И мягко пожала плечами, словно это её мало касалось. Вайва ушла к другим плясунам, что стояли у кибиток, и принялась отдавать мелкие приказания. Ушёл и Шальной – читать «сынку» частушку и учить его хлопать в такт для нового представления.

– Больно всё гладко, – сказал Гий, когда они трое остались одни.

– Так надо… радоваться? – Иван сам не шибко верил в свои слова, но ожидание хорошего пересилило все опасения.

Они всё-таки немного пожевали предложенного кушанья, тем более что пора уже было собираться в дорогу.

– Меня больше волнует, – протянула Желя, – отчего охотники направились в град. Уж не с Жар-Птицей ли? – Она чуть побледнела, цвет кожи оттеняла яркая красная косынка на макушке.

Но Гий успокоил:

– Рано бить тревогу. Может, и сами плясцы обознались.

Они помолчали, прислушиваясь к звукам общины уличных плясцов. Кто-то затянул песню, другой голос ответил, но каждый куплет прерывался смехом. Кое-какая догадка вертелась у Жели в голове, и она её высказала:

– Вам тоже кажется, что Вайва не поверила ни единому нашему слову? Ну, по поводу зверя.

Гий кивнул.

– Но мы всё равно были отчасти честны: напасть на деревни самая что ни на есть настоящая.

Глава 15

Когда кожаные кибитки, загруженные клетками, нарядными одеждами для представлений, мелкой домашней утварью и инструментами, двинулись дальше по дороге, Желю почти насилу усадили на край одной из повозок. Она свесила ноги и смотрела, как медленно плывут перед глазами деревья за поляной и серые облака на небе.

Гий шёл рядом, но всё равно держался ближе к лесу. Он шёл, нахмурившись, но было видно, что он не спускал с плясцов глаз. Иван проникся добрыми чувствами к Шальному и слушал его рассказы, а медведь Потапыч, вымотавшись на солнце, спрятался в свою клетку, накрытую полотном, – Желя старалась даже не глядеть в ту сторону, так её пробирала дрожь.

Вдруг появилась Вайва с корзиной. Она без слов поставила её на колени к Желе и произнесла:

– Раз уж вы с нами, подсобите. Тут ореховая скорлупа и липовая позолота – покрась её в новый цвет.

Желя опасливо заглянула в корзину.

– Это для представления?

– В своём роде. Взгляни туда. – Вайва махнула рукой в сторону соседней кибитки, и как по приказу один из плясцов стянул ткань с ближайшей клетки. Там, на подвязанной веточке, сидела пушистая белка – она тут же прикрыла глаза на ярком свету. – Народу нравится глядеть, как эта красавица щёлкает золотые орешки.

И Желя, скорее из благодарности, что их взяли с собой, чем из понимания, зачем это на самом деле нужно, принялась за работу.

Занятая делом, Желя даже не заметила, как луга с короной деревьев вдалеке сменились на каменистую дорогу и крепкие ворота, раскрытые в обе стороны. Но Гий на неё смотрел. Она не переставала хмуриться, накладывая позолоту на скорлупу, а, скатываясь с края телеги, отсаживалась подальше от клетки с медведем, делая это уже больше по привычке, чем из страха.

Гий заметил про себя, что с того времени, как они ушли из Желиной деревни, она ни разу не пожаловалась, не ругалась, не вздыхала, чтобы показать, что хочет домой. И вот теперь она сидела, раскачиваясь на неровностях дороги, и делала это с той неосознанной ловкостью, что волк задумался, всегда ли Желя была осёдлой. Вроде да…

У ворот плясцов приняли быстро, но как будто без желания. Мужчины с оружием пересчитывали телеги и кибитки, но получалось неудачно – шутя, плясцы перекидывали с место на место пёстрые одеяла, делая повозки похожими друг на друга и путая караул. В конце концов они сердито сплюнули и пустили всех в город, пока добрые.

В конце дня от золота у неё рябило в глазах. Иван как-то подошёл помочь и даже почти не перепачкал руки и всё вокруг вместе с тем, но, когда боярин приноровился, появилась Вайва с Шальным за спиной.

– Град близко, – сказала плясунья, щуря глаза на закатном свету.

Желя не сразу заметила, что и Гий прибился к ним поближе.

– Я не знаю, как ещё выразить нашу благодарность, – проговорил Иван. – Мы, выходит, в долгу.

Вайва вдруг быстро-быстро закивала.

– Это очень верное слово!

Вся она словно поменялась, движения стали резче, хищнее. Гий напрягся и чуть ссутулился – выглядел он так, словно вот-вот выхватит лезвие. Он протянул:

– Конечно же, это не была услуга по доброте душевной. – Волк недобро улыбнулся. – Брось, нечего изворачиваться, мы всё равно почти приехали.

И Вайва не стала больше играть радушную хозяйку.

– Наша услуга в самом деле была кстати, признайтесь.

Иван не мог не кивнуть.

– Поэтому вам троим не составит труда подсобить нам на наших весёлых игрищах…

– Мы докрасили скорлупу, – холодно заметила Желя. Она переняла поведение Гия и глядела теперь исподлобья, прижимая корзину к себе.

Вайва только усмехнулась.

– Нам нужна помощь с Потапычем. Шальному уже сложно показывать резвые игры с медведем, а кто-то из вас, – взгляд в сторону Ивана и Гия, – мог бы славно с этим управиться.

Шальной добавил нарочито хрипло, словно притворяясь больным:

– Потапычу ты явно люб! – Он хлопнул Ивана по плечу. – Покидаешь ему кожаный шар с тряпьём под хохот радостного люда, может, наигранно подерёшься, и дело с концом.

Иван посмотрел в пустоту, когда Шальной сказал «подерёшься».

– Тебе тоже есть роль. – Вайва чванно облокотилась о Желино плечо. – Мы ставим глумливую сценку про царевну. Тебя нужно только переодеть, а всё другое сделают наши плясцы. Они будут изображать заморских женихов, биться за твоё доброжелательство, но в конце появится крестьянин, и царевна выберет его.

– Мне нужно что-то говорить? – Желя едва поморщилась.

– Нет, только стой и величественно смотри вдаль. – Вайва одобряюще встряхнула девушку.

Гий не удержался и спросил:

– И кто же был царевной, пока не появилась Желя?

– Я. – Вайва даже не смутилась. – Да вид у меня больно воинственный, и народ не всегда доволен. А Желя вот в самый раз. Так что пошли облачаться и краситься. – И она потянула девушку за собой.

Поймав взгляд Жели, Гий едва коснулся собственного бока – словно напоминая, что нож Василисы всё ещё при ней.

Когда плясцы засуетились у кибиток, на ходу передавая вещи, одежду, украшения и готовясь к веселью, волк тихо спросил:

– Может, накормим их всех пирогами и покончим с этим? – Голос равнодушный и скучающий, но глаза смотрят пристально, почти враждебно.

Иван вскинул голову.

– Ещё не случилось ничего страшного. Они просто попросили помощи, и нам это по силам. Так почему нет?

– И как долго ты будешь ждать этого «страшного»? – Гий почувствовал, что теряет самообладание, и вздохнул. – Ладно уж, оставайтесь помогать плясцам.

– А ты?

– А я разыщу охотника.

Иван сглотнул, голос стал тревожнее.

– Не ищи беды, ладно?

– Я ещё не выжил из ума, чтобы нападать на охотника в одиночку.

На том и порешили.

Когда Желя начала чихать от того количества муки, что другие плясуньи накладывали