Шрифт:
Закладка:
Оставаться тут было опасно, я чувствовала это. «Среди чудовищ людям не место», – вспомнились мне слова Криса. Но вот я здесь и не знаю, что делать дальше. Я растерялась и только теперь поняла, насколько самонадеянной была моя вылазка. Чтобы сделать пристанище монстров своим домом, придется самому стать монстром. Теперь я поняла, что Крис имел в виду. Мое место действительно было среди людей… Здесь мне никогда не найти покоя.
Но день угасал на глазах. Я подумала, что ночевать в пещере лучше, чем спать под открытым небом в лесу, где не услышишь приближения собственной смерти. Фенрир все еще неподвижно стоял перед пещерой. Я не понимала, что его беспокоило. Он вытянул морду, превратившись в стрелу, готовую броситься вперед, но заходить не решался. Я ждала, однако джикуяр не двигался и начал тихо поскуливать.
– Фенрир? – услышала я знакомый голос, его хозяин вскоре появился сам. – Гирада?!
– Тристан? – я чуть не свалилась с джикуяра, высматривая в темноте своего друга. – Ты что здесь делаешь?
– Заходи, в пещере поговорим.
Фенрир тряхнул головой и направился вглубь. Когда мрак сомкнулся за нами, я ничего не видела перед собой, не слышала шорохов. Все, что я уловила, – это запах. Вернее, намек на остатки разложения и тления. Когда-то, судя по всему, здесь проходило звериное пиршество. Но сейчас пещера была пуста, если, конечно, не считать многочисленных костей, разбросанных повсюду. Под лапами джикуяра они с хрустом разлетались на осколки. В глубине горел небольшой костер, разведенный, видимо, Тристаном. Это был единственный источник света в царстве сгущающегося мрака. Рядом с огнем стоял в парадной сбруе Кючир, конь Тристана, гордость королевской конюшни, благо своды пещеры были высоки.
Я потрепала Кючира по холке в знак приветствия, на что тот легонько боднул меня головой. Расположившись у огня, постепенно согревалась. У костра я увидела поджаренную рыбу и решила подкрепиться, пока была возможность. Тристан сел напротив. Фенрир, принюхиваясь и тихонько рыча, лег у входа. Что-то продолжало тревожить его. Я же начинала думать, что в этом лесу не только мне, но и джикуяру не найти покоя.
Тристан молчал, глядя на меня с недоверчивым видом. Казалось, он хотел что-то сказать, но не решался. Я не могла понять, кого из нас встреча в столь странной обстановке должна больше удивлять. Не думала, что увижу его раньше, чем доберусь до Бириги. Но теперь искренне радовалась тому, что в лесу притаившихся чудовищ встретила своего давнего друга. С ним и Фенриром дорога сквозь логово монстров уже не пугала меня.
– Так что ты здесь делаешь? – вновь спросила я.
– Из Бириги направлялся в Натагулаю, – сухо ответил он. – Сначала хотел ехать напрямик через Каймову пустошь, но планы изменились, пришлось сделать крюк, – добавил он, явно не спеша сообщать мне детали.
– Ты обещал приехать, тебя долго не было. Я беспокоилась.
– Меня задержали.
– Почему ты на меня странно смотришь? – он выглядел так, будто я была лишь полуденной фантазией для измученного рассудка в раскаленном воздухе пустыни.
– Как добралась сюда одна?
– Тристан… – я покачала головой. – Я жива, здорова, если это то, что тебя волнует. Но почему ты не поехал в Натагулаю прямиком из Дебагура?
– С твоего последнего визита в Дебагур многое изменилось. Дядя… – он замялся. – Король Мнемний погиб.
– Как?! – опешила я, надеясь, что неправильно поняла его слова.
– Несчастный случай на охоте, – ответил он, не вдаваясь в подробности. – Муринорус теперь правитель. На прошлой неделе была коронация. Сразу после нее он и изгнал меня.
– Изгнал тебя? – почти вскричала я, позабыв о всякой предосторожности. – Как он мог изгнать тебя? – добавила я уже намного тише. – Твой род ведь самый влиятельный при дворе.
– Поэтому мне оставили фамильные земли, – сказал он хмуро. – Пока они ищут способ настроить моих людей против меня. Муринорус опасается мятежа, но и сдаваться просто так не собирается. За пределами Люрских земель королевская стража вправе задержать меня и препроводить в темницу.
– Ты хочешь сказать, тебя обвиняют в смерти дяди?
– Да. Если бы Муринорус понял, что я покинул Биригу, он сразу бы напал на мой замок. Но мне нужно было узнать, что с тобой случилось. Слишком много разных слухов дошло до нас. И все они не радужные.
– Безумие…
– Ты ведь знаешь, что мой двоюродный брат своим советникам доверяет больше, чем себе. Многие из них открыто винят меня в смерти дяди. Поговаривают, они настаивали, чтобы Муринорус не тянул с казнью.
– Только сумасшедший может в это поверить. Но что произошло?
– На нас напали джинны.
– Джинны? Ты уверен?
– Да, – хмуро ответил он. – Но моим словам никто не верит.
– Как они выглядели?
– Будто высохшие мумии, обтянутые черными лоскутами. И ехали они на ящерах, похожих на драконов.
– Я… – я остановилась, собираясь с мыслями и тщательно подбирая слова. – Я встретила по пути сюда дракона…
– Дракона в облике человека? – перебил меня Тристан.
– Да.
– Так слухи не врут… А про твою мать он что-то сказал?
– Он сказал, что год назад на Нагорье напали джинны. Именно они похитили мою мать.
– Это многое объясняет, – пробормотал Тристан. – Возможно, она все еще у них, – добавил он утешительно.
Я только покачала головой, не веря, что такое возможно. Достав из рюкзака два листка со своими заметками из книг на люрском, я протянула их Тристану.
– Я как раз направлялась в Биригу в королевскую библиотеку.
– Что тебе там понадобилось?
– Это люрский? – спросила я вместо ответа.
Тристан взял мои заметки, изрядно пострадавшие после речной прогулки, и внимательно их просмотрел.
– Ты права. Похоже на люрский III, может, IV эры. Дядя давно собирал реликвии этих времен.
– Зачем?
– Говорил, в качестве дани предкам, – Тристан передернул плечами. – Но я в это не верил.
– Ты можешь перевести?
– Есть несколько слов, которые я не понимаю, – сказал он, глянув снова на страницы, – но в целом да, – подытожил Тристан.
– Здесь сказано, как найти Книгу Хаоса? – спросила я, устав от ожидания.
– Тут говорится, что Книга сама находит хозяина. Если, конечно, артефакт, про который написано, и есть та самая Книга. И приходит она к тому, кто готов пройти дорогой Хаоса.
– И все? Это все, что сказано?
– Про Книгу Хаоса – да. Возможно, в исходном манускрипте содержалась более ценная информация, но здесь в остальном описываются пророчества или предсказания. Я думал, что Книга Хаоса – просто легенда и в реальности ее никогда не существовало.
– Если бы не она, Амелиус не посмел бы напасть на земли пустынников.
– С кем ты хочешь объединиться, с джиннами или с драконами? – вдруг спросил Тристан.
– Разве нужно с кем-то объединяться?
– В одиночку войну не выиграть. Если откажешься от союзников сейчас, то джинны и драконы забудут про свои распри и объединятся против Нагорья. Придется выбирать.
– Сомневаюсь, что драконы когда-нибудь забудут свои обиды, – пробубнила я. – Если они и правда не нападали на Нагорье, то лучше объединиться с ними. Думаю, с драконами легче договориться.
Мне начало казаться, что раз второй человек, который к тому же занимал не самое последнее место при дворе и был довольно хорошо знаком с ситуацией в Нагорье, говорил мне о необходимости выбирать союзников, то я могла и не успеть это сделать. Мне не хотелось поступаться собственными принципами лишь потому, что единственных союзников, к которым я могла примкнуть, уже поработили собственные амбиции, мало согласующиеся с благом Нагорья.
– Тот дракон, которого ты встретила. Кто он? – спросил Тристан.
– В смысле?
– Он из послов?
– Ты знаешь про послов с Острова? Я думала, это держится в тайне.
– Неделю назад узнал. Твой отец объявил о твоей свадьбе с вождем драконов, возглавляющим посольство с Острова.
– Что?!
Ситуация осложнялась, я принялась ходить из стороны в сторону, пытаясь найти выход.
– И я не сказал, – Тристан замолчал, подбирая слова и явно сомневаясь, стоит ли затрагивать этот вопрос сейчас. – Мириада скоро станет королевой Люпопротагории. Их свадьба с Муринорусом через несколько дней. Как раз незадолго до зимнего солнцестояния. В Каранге до сих пор отмечают этот праздник. И я думаю, Мириада хочет явиться на ваше семейное торжество, уже будучи коронованной особой.
– Быть не может, – прошептала я. – Она ведь сама говорила, что этот тупоумный мальчишка только и думает о пирожных и балах.
– Видимо, ее мнение изменилось.
– Она лет пять
