христианин, истинный сын Православной Церкви; он почил, держа в руке крест Христов – символ нашего спасения. Многие ли так умирают из нашей монашествующей братии? С таким ли бесстрашием встречаем смерть мы, отрекшиеся от мира и поставившие задачею отшельнической жизни встречу со смертию, как с переходом в иную, лучшую жизнь?» А сенатор К. Н. Лебедев оценивал: «14 декабря и 18 февраля – славнейшие дни в жизни этого монарха».

Александр Николаевич превратился в императора Александра II. Сенат, Синод, чиновники, полки начали приносить ему присягу. Его готовили к престолу всю жизнь – а занять его случилось так неожиданно. Сын потерял отца. Был в шоке. На собравшемся заседании Государственного совета он сквозь слезы выдавливал свое горе, повторял последние слова Николая Павловича. Рыдали и присутствующие. В отчаянии был и весь народ. Толпы хлынули к Зимнему дворцу. Выли, рыдали. Дубельт отмечал: «Плач всеобщий… Скорбь так велика, что описывать ее – дело невозможное».

Впрочем, была и другая реакция. Приближенный нового государя Дмитрий Милютин вспоминал: «Когда народ стекался на панихиды и повсюду выражалась скорбь об утрате великого Государя, с личностью которого привыкли связывать представление о величии самой России, – в то же время в известной среде людей интеллигентных и передовых радовались перемене царствования… В известных кружках речь о кончине императора Николая вызвала ликование; с бокалами в руках поздравляли друг друга с радостным событием» [43]. Революционер Шелгунов выражался еще более откровенно: «Николай умер. Надо было жить в то время, чтобы понять ликующий восторг “новых людей”; точно небо открылось над ними, точно у каждого свалился с груди тяжелый камень, куда-то потянулись вверх, вширь, захотелось летать» [37, с. 693].

Да, смерть Николая Павловича чрезвычайно порадовала и внешних врагов, и поднявшую голову прослойку людей, горделиво объявлявших себя «интеллигентными», «передовыми», «новыми». Кстати, Мандту никаких официальных претензий не предъявлялось, но высший свет от него отвернулся, двери перед ним закрылись, и он предпочел исчезнуть из России. Поселился в Германии, в тихом Франкфурте-на-Одере. Был еще не стар, хвалился отменным здоровьем. Но венценосного пациента он пережил всего на 3 года. Скоропостижно скончался в 1858 г. в возрасте 58 лет. Разве не похоже, что он «слишком много знал»?

Глава 10. Проиграла ли Россия всей Европе?

Оборона Севастополя. Художник Ф. Рубо

Александр Николаевич был подготовлен к царствованию гораздо лучше, чем любой из предшествующих монархов России. Ему было 37 лет, он являлся ближайшим помощником отца, и перемен как будто не подразумевалось. Уже на следующий день, 20 февраля, на встрече с иностранными дипломатами он подтвердил это: «Я готов протянуть руку примирения на условиях, принятых моим отцом. Но если совещания, которые откроются в Вене, не приведут к почетному для нас результату, тогда я во главе моей верной России и всем народом смело вступлю в бой» [4, с. 129].

Но нет, кое-что переменилось. Смерть прежнего императора окрылила Англию и Францию. Но открывшейся в Вене конференции пункты, на которые соглашался Николай I и которые предварительно согласовали они сами, теперь объявили недостаточными. Выставили требования, чтобы Россия гарантировала территориальную целостность Османской империи, разоружила Севастополь, ликвидировала Черноморский флот. Даже австрийский канцлер Буоль счел, что это слишком. Уговорил смягчить формулировку – ограничить Черноморский флот. Россию представлял Александр Горчаков. После консультаций с Петербургом выразил согласие не «гарантировать», а «уважать» территориальную целостность Турции, попытки ограничить наши права на Черном море отверг. Но такой вариант не устроил Наполеона III и Палмерстона. Они без Николая I рассчитывали на более весомые плоды победы и дальнейшие переговоры сорвали.

Война продолжалась еще по приказам и планам покойного государя. По его последним указам получил отставку Меншиков, в Крыму его сменил Михаил Горчаков, в руководстве Морским министерством – брат Александра II, великий князь Константин. Новый император оставил при себе помощником по военным делам понравившегося ему генерал-майора Милютина. Зачислил в свою свиту, создал при его участии Комиссию для улучшения по военной части. По повелениям Николая I продолжались рекрутские наборы, сбор ополчения. В армию влились 372 тыс. солдат, 352 тыс. ополченцев. На защиту Отечества было собрано 6,3 млн руб. добровольных пожертвований.

Еще с декабря с приказом Николая I мчался через всю Россию лейб-казачий есаул Мартынов. После разгрома англичан и французов в Петропавловске государь предвидел, что они непременно захотят отомстить, пришлют подавляющие силы. Поэтому повелел эвакуировать город. Мартынов прибыл на Камчатку в марте, Николая Павловича уже не было в живых. Хотя о перемене на престоле здесь еще не знали, а приказ начали выполнять всем населением. Рушили укрепления, причалы, даже дома разбирали по бревнышкам. Что могли, грузили на фрегат «Аврора», транспорт «Двина». Остальное жгли, прятали. Муравьев прислал еще корвет «Оливуца», транспорты «Байкал» и «Иртыш». Местных казаков и ительменов Мартынов увел в сопки – если понадобится, вести партизанскую войну. А прочие жители и гарнизон пропилили в бухте лед, выводя корабли. Губернатора Завойко Николай I наградил орденом С в. Георгия III степени, поправил ему чин из генералов в контр-адмиралы. Он возглавил эскадру, отчалившую в море.

Успели буквально под носом у врагов. 8 мая 1855 г. в Петропавловск нагрянули 14 британских и французских кораблей. Нашли они пустое место. Совершенно непригодное, чтобы базироваться, использовать бухту в качестве порта. Разъяренные неприятели устремились в погоню, потопить «пловучий город». Три их корабля обнаружили русские суда в бухте Де Кастри. Завойко открыл огонь и после короткого боя повернул вглубь бухты. Преследовать враги не рискнули, блокировали выход из нее, вызвали своих. Но когда собралась вся их эскадра, корабли Завойко… исчезли.

Они воспользовались секретными открытиями Невельского. Под покровом тумана ускользнули через неведомый иностранцам узкий пролив между Сахалином и материком, укрылись в устье Амура. Выгрузились, и на месте Николаевского поста вырос город, Николаевск. А англичане и французы, обшаривая бухту Де Кастри, обнаружили на берегу только Александровский пост. Решили уничтожить хотя бы его, высадили десант, но неожиданная атака казаков обратила их в бегство. Да, зацепиться здесь стало уже проблематично. Муравьев проводил новые сплавы по Амуру, по левому берегу росли казачьи посты и станицы, в устье реки умножались гарнизоны. Россия выиграла битву за Дальний Восток.

Огромный вражеский флот, 67 кораблей, в мае пожаловал и в Финский залив. Но четыре судна, сунувшись к Кронштадту, подорвались на минах. Больше желания пробовать не нашлось. Британцы с французами выманивали русский флот в море – он не клюнул. Враги ушли к берегам Финляндии искать легких побед. Погромили бомбардировками крошечные крепости Рочесальм и Свартхольм. Но в Свеаборге нарвались на сильную оборону. Орудия грохотали 45 часов, по