её жестах появляется какая-то взволнованность, которая тут же гасится скорыми движениями над посудой и неприготовленной едой. В голове у боярина зреет неясное воспоминание, и он хмурится.

– Жель, так твоя бабушка тоже пироги пекла.

– А кто их не печёт в наших краях?

– Да нет же… Она испекла пироги, а потом из-за них те разбойники на дороге полегли.

Желя развернулась и оперлась локтем о выступ печи. Пахло мукой, горячей глиной и сухостью, что не сходила уже несколько дней. За окном вечерело, и девушка стояла в самом тёмном углу, но глаза её отчего-то светились больше обычного, губы растянулись в холодной улыбке, и она снова спросила:

– И что?

Иван сглотнул. Стало так тихо, что казалось, будто бы слышно, как летает пыль по крыльцу снаружи. Боярин облизнул губы и всё-таки договорил:

– Склянка эта от бабушки, правда? – Он не стал дожидаться ответа. – Зачем ты печёшь отравленные пироги?

Желя вздохнула, но без грусти, словно от досады или усталости, и по спине у Ивана побежали мурашки. Он слышал сказки от дядек и нянек о травницах, которые могут и убить, и вылечить – вся шутка в средстве. Но Желя не походила на тех женщин, и Иван боялся обмануться. Только теперь он понял, что знает её не так сильно, как к тому призывала нужда. Он знал её семью, спал в её доме, ел с одного стола, но было ли это всё о Желе? Как много во всём том, чем она себя окружала, действительно её сути?

– Ты же не страдаешь падучей? – вдруг спросила Желя. – И не бледней так резко, одну больную мы на ноги почти поставили, и нового нам не надо.

Тон её стал мягче, шутливее, и Иван начал медленно приходить в себя. Девушка отвернулась, коса хлёстко ударила по плечу.

– Расскажу всё, как придёт Гий. Не повторять же мне, как кукушке в роще, по сто раз.

Иван кивнул, хоть Желя и не могла этого видеть. Скорее для себя, чтобы занять голову другими мыслями и не думать об этих проклятых пирогах.

Когда дом наполнился запахом горячей еды и Иван ушёл с блюдом обратно к Василисе, чтобы разбудить её и оставить обед, входная дверь распахнулась и скрипнула.

– Если бы Василиса спала, а ты разбудил её своим шумом, я бы отгрызла тебе голову, – сказала Желя Гию, завалившемуся на дверной косяк.

– Ну извиняйте, – только и ответил волк, но голос был довольный, словно сама идея лишиться головы выглядела не так мрачно.

Иван коротко поприветствовал его кивком и тут же начал болтать о том, как прошло утро и начало дня. Он словно оттягивал тот разговор, который готовила Желя, и девушка поглядывала на него косо, но сама ничего не говорила.

– Вы сегодня рано закончили.

– Да. Смысла строить что-то новое нет, старшие говорят, будет дождь, так что распустили по домам до нового утра.

– И хорошо, я скоро сам скрючусь на этой жаре. – Иван улыбнулся и тут же осёкся. Он на улице почти не был, большую часть времени проводил в доме с Василисой, и его слова звучали как жалоба. Жалоба Гию, который в дом заходил только для того, чтобы поспать.

Но Гий словно и не думал видеть всё в таком свете. Он сел за стол, не усмехнулся двузначно на слова Ивана и даже кивнул.

– Ты прав. Сейчас привольно дышится только червям в земле.

На том и порешили. Дальше разговор не пошёл, и все ели молча.

– А что с лицами опять? – спросил Гий между делом, он поглядывал на всех исподлобья, но всё ещё слабо улыбался.

Иван постарался перенять его шутливый тон, тем более что Желя молчала.

– Ну как? Пироги сегодня травили. Только кого кормить ими будем, пока непонятно.

Гий тут же поменялся в лице и вперился в Желю взглядом. Она сжала губы и отложила ложку – весь аппетит пропал. Иван, не находя ответной улыбки, весь потух и склонил голову.

– Что ты удумала? – вкрадчиво спросил волк, прочистив горло.

– Что удумала, то и сделаю! – Желя мотнула головой, но поняла, что слишком рано вскипятилась. – Я с вами идти собралась.

– Так… – Гий, пряча удивление, откинулся назад и почесал бровь. Рука замерла на лице, пряча глаза. Потом он резко перевёл её на подбородок и растёр кожу. – Ещё раз: куда собралась?

Желя по-своему к этому готовилась. Она чувствовала, знала, что Гий взбрыкнёт первым, а потому проговорила чётко, как только могла:

– Я хочу пойти с вами до Жар-Птицы. Помогу красть, ломать, увозить в другое место – всё, что решим по ходу дела.

Она сказала это и скрестила руки на груди, словно подкрепляя собственные слова.

– Ты долго об этом думала? – Фраза грубая, но Гий спрашивал с искренним любопытством.

– Не ёрничай. Что мне ещё делать? Дома сидеть? Так Василиса уже оправляется. – Желя наклонилась к столу. – Ты сам говорил, что ждать кого-то со стороны, кто решит эту беду, бессмысленно. Так мы решим. – Она говорила почти шёпотом. – Или ты начал сомневаться?

На лице Гия появилось знакомое залихвацкое выражение, но взгляд кольнул.

– Ты думаешь, я сомневаюсь? Волк никогда не сомневается, но наша история темна. – Он заёрзал на месте. – Наша задумка складная: найти, украсть и скрыться. Но надо общо поглядеть: на кой чёрт охотникам Птица? Где они её нашли? Люди из гостинки тоже кого-то ищут – за тебя же зацепились.

Иван кивнул наконец.

– Темно всё.

– И что, в деревне до зимы сидеть? – спросила Желя. – То-то нас охотники своим огоньком погреют. Знаю, отчего ты не хочешь меня брать. Но я всему буду учиться и всё смогу…

Гий молчал долго, и Иван подал голос:

– Ну ведь она полезна будет. Ты зыркнешь, и все понимают, что ты бандит с большой дороги. Если я появлюсь, то сразу приметят из-за броского вида. А Желя скрытная, сможет отвлечь и заговорить, за неё не зацепятся.

– Мы в неизвестность идём, понимаете? – последний раз попробовал Гий.

– Когда мы говорили о том на кочевье, ты неясности не пугался, – заметил Иван.

– Не боюсь и сейчас. Но куда мы придём?..

Половица за спиной скрипнула. Трое разом развернулись и увидели Василису в длинной белой рубахе.

– Чего так таращитесь? Я отужинала, принесла, что осталось.

Сидя за столом, Гий, Иван и Желя наскоро переглянулись. Никто ничего не сказал.

И тут Василиса посмотрела на Желю. Ещё секунда, и она спросила:

– Нож ведь всё ещё у тебя?

Девушка улыбнулась уголком губ.

Глава 13

Идти решили ранним утром. Василиса помогала Желе сделать примочки на травах со странным запахом для Гия, и лицо у волка побледнело. Он щипал свои щёки, чтобы вызвать яркий румянец, надел не самую свежую рубашку и чуть взлохматил волосы. Когда Азар пришёл забрать его на работы, он лежал на лавке, укрытый толстым покрывалом, и чуть свесил голову. Азар тут же решил,