И даже с названием «Крымской» войны допущена подтасовка. Выпячен единственный театр боевых действий, где враги России добились хоть каких-то успехов (очень далеких от желаемых). А сражения-то велись на огромных пространствах от Балтики до Тихого океана. На Черном море вражеский флот, 28 кораблей, обрушил ураганный огонь на почти неукрепленную Одессу. Отвечали 4 старые пушки юного прапорщика Щеголева, только что из кадетского училища. Выбитых артиллеристов заменяли прибежавшие мальчишки из лицея. Продержались, пока подошли резервы, развернули полевую артиллерию. Десант отразили, подбили 4 вражеских фрегата, и эскадра убралась. Щеголева император произвел «в подпоручики, поручики и штабс-капитаны», а батарею повелел назвать его именем. При втором набеге на Одессу англичане потеряли пароходофрегат «Тигр», подбитый и захваченный казаками. Попытки неприятельских эскадр бомбардировать Севастополь и Очаков, где стояла русская гребная флотилия, встретили мощный отпор – и они поворачивали прочь, чинить поврежденные корабли.

Но одновременно, еще за две недели до объявления войны (!), огромный англо-французский флот адмиралов Нейпира и Персеваля-Дашена, 26 линейных кораблей, 39 фрегатов и масса мелких судов, двинулся на Балтику. Его провожала лично королева Виктория – и о любви к цесаревичу больше речи не было. Сами проводы были символическим актом: удар прямо на Петербург сулил победу. На сторону врагов России перекинулась и Дания, которую недавно спасали от немцев и сепаратистов. Она свободно пропустила армаду через свои проливы.

Петербургская губерния была объявлена на военном положении. Командующим войсками столичного округа царь назначил наследника, поручил ему оборону побережья. Его помощником стал офицер по особым поручениям военного министерства полковник Дмитрий Милютин. Расставляли посты и батареи, обсуждали взаимодействие с начальником морского ведомства, братом Константином. Впрочем, план обороны был уже заранее разработан под руководством самого царя.

В апреле вражеский флот вошел в Финский залив. Русские моряки на битву с превосходящими силами не вышли. Нейпир выслал пароходы разведать фарватеры и укрепления Кронштадта и… грохнули взрывы. Впервые в истории были выставлены заграждения, 1500 мин. А при более внимательной разведке неприятели обнаружили другие сюрпризы. Минные поля прикрывались артиллерией и ракетными установками. Впервые была оборудована минно-артиллерийская позиция (эта методика применялась потом и в Первой мировой, и в Великой Отечественной, сыграв решающую роль в морской обороне Петрограда и Ленинграда).

Царь с сыновьями и специалистами обсуждали и крайний вариант – если противник будет тралить мины, прорываться к столице. Одобрили идею капитана 2-го ранга Шестакова. В рекордные сроки, всего за 4 месяца, были построены 32 канонерские лодки с крупнокалиберными бомбическими орудиями. Деревянные, но паровые, с винтовыми двигателями! Потом, до конца войны, построили еще 49 легких артиллерийских винтовых кораблей. Паровые двигатели для них изготовлялись в петербургских механических мастерских под руководством чиновника и инженера Николая Путилова – вскоре он станет хозяином знаменитых Путиловских заводов. (Опять же, где тут «отставание»?)

Царь переехал в Петергоф, на балконе стоял телескоп, направленный на вражеский флот. Но англичане с французами прорываться не рискнули. Четыре месяца бесцельно дымили трубами в Финском заливе. Неприятельским адмиралам требовалось обозначить хоть какие-то победы – сама королева провожала! Однако на второй по значению порт Ревель напасть не осмелились – узнали, что и там изготовились к встрече. Искали добычу полегче, и в августе обрушились на Аландские острова, на недостроенную крепость Бомарсунд. Высадили 12 тыс. морской пехоты, открыли адскую бомбардировку. Тем не менее 2 тыс. солдат полковника Бодиско отбивались 4 дня. Развалины крепости все же взяли, защитников пленили. Четыре раза пытались высадить десанты в Финляндии. Всюду их отразили, и эскадры ушли восвояси.

5 британских и французских кораблей со 112 орудиями и 540 десантниками нагрянули и в Белое море. Дания и здесь подыграла врагам, предоставила в Норвегии базы для снабжения углем. Они принялись разбойничать, захватывали торговые и рыболовецкие суда. Но в устье Северной Двины к Архангельску их не пустили. Русские канонерские лодки и орудия на берегу побили и прогнали баркасы, промерявшие фарватер. Эскадра напала на Соловецкий монастырь.

Оборону возглавил архимандрит Александр (Павлович) – гарнизон составили 53 инвалида тюремной охраны, работники, поселенцы, 20 заключенных. Англичане и французы выпустили 1800 бомб и ядер. Защитников уберег Бог, потерь не было. А из двух старых пушек времен Петра I подбили пароходофрегат «Миранда». Высаживать десант враги не осмелились, ушли. Отыгрались, разграбив беззащитные прибрежные села и Крестовский монастырь. Но в селе Пушлахта 23 помора с кремневыми ружьями побили полтора десятка десантников. И в захудалой Коле 70 солдат инвалидной команды с жителями прогнали высаженный десант ружейным огнем – за это Колу сожгли бомбардировкой. Набезобразничав по берегам, осенью эскадра удалилась.

А в Америке между Российско-американской компанией («полугосударственной», но юридически частной), владевшей Аляской, и такой же английской компанией Гудзонова залива, осваивавшей Канаду, еще в 1839 г. был подписан договор о нейтралитете даже на случай войны. Но британское правительство очень долго его мурыжило. Возникли нешуточные опасения, что англичане попытаются захватить наши американские владения, а защитить их было трудно. Воспользовались США, предложили купить Аляску, однако царь это отверг. Вместо реальной продажи в руководстве Российско-американской компании придумали договор о фиктивной продаже сроком на 3 года за 7 млн 600 тыс. долларов – применить этот план следовало лишь при крайней необходимости [33, с. 164].

Но за 5 дней до войны, 22 марта 1854 г., правительство Англии все же утвердило договор о нейтралитете. Боялось, как бы русские не подняли против английских соседей алеутов, эскимосов, индейцев, что обернулось бы погромом факторий и большими убытками. Опасалось и втягивания в войну США. Правда, при утверждении Лондон урезал рамки договора. Нейтралитет распространялся только на американские владения – хотя под флагом Русско-американской компании существовали базы и селения на берегах Охотского моря, Сахалине, Курильских островах. Не признавался нейтралитет и на море. С началом войны англичане на Тихом океане развернули охоту за русскими кораблями.

Муравьев разослал приказ всем судам следовать в бухту Де Кастри. Их укрывали в устье Амура – открытия Невельского царь держал в строжайшем секрете, враги о них не знали. А проекты освоения Амура война подтолкнула. Китаю засылали предложения о пересмотре границ – он предпочел тянуть, не отвечал. Но Муравьев решил действовать «явочным порядком». Весной 1854 г. в казачьей станице Усть-Стрелочной у слияния Шилки и Аргуни, где было всего 25 домов, собралось несколько Сибирских линейных батальонов, строили плоты, баржи, доставили даже пароход «Аргунь». Первый сплав по Амуру Муравьев возглавил сам. Взял с собой часть солдат, полторы сотни казаков. Разведывали реку, садились на мели. Но время не ждало: на Николаевском посту в устье Амура