ну, притянутым за уши, что ли. Знаю, что Марианна от этой пары в восторге не была, но в тех редких случаях, когда я с ними встречалась, они мне показались очень приятными людьми. По крайней мере, та женщина – Сайюнн.
– А почему Марианна не была от них в восторге?
– Видимо, из-за Хеклы? Полагаю, что Сайюнн никогда не скрывала своего желания, чтобы девочка проводила больше времени у них. А ещё лучше, чтобы она насовсем к ним переехала. Да и сама Хекла, по-моему, предпочла бы жить у них, а не с матерью. Ну а Марианну это вряд ли могло порадовать.
Эльма кивнула – это соответствовало тому, что она уже слышала.
– Значит, вы полагаете, что она не могла исчезнуть по собственному желанию из-за Хеклы, – резюмировал Сайвар. – В таком случае есть ли у вас какие-либо соображения насчёт того, что могло произойти? Были ли у Марианны