моих шпионов, которых я внедрил во дворец Зираковых.

Худощавый мужчина, похожий на зубочистку, заговорил первым. Он не отличался силой, но быстро соображал и умел правильно подобрать слова.

– По вашему приказу мы следили за художником Леонардо Клиффордом и принцессой Китаной, – доложил он. – Принцесса вернулась во дворец слабой и обозленной. Служанки сказали, что она устроила беспорядок в комнате, но Леонардо утешил ее.

Я почувствовал сухость во рту и с трудом сглотнул.

– И как же он ее утешал? – спросил я, расправив плечи. Хвала богам, мой голос не дрогнул.

Худощавый мужчина замешкался, подбирая слова, и вместо него ответил напарник – крупный, но глуповатый мужчина.

– Служанки собирались проведать принцессу, но в этот момент появился Леонардо. Он никого не впустил в ее комнату, поспешил туда сам и некоторое время оставался в ее покоях. После разговора с ним принцесса успокоилась.

Я гневно засопел. Значит, у него хватило дерзости зайти в комнату моей жены?

Худощавый мужчина заметил, что я рассердился, и предусмотрительно толкнул товарища локтем. Я поднял руку в успокаивающем жесте. Мне нужны были факты.

– О чем можешь еще рассказать? – спросил я мужчину покрупнее.

– Мы наблюдали за ними два дня. Принцесса обычно проводит время с братом, сестрой и художником. Вчера он провел с ней весь день, они ходили в его мастерскую. Мы наблюдали за ними через открытое окно. Леонардо показывал Китане свои картины.

Я изо всех сил сдерживал ярость, надеясь, что остальные не замечают моих чувств.

– Затем, – продолжил он, – они с принцессой прогулялись по саду, он подарил ей ожерелье. Принцессу подарок обрадовал, и она обняла художника.

Я зажмурился и отвернулся. Вскочил, опрокинув кофейный столик, но меня это не волновало. Я подошел к выходу из палатки и выглянул наружу. Я глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, но это не помогло.

– Она ему улыбается? – неожиданно даже для себя самого спросил я. Худощавый мужчина ничуть не удивился.

– Мы не знаем, что именно он говорит принцессе, но рядом с Леонардо Китана всегда смеется.

Я не удержался и задал еще один вопрос, хотя уже знал на него ответ.

– Принцесса отказалась выходить замуж?

Я не оборачивался. Мужчина покрупнее заговорил:

– Ни о чем таком мы не слышали. Учитывая, что они всегда вместе, их решение вступить в брак окончательно…

– Довольно! – прорычал я. – Убирайтесь оба!

Мужчины покинули палатку. Меня охватила ревность. Легкие горели, я задыхался, словно вокруг не осталось воздуха. Ко мне подошел Тао, о существовании которого я успел позабыть.

– Не хочу тебя расстраивать, но они все еще собираются пожениться, – произнес он. – Китана приняла это решение не из-за ребенка. Он произвел на нее впечатление.

Я покачал головой.

– Я видел ее, Тао, – возразил я. – Я видел тоску и сожаление в ее взгляде. Она, как и я, страдает из-за того, что мы пережили и чего мы лишились.

– Тогда почему она все еще с Леонардо? – спросил он. – Почему проводит с ним большую часть времени? Почему обнимает его? Слушай, я изучил этого художника. Он – перфекционист, одержимый искусством. Должно быть, он что-то чувствует к ней, раз приводит Китану в мастерскую и показывает свои наработки.

Я посмотрел на брата, и тот мгновенно замолчал.

– Я тоже думаю об этом, Тао, – ответил я. – Но на этот раз я не стану сам отвечать на эти вопросы, а задам их Китане.

Брат неодобрительно посмотрел на меня, и я повысил голос:

– Разве ты не понимаешь, Тао? Я ни разу ее не выслушал! Мы из-за этого ребенка потеряли. Если бы я выслушал ее тогда, ничего бы не произошло.

Я наклонил голову и прижал ладони ко лбу.

– Это я во всем виноват.

– Не ты втянул ее в эту кровавую бойню, – возразил Тао и положил мне руку на спину, пытаясь успокоить.

Он не знал, что это был я. В тот самый день, когда я подвел ее, когда сказал, что не люблю, я толкнул ее в самый центр этой кровавой игры. Она всегда поддерживала меня, когда я боролся со своими братьями, я же бросил ее семье подобно наживке.

И в глубине души я понимал, что Китана никогда мне этого не простит.

Китана

Наступил пятидесятый день моего пребывания в Зиракове. Очередной обед стал бы невыносимым, если бы не Лео, Арло и Лена.

Лерой в своем благородном костюме молчаливо восседал на одном конце стола. Сидящая напротив Ирина ничуть ему не уступала. Она облачилась в изумительно ярко-красное платье, которое очень ей шло. Лена и Арло, сидящие передо мной, заметно нервничали и не издали ни звука.

Лео безуспешно пытался разрядить обстановку, рассказывая о своих новых проектах и заказах.

– Я нарисую ваш портрет и подарю на свадьбу, – обратился он к родителям.

– Леонардо, ты что-то путаешь, свадебные подарки дарят тем, кто вступает в брак.

– Какая разница? – махнул рукой Лео, словно говорил о чем-то совершенно неважном.

Лена грустно улыбнулась.

– Когда вы планируете пожениться? – спросила она. – Может, тебе пора уже связаться со своей семьей?

Лерой что-то невнятно пробормотал, и все повернулись к нему. Я не слышала, что именно он сказал, но увидела отвращение, которым он ясно выражал свое мнение.

Я тяжело вздохнула и вспомнила все, что произошло, после того как я потеряла ребенка. Со второго дня меня навещал Армин. Арло множество раз просил у меня прощения за то, что заставил пойти на фронт и не смог защитить. Лео и Лена всегда были рядом. Даже моя верная служанка Амелия не оставляла меня одну. Этот же мужчина и его жена ни разу не справились о моих делах.

Мои губы задрожали. Я вздохнула и наклонилась вперед:

– То, что случилось, тяжелый удар для нас с Лео. Будь любезен, веди себя достойно и не усложняй нам жизнь. Может, хотя бы сделаешь вид, что тебе все это неинтересно, вместо того чтобы вести себя как недоумок?

Карие глаза Лероя потемнели. Его чистая ненависть пугала, но я не собиралась бояться. Он подался вперед. Расстояние между нами сократилось.

– Меня не волнуют трудности женщины, которая собиралась вырастить бастарда Винсента, да еще и гордилась этим.

Я едва удержалась, чтобы не выхватить нож и не перерезать горло мужчине передо мной. Мой отец, которым я раньше искренне восхищалась, стал моим злейшим врагом.

– Не смейте так говорить, – неожиданно подал голос Лео.

– Что ты сказал? – переспросил Лерой. Подобной вспышки он явно не ожидал.

В отличие от нас, Лео оставался спокойным. Он держался гордо, а его взгляд источал холод.

– Вы меня услышали, – ответил он. – Я не позволю вам проявлять неуважение, даже если вы король.

Лерой побагровел от злости:

– Я должен спрашивать твоего дозволения?

Лео вскинул бровь и кивнул:

– Относительно того, как разговаривать с моей будущей женой? Полагаю, что да.

Лерой в ярости ударил по столу кулаком.

– Кто ты такой?

– Самый известный и уважаемый художник в королевстве, – как никогда уверенно ответил Лео. – Я уважаю вас, а вы проявите уважение