На несколько секунд дала себе насладиться запахом счастья, которое вновь замелькало на горизонте, но Крису писать не стала. С огромным трудом его удалось выпроводить в родной Прасгал, аргументируя тем, что новоявленного деда нужно подготовить к… собственно, к статусу и подготовить.

На деле же, маркиза нужно было отправить из столицы на время митинга. Никогда бы он мне не дал провернуть такое представление.

План с королём изначально был хлипенький. Закончился он провалом. Даже если Айлис и сблизится с королём, вряд ли уязвлённая гордость позволит ему оставить подле себя ту, что стала свидетельницей его болезни. Ондолийские лорды не прощают слабостей ни окружающим, ни тем более, себе. Хуже того – истинное, предвзятое отношение Оттона ко мне. В каждой строчке келского вестника он ищет мой след и, не сомневаюсь, находит.

Что же… следующий шаг – демонстрация главным птичкам ондолийской клетки того, что происходит с такими же, как они, женщинами за пределами их птичника.

Дошла до жилого крыла, выпила зелье и провалилась в темноту.

То, что сегодня не мой день я поняла, как только открыла глаза. Потому что первым что увидела, вернее, кого, был Кристофер. Может всё же стоит начать сверяться с лунным календарём… Найти меня, по плану, должна была королева, направляющаяся в кабинет. Или Фейт, на худой конец.

– Мать-Земля… – простонала, сделав попытку раствориться в перине.

Тот, что недавно хотел на мне жениться, сбился с шага, что нарезал туда-сюда. Вскинулся.

– Кристофер, я… я могу всё объяснить…

– Правда? – усмехнулся так, что у меня внутри всё сжалось от страха. – Интересно послушать. Хотя нет! Вообще не интересно! Ты ведь уже успела придумать очередное объяснение, что нальёшь мне в уши в этот раз?

Стоит, не приближается. Руки в карманах, без очков, рубашка расстёгнута на груди. И столько боли во взгляде, усталости, что страшно пошевелиться, чувство такое, что моё любое движение сразу его спровоцирует.

– Что ж… я сам расскажу. Ты и не рассматривала своё неучастие в митинге. Заморочила меня разговорами об Эстер, что их нужно побыстрее познакомить, помахала мне ручкой на прощание, а сама… Демон подери, Эльташа! Только я за порог и ты с головой нырнула в это безумие! – я отсюда вижу, как тяжело ему говорить, он, весь красный, кажется, задыхается от гнева. Мать-Земля! Ну почему он так рано приехал? Вернуться же должен был только завтра, к вечеру! – Наплевала на меня, на себя, на Эстер! На ребёнка в твоём чреве! Когда ты думала мне сказать?

Мои пальцы начали подрагивать. Крис, со вздыбленными волосами, выкручивающий сам себе руки от гнева, которому нет выхода. Мне хочется это развидеть.

– Ты рисковала собой, мной, дочерью, ещё не рождённым ребёнком! Как ты могла?!

– Не было никакого риска, Крис…

Он вообще меня не слышит.

– Демон, если бы тебя там убили! Задавила бы толпа, напали бы в суете, сбил бы всадник, в конце-концов!

– Всадник может наехать и без митинга, от этого никто не застрахован. Я… – конечно, уже переодета, значит, был лекарь, что и сказал ему о беременности, осматривая побои. – Я ничем не рисковала. Малыш защищён, боли от ударов я не чувствовала…

– Эльташа!

– Кристофер! – я вскочила на постели. – Я не могу отсиживаться! Я должна быть с теми, кого каждый день отправляю на передовую!

– Ты заигралась! – выплюнул зло. – Посмотри, что вы устроили: вся столица бастует! Везде беспорядки! Женщины бьют витрины, нападают на чиновников. Разве этого мы хотели? Нам нужно было лишь немного свободы!

В этот момент только я поняла, что мы не дома, предположительно, во дворце.

– Крис, нас могут услышать.

– Я запер помещение. Артефактов здесь нет. Дядя не такой параноик, как ты.

Сказала бы я тебе, если бы не клятва…

– Я всё так же хочу свободы. Но не получается мирно. Они смеются над нами, отправляют мыть детские горшки и читать романы… я и сама не хотела такого, но тихими просьбами… нас просто не слышат.

– Таша! – Крис остановился у окна, на меня не смотрит. – Давай просто уедем, – уедем, это хорошо. Значит, всё ещё вместе, – оставим это тем, кому это действительно нужно. Не нам, не тебе. У нас же и так всё есть, Таша…

Он опёрся о подоконник. Высокий, статный, такой напряжённый, такой родной.

– Я не могу. Не из-за себя, из-за них. Я всё это начала. Это уже целая армия, Крис. Я подняла их, вырвала из своего уклада, дала идеалы. Пресса вовсю печатает о нас, женщины всё чаще и чаще находят силы подать голос. Мои ведьмы под колпаком министров… я не могу их бросить. Сама не смогу с этим жить.

Тишина царила не долго. Ровно столько, чтобы оценить убранство явно мужских, но не жилых покоев и сгущающиеся сумерки. Отбросила тяжёлое, обитое атласом покрывало и на цыпочках подошла к своему мужчине, обняла со спины. Обвила, как лоза, не давая шанса пошевелиться. Вдыхая запах бензина, пропитавшего его насквозь, вбирая его в себя.

– Как ты могла промолчать о малыше? – прозвучало едва слышно.

– Боялась, что запрёшь меня.

Крис едва различимо кивнул.

– Бесполезно?

Теперь я кивнула. Он не увидел, но как-то почувствовал.

– Хотя бы обещай, что будешь осторожна…

– Обещаю, – поцеловала твёрдое плечо, сквозь рубашку, пальцами пробираясь к мужской груди.

– И больше никаких секретов, – его руки накрыли мои.

– Никаких.

Получил ответ и развернулся, прижал меня к себе до хруста, втянул носом запах волос, а отстранившись, обхватил руками моё лицо.

– Я чуть с ума не сошёл, когда услышал о беспорядках в столице…

– Но как?

– Я же говорил, что купил приёмник…

Ах, радио… ещё одна адская машинка.

– Гнал, как никогда. Демоны! Я так боялся не успеть…

– Я всё контролировала, – коснулась своими губами его, твёрдо сжатых. Потёрла пятнышко из, мазуты, кажется, на скуле.

– Как ты себя чувствуешь? Как малыш?

– Хорошо и хорошо, – улыбнулась от счастья, что наконец-то он знает. Что в этот раз он рядом, не так, как в первую беременность.

– Когда целитель сказал… я не мог поверить… да и до сих пор не могу. Это ведь правда? – длинные пальцы пробежались по моему ещё плоскому животу. Я закивала. Он не выдержал моего счастья и улыбнулся в ответ, будто заразившись.

– Неужели… но, как это возможно? Ты же пила настойку?

– Если бы я знала… – своими ладонями прижала его.

Под моим взглядом он медленно опустился на колени, приобнял меня и поцеловал в живот, сквозь ткань длинной ночной рубашки. Поднял взгляд,