– И хорошо, мне бы не хотелось, чтобы эти проклятые пироги мне припоминали и после смерти.

Иван и Гий не удержались – рассмеялись, и волк подтвердил:

– Как и ту историю, где я украл коня.

– И не говори… – вздохнул боярин.

Желя повернулась к ним, но Гий жестом велел обернуться обратно на дорогу, – а то ещё оступится и рухнет в овраг, как тот камешек.

– А мне кто-нибудь расскажет толком, как там с конём? Вы обмолвились в гостевом доме, но тогда было не до историй.

– Расскажем как-нибудь после долгой дороги. Посмеёмся и поплачем.

Уже через несколько часов стало душно. Даже густой лес нагрелся, накалился, и запахло тёплой корой. От запаха этого закружилась голова и захотелось спать, а потому всеми было принято решение устроить привал где-нибудь в тени, но продолжить путь вечером, не побоявшись сумерек.

Место нашли хорошее, у речушки не глубже щиколотки. Она не выбегала из каменистых берегов, шумела, и воздух вокруг в самом деле был свежее.

Напившись, Желя ушла под деревья. Издалека Иван видел, как она расплела волосы и принялась расчёсываться, отвернувшись.

Гий покосился и хлопнул его по рёбрам.

– Ой.

– Не смотри. Неприлично.

Иван не стал говорить, что советы по совестному поведению ему даёт вор с большой дороги. Тем более что волк уже ушёл чуть дальше по реке, разглядывая что-то в серых камнях.

Боярин сел на бережок, не зная, чем себя занять. По первости он носа не высовывал из тени, следил за птицами и пенистой водой, но ничего не менялось, и он быстро застучал. Гий так и не присел к нему – только серая рубаха сливается с валунами, а Желя замерла, склонив голову к стволу дерева.

«В самом деле уснула?» – успел задуматься Иван, прежде чем придумал себе дело.

По дороге к реке он видел куст дикого шиповника. У Василисы они пили чай на его плодах, и именно он показался боярину вкуснее всех прочих. Много ловкости, чтобы его собрать, не понадобится, Желя поможет засушить, и вечерами они будут баловать себя горячим чаем.

Иван так размечтался, что не заметил, как встал и ушёл обратно по дороге.

Прежде чем найти шиповник, ему пришлось немного попетлять. Он уже было подумал, что обознался, как увидел красные капли-ягоды на уровне глаз.

– Ну-ка! – Иван жестом прогнал двух синиц, сидящих на ветках.

Попробовав сорвать первый плод и сложить его в пустой кошель на поясе, Иван уколол пальцы о шипы. Как назло, стебли были слишком гибкими, и шиповник так легко не отрывался. Иван, царапая костяшки и шумно дыша, пробовал подрезать побег ногтями. Ножи остались у Гия, а возвращаться и просить помощи было как-то стыдно. Ну хоть шиповник может он собрать!..

Потихоньку в самом деле получалось. В кулаке уже были сжаты три ягоды, как Иван вдруг понял, что многострадальный куст слишком шумит. Листья и стебли хлопали друг о друга, боярин замер, затихли и они.

И только теперь он почувствовал и услышал тяжёлое дыхание где-то совсем близко.

За спиной, покачивая головой, стояло нечто бурое, лохматое. Иван так перепугался, что не сразу признал медведя. Чёрный нос зверя блестел от влаги, с губ капала слюна.

Боярин попятился и снова зашумел шиповником. Медведь, казалось, подошёл тоже, и Иван весь сжался, хватаясь за шипы.

– Так, тихо. Не надо… – Он пробовал заговорить, чувствуя, что не хватает воздуха, и зверь задвигал ушами, точно в самом деле понимал, о чём речь.

Но медведь не ушёл, он коротко взверел, перенося вес на задние лапы, и, пошатываясь, встал прямо. Иван был готов закричать, когда он двинулся на него, вытягивая лапы с чёрными когтями, но боялся раззлобить зверя ещё больше.

Рывком медведь вытянул его из шиповника и сцепил объятием. Ещё рывок, и земля пропала из-под ног, и Иван тщетно пытался найти опору. Воздуха в груди совсем не стало, и боярин слышал только бешеный стук сердца. Только потом, чувствуя тряску и толчки о лохматый бок, он понял, что медведь вразвалку несёт его куда-то в лес. Но тогда Гий и Желя были совсем далеко, чтобы его услышать.

Глава 14

Медведь тряхнул свою находку и перехватил поудобнее.

Бурая шерсть лезла в нос и рот, глаза слезились, и вид деревьев и неба расплывался. Иван заново учился дышать и медленно позволил себе расслабить плечи – шея совсем одеревенела. Но страх, что его просто придушат по пути до звериного логова, всё ещё оставался.

Медведь продолжал ступать неверным человеческим шагом. Ивана трясло, и казалось, что где-то под ухом звенит что-то железное, как бляшка на седле.

Боясь, что вот-вот придёт тошнота, боярин закрыл глаза и позволил случиться судьбе. Будет обидно умереть вот так, – но куда деваться? Быть разорванным зверем всё же достойнее княжича, чем сгинуть от голода, потерявшись в лесу или отведав бабушкиных пирожков.

Медведь пыхтел, струями из носа выходило тяжёлое дыхание. Но вдруг всё успокоилось, тряска ушла, и зверь замер где-то, где не было тени деревьев.

– Потапыч, миленький, погулял? – сказал кто-то нескладным голосом. – Чего это ты нашёл в чаще? Ну-ка выпусти!

Страшный зверь послушался, и Иван бухнулся оземь, придерживая голову. Он тут же провёл рукой по волосам и понял, что где-то обронил шапку.

– О! – только и сказал тот, кто так ловко управлялся с медведем.

Им оказался низкий старик, круглый в животе, но с сухим лицом и тонкими ногами-руками. На подбородке, сильно скошенном в сторону, торчала пара серебряных волосин, а крючковатый нос закрывал верхнюю губу.

– Парень. Не признал. Давай вставай. – Старик буквально вытянул Ивана на ноги, как медведь, и боярин заприметил у него цветастую шапку с двумя вытянутыми углами – всё равно что рожки у быка.

Но Иван тут же обернулся на медведя. На светлой поляне у проложенной дороги он не выглядел таким свирепым. По плечам вились кожаные ремни, звенели на них медные кольца, но морда без защиты. Медведь встал на четыре лапы, провёл когтистой лапой по голове, словно вытирая лоб после трудной работы, и посмотрел на боярина в ответ.

– Это гдей-то Потапыч тебя нашёл?

– В лесу. У шиповника…

– Да ты не боись его! Мы Потапыча ещё медвежонком нашли, с рук кормили, он смирный. Только вот таскает всё, что не прибито, вот и тебя схватил. Приметный, наверное, вот ему и интересно стало.

Потапыч уселся на зад и принялся раскачиваться из стороны в сторону.

– Ну! Не заигрывай, хитрец!..

Пока старик бранил зверя, Иван продолжал моргать, силясь понять, что происходит. Он оглянулся и заметил на дороге вереницу телег, загруженных всякой всячиной: бочки, обитые полинявшей тканью, сумки, клетки, игрушки и музыкальные инструменты на верёвке. Всё пёстрое, прямо как на стоянке у стаи Гия.

С той стороны вперёд шагнула женщина. Она крикнула:

– Шальной, чего замер? – А потом увидела Ивана, нахмурилась