С чувством безысходности мы сели в карету и возвращались во дворец с первыми проблесками рассвета.

Арло, не проронивший ни слова за последние несколько дней, наконец высказался:

– Лерой очень разозлится. Возможно, Ирина нас накажет.

Лена, в отличие от брата, не переживала об этом.

– Думаю, сейчас им следует подумать о том, кто напал на Китану в разгар сражения, – заявила сестра. – Солдаты, которых они выделили нам, напали на принцессу Зиракова.

Брат и сестра вздрогнули, когда я нервно рассмеялась. Их глаза беспокойно блеснули.

– Прошу прощения, – откашлявшись, выдавила я, все еще не переставая улыбаться.

– Что смешного? – предупредительно спросил Арло.

– Она назвала меня принцессой Зиракова, – пояснила я. – Но мне нет места ни в Зиракове, ни в Сентерии.

Арло и Лена переглянулись, вызвав у меня новый приступ смеха. Брат и сестра общались без слов.

Наконец карета замедлила ход, и пред моим взором предстал дворец, который когда-то был моим домом. Теперь он вызывал у меня лишь тошноту.

Дверцы распахнулись. Слуги с притворной радостью встретили нас, но их выдали слезы в глазах. Ни на кого не глядя, я покинула карету, вошла во дворец и направилась в свою комнату.

Я успела преодолеть лишь несколько ступенек, когда услышала голос Лены.

– Китана, король и королева ждут нас в тронном зале.

– Хорошо, – холодно бросила я, – поговори со своими родителями.

Я молча двинулась дальше. У меня не было сил разговаривать, отчитываться о произошедшем и даже ругаться. Мысль о том, что я лишилась всего, придавала храбрости и делала безрассудной. Меня совершенно не волновало, что они подумают обо мне.

Я вошла в теплую комнату. Жарко полыхал камин. Я сбросила одежду, и в одном белье нырнула под одеяло. В дороге я снова приняла лекарство, и теперь моментально уснула.

Когда я открыла глаза, солнце стояло в зените. Часы блаженного сна сил не прибавили, и я направилась в ванную. Тщательно умывшись, я подняла голову и посмотрела в зеркало перед собой. Увиденное заставило меня замереть. Женщина передо мной казалась лишь тенью былой Китаны.

Она сильно исхудала, щеки запали. Под глазами, которые, несмотря ни на что, светились надеждой, залегли тени. От ее прежнего безрассудства не осталось и следа.

Я возненавидела ее от бессилия и беспомощности. Слезы потекли по моим щекам. Я опустила голову и оперлась на раковину. Я всегда считала себя сильной, и внезапная слабость оказалась тяжелым ударом.

Если я такая сильная, то почему не верну потерянного ребенка? Если я такая крепкая, почему беспомощно плачу, вместо того чтобы стоять прямо ради ребенка, которого потеряла?

Эти мрачные мысли терзали меня. С трудом вздохнув, я подняла голову. Смотреть на себя было невыносимо больно.

Я не сдержалась и швырнула в зеркало увесистую мраморную салфетницу. Осколки брызнули дождем, смешавшись с моими рыданиями. Я отступила. Моя спина коснулась холодного мрамора. Силы покинули меня, колени подкосились. Я опустилась на пол, подтянула ноги к груди и обхватила их руками. Я наклонила голову и вновь дала волю слезам. Я слышала, как отворилась дверь, но не подняла головы. Пара сильных рук коснулась моих локтей. Раздался знакомый мужской голос.

– Китана, Лена мне все рассказала. Мне очень жаль.

Я подняла голову и встретилась с обеспокоенным взглядом Лео.

– Это все моя вина, – выдавила я сквозь слезы.

– Как ты можешь быть виновата? – запротестовал мужчина. – Ошибка – отправлять беременную женщину на войну. В этом проблема, не в тебе.

– Я хотела избавиться от ребенка, когда узнала о нем, – почему-то призналась я. – Может, поэтому он оставил меня. Понял, что мать не любит его, рассердился и бросил.

Лео, казалось, совершенно растерялся. Я собиралась вновь уткнуться в колени, когда мужчина взял меня за подбородок, вынуждая посмотреть на него.

– Не казни себя, – сказал он. – Ты растерялась и испугалась, не знала, что думать. Уверен, большинство женщин на твоем месте думали бы так же. Ты оказалась загнанной в угол, я бы не смел тебя винить, если бы ты приняла такое решение, но ты сохранила жизнь малышу. Ты знала, что придется несладко, но это не остановило тебя. Скажи мне, Китана, как этот ребенок мог не любить тебя?

Его слова оказались бальзамом для моей израненной души, от сердца отлегло. Большими пальцами мужчина смахнул слезы с моих щек, затем обнял меня за плечи. Я склонила голову ему на грудь, пока плач не утих. Я почти не знала Лео, но почему-то мне не показалось странным обнять его и разделить свое горе. Раньше я смотрела на него с ненавистью, но теперь доверяла его искренним глазам.

– У тебя больше нет причин жениться на мне, Лео. – Я подняла голову и заглянула ему в глаза. – Ребенка больше нет.

Лео выглядел задумчивым.

– Я не могу отказаться от своего слова, – наконец ответил он.

– Если ты беспокоишься о моей семье, я скажу, что бросила тебя, – отмахнулась я.

– Дело не в этом, – возразил мужчина и отвернулся, пытаясь собраться с мыслями. – Послушай, мы друг друга не любим, но я обещал себе, что всегда буду рядом с тобой в качестве друга, отца твоего ребенка и мужа. Сейчас, в самую трудную минуту, неправильно думать лишь о себе и бросить тебя одну на растерзание этим стервятникам.

На краткий миг я лишилась дара речи.

– Значит, ты все еще считаешь, что нам следует пожениться? – уточнила я.

– Таково мое желание, Китана, – утвердительно кивнул мужчина. – Я делаю то, что должен. Этот брак пойдет тебе на пользу.

Мои губы задрожали. Лео оказался замечательным человеком, прекрасным другом.

– Ты не можешь связать свою судьбу со мной лишь ради моей репутации.

Лео снова обнял меня.

– Подумай сейчас о себе, – произнес он. – И помни, что мне ты не вредишь. Напротив, мне выгодно стать зятем королевской четы.

Что-то в его голосе заставило меня улыбнуться.

– Спасибо, – поблагодарила я и уткнулась лицом в его грудь. Через несколько минут я осознала, что на мне лишь нижнее белье. Дрожь пробежала по телу. Щеки пылали. Я кашлянула и попыталась прикрыть руками полуобнаженную грудь. Заметив мои неловкие движения, Лео отстранился. Он покраснел, словно впервые заметив, что я почти без одежды.

– Что ж, – выдавил он, – я оставлю тебя.

Лео встал и покинул ванную, не глядя на меня.

Моя печаль не прошла, но на душе стало немного светлее. Оказалось, что разговаривать с ним, Леной и даже Арло очень приятно.

Я наполнила ванну горячей водой и поспешила смыть с себя грязь и усталость.

Винсент

Минуло три дня с тех пор, как я захватил север Зиракова, но огонь в моем сердце все еще бушевал. Я хотел сжечь и уничтожить все вокруг. Внутри меня пробудилось чудовище, о существовании которого я не подозревал. И оно жаждало лишь крови.

Как главнокомандующий армией я восседал на троне в огромной палатке. Предо мной преклонили колени двое мужчин. Тао стоял рядом со мной, ожидая доклада