Нужно очень постараться. Эту мысль я и держу в голове, пересекая коридоры королевского дворца. Сосредоточится на актёрстве мешает Крис. Не уверена, что в его присутствии смогу хорошо отыграть жертву. И запах…

Мыло, которым он умылся напомнило о доме. В Итвозе сейчас жара, море тёплое, камни на берегу горячие, так вкусно пахнут. И лаванда как раз зацвела. Синие поля, с высоты птичьего полёта – восхитительное зрелище.

– Помнишь эстесадские фрукты, которыми ты замаливал свою вину? – решила попросить сразу, пока не забыла. Для этого пришлось нарушить этикет и нагнать Криса, степенно ведущего меня на приём.

– Которой не было? – хмыкнул, покосившись, но приличествующего расстояния не нарушил.

– Не суть важно. Я о другом, – сделала жалобную мину и попросила: – закажи косметику с Итвозской мануфактуры? Лавандовую.

Он заозирался, будто ища выход.

– Сейчас не понял…

– Мыло, духи, масла…

– Я знаю, что такое косметика. Я не понял, почему не купить в Келсе?

– Здесь другое… не такое. А там всё такое ароматное!

Обернулся.

– Ты меня не разыгрываешь…?

Всем видом, до кабинета королевы я показывала всю серьёзность своей потребности. Перед тем, как лакей распахнул ажурную дверь, поймала ещё один настороженный взгляд.

– Маркиз! Какой, право слово, сюрприз! Как же вы здесь? Что привело вас?

Королева у нас настоящая красавица. Как и положено нынешней модой – тонка и изящна. Русые волосы, самый некрасивый цвет, на мой взгляд, могли бы выглядеть по-мышиному тускло, но в нарочито небрежной причёске они переливаются даже в тусклом келском освещении. Сияющая кожа, лёгкий макияж – она не выглядит старше своих двадцати пяти.

Но способность говорить из меня вышибла не её красота, платье. Я, в своём сдержанном, сливочном дневном туалете, выгляжу просто… слов нет… как приснопамятная мышь я выгляжу. И копна рыжих волос никак ситуацию не спасают.

Королева ждала бедную разведёнку, что, избитая, потеряла сознание у её покоев, в красном. Сильно облегающим, очень открытом сверху, пламенно-красном платье. В котором ещё пять часов, как неприлично выйти из будуара.

Кстати, в нём нас и приняли. Тоже красном… в смысле, что даже обивка софы, на которой вышивала Кэтрин до нашего прихода, тоже была красной.

– Ваше величество, – Крис легко пожал женские пальчики, невесомо поцеловал воздух над ними. – Я, рассчитывая на ваше снисхождение, вызвался сопроводить свою будущую… невесту.

– Как вы сказали? Будущую невесту? – вот о чём я и говорила! Курам на смех – “будущая невеста”. Такими словами разбрасываются только после официального объявления! – Что же вы, маркиз, так неосторожно воспитываете хм… будущую невесту, что она потеряла сознание прямо во дворце?

У меня чуть челюсть не отвисла. Она же сейчас шутит? Или нет?

Каким бы патриархальным не было наше общество, и да, пусть муж имеет абсолютное право, даже продать свою жену на лошадином рынке, но её снисходительная, высокомерная улыбка, то, как спокойно она допускает, что все те синяки, что они с Фейт увидели, когда меня нашли, после избиения на площади… Что это мог сделать один мужчина, который мне даже не жених!

– Ваше величество, боюсь, вы неверно поняли… – крайне удивлённо пролепетал Крис.

– Оставьте, ваша светлость! Я довольно много читаю. Это, к слову, моё любимое времяпрепровождение, – ненавязчивый кивок на фрейлину, что сидит с книгой у окна, – газеты Келса довольно много пишут о вашей будущей партии.

Глаза её лукаво сощуренные, словно пародирут… леди Хэтар! Природный, лисий разрез глаз леди фаворитки! Сквозь прищур она обсмотрела меня сверху вниз и демонстративно задержала взгляд на стёртых туфлях.

Я готова провалиться в бездну! Ещё никогда в жизни я не чувствовала себя оборванкой с улицы, милостью создателя, оказавшейся в будуаре истинной леди.

Теплые руки подхватили меня за локти, напоминая, что я здесь не одна. Но я сама не заметила, как начала перебирать ногами, переступая с ноги на ногу.

– Присядьте, леди Эльташа, – подвёл меня к банкетке. – Ваше величество, позвольте? Герцогиня Эстесадо сегодня подверглась нападению городовых во время утреннего моциона…

– Да что вы? Как такое возможно?

– Позвольте мне? – со сменой места дислокации начала возвращаться уверенность. А вместе с ней и голос. – Утром на дворцовой площади собрались женщины…

– Да, эти несчастные. Страшные, глупые и никому не нужные нищенки.

– ??? – кажется, что я не сразу закрыла рот. Челюсть подтянула лишь встретившись взглядом с не менее удивлённым Крисом.

– Вы так считаете? – он лучше себя контролирует. Ему и слово. Да и мне спокойнее, когда он за моей спиной, словно говорит от нас обоих.

– Ну посмотрите сами! Ни одна хорошая жена, или завидная невеста не пойдёт бастовать. Первая устраивает дом, вторая занимается своей красотой. Они, те бедняжки на площади, остались старыми девами, приживалками. Или не справляются с обязанностями жены и идут протестовать.

Если она хотела показать, что она в курсе событий – у неё это получилось превосходно. Только что она почти процитировала статейки, вылетающие о нас из-под пера женофобов. Так думает почти каждый ондолиец, но вот сколько ондолиек с ними согласны?

До этой минуты я считала, что ни одна женщина в здравом уме не может снисходительно принимать происходящее.

– Вы так хорошо разбираетесь в политике, ваше величество!

– Благодарю, – та чинно кивнула, вовсе не услышав издёвки в моих словах, – с ранних лет меня готовили стать королевой. Это мой долг – заботиться о благе для моих подданных.

– А что вы думаете о реформе о разводах?

– Неслыханная жестокость! Не понимаю, как королевский совет мог пропустить подобную гадость! Я уже говорила об этом с его величеством! – невольно я заметила мимолётную едкую усмешку, скользнувшую по губам фрейлины. Кстати, откровенно некрасивой фрейлины. – В первый раз в жизни я пожалела, что у королевы нет права вето! Я бы развернула эту мерзость ещё на этапе разработки! Бросить женщин на улицу! Обречь бедняжек на смерть, или того хуже – участь продавать себя!

Выговорившись, а точнее, исторгнув на нас поток своей королевской мудрости, она, наконец, успокоилась.

– А если у женщины появится свобода? – она ответила мне откровенно непонимающим взглядом, – независимость?

– От мужа? – с ужасом еле слышно уточнила.

– От мужа, отца, любого опекуна. Если женщина будет иметь право сама получать зарплату, купить себе дом, воспитывать своего ребёнка?

– Как это? Воспитывать ребёнка без отца? – она в искреннем непонимании посмотрела на Криса, ища поддержки. – Как это самой содержать дом? Там же… эти… всяческие счета…

– Это всё лирика, ваше величество. Мы с моей невестой просто рассуждали на эту тему. На тему