– Это Амелиус? Он пропал в Хаосе после похода в Ибигурию?

Дракон долго не отвечал, глубоко задумавшись.

– Это всего лишь легенда, – наконец сказал он, натянув улыбку. – Кто может знать наверняка?

Не успела я еще ничего ответить, как дракон добавил:

– Мы почти пришли.

Наваждение от историй исчезло, оглядевшись, я увидела, что мы и правда почти добрались до вершины Эдвасо.

Но позже выяснилось, что как таковой вершины у Эдвасо не было, только небольшое круглое плато на самом верху. Я изумилась. Эдвасо – последняя вершина. Теперь мне стал понятен смысл этих слов. С высоты, на которой мы сейчас находились, открывался вид на безжизненную пустошь. Ни холмов, ни пригорков – ничего…

Здесь я наконец-то смогла размотать свой тюрбан и сделать первый нормальный вдох. Лицо покрывал плотный слой дорожной пыли; смешиваясь с потом, она походила на глину. Я убрала частицы этой липкой субстанции с лица и отряхнула перчатки. Фенрир, казалось, стал вдвое больше и округлее из-за налипшей грязи. Единственное, на что я надеялась, – после спуска с горы нам встретится речушка или какой-нибудь родник.

Достала из своих изрядно оскудевших запасов несколько кусочков вяленого мяса, часть которых протянула Крису.

– Будешь?

Он с подозрением взял еду:

– Твоя зверюга не доела, и ты решила поделиться со мной?

– Знаешь, одного зайца для него недостаточно. Ему нужна добыча покрупнее.

Съев на ходу мясо, я выудила из своей сумки горсть сушеных яблок и принялась сосредоточенно жевать.

– А яблоки драконам не полагаются? Они только для королевского стола? – возмутился Крис.

– Я думала, драконы только мясо едят, – опешила я.

– Ну да, конечно, – закатил глаза он, – поэтому и похищают чужой скот постоянно.

– Кто же знал, что у тебя такие разнообразные пристрастия, – я отсыпала ему часть яблок.

– Я вот иногда думаю, – неспешно проговорил Крис, – только ты наивная или человеческий род в целом не отличается особой осведомленностью и прозорливостью?

Поперхнувшись от такой наглости, я судорожно глотала воздух, пытаясь восстановить дыхание. Выпив немного воды, собралась выдать гневную тираду, однако Крис меня опередил:

– Но одно знаю наверняка. У некоторых людей вместо инстинкта самосохранения врожденная тяга к саморазрушению.

Дальше мы продолжили путь молча, никто ни проронил ни слова, пока мы спускались вниз.

– Добро пожаловать в долину Эдвасо, – провозгласил Крис, окидывая взглядом бесплодную пустошь, которая лежала перед нами.

– Долина – это слишком громко сказано для такого места, – буркнула я. – К тому же здесь земля какая-то другая. Не такая, как в горах.

– Когда-то это был действующий вулкан. Ты не знала?

– Что? – я опасливо вглядывалась под ноги, но Фенрир не выказывал беспокойства.

– Идем, – поторопил меня Крис, спускаясь по пологой тропинке, которая вела к пустоши. Мы с Фенриром следовали за ним, дракон тем временем продолжал: – У этой долины раньше не было имени. Эдвасо – так назывался сам вулкан. – Крис развернулся и, указывая на плато, которое мы только что покинули, добавил: – Это кратер Эдвасо. – Он продолжал спускаться, я ехала следом. – Когда-то здесь произошло сильное извержение и все покрылось лавой и пеплом. Но извержение было давно, и с тех пор вулкан ни разу не давал о себе знать, поэтому сейчас мало кто знает о его существовании. В основном считают, что Эдвасо – безжизненная пустошь. Но до извержения здесь была зеленая долина, которую пересекала мощная река, берущая начало в подземном источнике. Лава превратила некогда цветущую долину в пустошь. А река… – тут Крис задумался, – говорят, что подземный источник много лет пробивает себе путь наружу и под слоем застывшей лавы и пепла течет настоящая река… Кто знает? Это не то место, о котором потом рассказывают восторженные путники своим друзьям и родным. Может быть, река и проложила новое русло.

Как завороженная, я слушала рассказ своего проводника, даже не заметив, как мы успели спуститься.

– Так что земля, на которой мы стоим, – затвердевшая лава, – закончил повествование дракон.

– Крис? Откуда ты все это знаешь? – удивленно спросила я.

– Не ты одна любишь долгие странствия. И читать я тоже умею.

– Ладно-ладно. Не хотела тебя обидеть. Ты знаешь, меня беспокоит, что с тех пор, как мы пересекли реку, я не видела ни одной птицы. Даже следов зверей не заметила.

– Здесь никто не живет. Да и вряд ли кто-то смог бы выжить здесь. Даже буреглотов никогда здесь не встречал.

– Было время, – вдруг сказала я, – когда мы семьей ездили на юг. Там зимуют перелетные птицы. Столько разных видов одновременно нигде больше не встретишь!

– Не знал, что ты такая любительница природы, – пробубнил дракон. – Думал, ты только охотой и промышляешь.

– Я охочусь по необходимости.

– С каких пор принцессам это нужно?

– Возможно, ты удивишься, но в Люпопротагории королевская охота и рыбалка – обычное дело.

– Ты не из Люпопротагории.

– Я выросла там. И там я всегда могла найти приют и поддержку. Ты знаешь, я однажды даже в Дебагур сбежала, когда с младшей сестрой поссорилась.

– И что же вы не поделили?

– Мне подарили скаковую лошадь, но она понравилась Мириаде. И та убедила отца отдать животное ей. Я, вскочив в седло, умчалась в Дебагур. Дядя Мнемний, конечно, меня отчитал, но все же принял.

– Не знал, что принцессы спорят из-за подарков.

– Мы многое с ней делили. Но она сразу бежала к отцу, а я искала защиты у дяди.

– Но как же люпопротагорский принц?

– А что с ним?

– Мириада не хочет связать свою судьбу с ним?

– После того как я от него отказалась – вряд ли. Думаю, ей всегда хотелось заполучить то, что было у меня. И неважно, насколько бесполезным оказывалось для нее такое приобретение.

Крис перевел взгляд на Фенрира и подозрительно прищурился.

– Почему у него глаза сейчас черные? – спросил он.

– В смысле? – опешила я.

– В нашу первую встречу глаза у него были желтые.

– Ты помнишь?

– Да, и вряд ли забуду. Так что?

– Они всегда черные, когда он спокоен. Если желтые, то он оценивает своего противника или встревожен чем-то. Волноваться нужно, когда они становятся зелеными, это не сулит ничего хорошего.

– Ты серьезно? По цвету глаз можно узнать его намерения?

– Да, вполне. Он не привык лицемерить. Если ты ему не нравишься, он даст знать.

– Странный выбор питомца для принцессы, – заметил Крис.

– А ты много знаешь о принцессах? – поинтересовалась я.

– От чего ты бежишь? – вдруг поменял тему разговора Крис. – Что может заставить наследную принцессу процветающего государства отправиться в Проклятую землю?

– Если ты переживаешь о том, кто будет править Нагорьем, то у меня есть сестры. Если я не вернусь, они унаследуют престол.

– Я не об этом волнуюсь.

– А о чем?

– О том, что ты боишься встретиться лицом к лицу со своей судьбой. Бежишь от всего важного для тебя. Я никогда не поверю, что единственное дорогое тебе существо – это дикий зверь, которого ты, по понятной только тебе причине, принимаешь за домашнего питомца.

– Что ты хочешь сказать?

– Твое место среди людей! А не среди монстров. Что ты надеешься обрести в диких землях?

– Почему тебя это волнует?

– Я бывал в Лесу чудовищ. Однажды. Тогда я тоже бежал от себя. И знаю точно: ни этот лес, ни земли пустынников не дадут тебе покоя. Они не для людей. Вернись в Нагорье и реши вопросы, которые тебя волнуют, иначе их отголоски будут преследовать тебя всю жизнь.

– Скажи мне, – медленно проговорила я, – ты хочешь мне помочь или тебе просто нужно, чтобы я вернулась в Карангу?

Криис ничего не ответил и, обогнав Фенрира, энергично поспешил вперед, что-то бормоча себе под нос, я смогла разобрать лишь слова «ризатин» и «гурадука», которые слышала и раньше. Вряд ли это были комплименты в мой адрес. Я давно заподозрила, что за такими эпитетами не скрывалось ничего хорошего.

Глава 19

ФЕНРИР ДОГНАЛ КРИСА, и мы молча продолжили путь по пустоши. Хотя дракон и двигался быстро, мне постоянно приходилось следить, чтобы Фенрир не забегал слишком далеко вперед, оставляя моего проводника плестись позади. Ситуация не укладывалась у меня в голове. Я чувствовала, что упускаю важное. Зародившиеся еще при первой встрече с драконом подозрения с новой силой обрушились на меня. Зачем ему в Ибигурию? – вопрос не давал мне покоя. Ехала в задумчивости, отвлечься мне было не на что. Навязчивые мысли не отставали. «Зачем он увязался за мной?» – повторяла я про себя, но не находила ответа. Я понимала: мне не хватает кусочка головоломки, чтобы увидеть картину целиком. Неизвестность