Но когда я останавливаюсь, чтобы снять мешающие туфли, чья-то сильная рука зажимает мне рот и дёргает на себя. Меня обхватывают за талию, тащат как тряпичную куклу и вскоре заталкивают в какую-то тёмную комнату.

– Как глупо, мисс Брукс, – шепчет Хейз мне в ухо, прижимая спиной к своему торсу. – А если бы вас поймал не я?

Вслед за вопросом щёлкает дверной замок. Дёргаюсь, пытаясь вырваться, и шёпот Кристофера становится издевательским:

– Сопротивление меня заводит, мисс Брукс. Продолжайте.

Хейз медленно убирает руку от моего лица, перемещает её на шею и слегка сдавливает. Пальцами второй руки он выписывает узоры на моём бедре, и я шиплю.

– Вам страшно, мисс Брукс? Неприятно? Правильно. Вы и должны бояться. Иначе вам здесь не выжить.

Кристофер с силой вжимается в меня бёдрами, весьма жирно намекая на то, чего желает в данную минуту.

– Велите мне отойти – и я отойду. Но вы не скажете мне перестать, верно? Вам нравится всё, что я делаю с вами. Даже если я поимею вас прямо здесь и сейчас – вы не будете против.

Он прав, и меня это злит. Со всей силы заряжаю ему локтем в бок, и Хейз меня отпускает. Разворачиваюсь и сверлю его взглядом. Глаза уже привыкли к темноте, и я вижу, что Кристофер взбешён даже сильнее меня. Его красивое лицо перекошено от гнева, а взгляд искрит яростью. И, видимо, выплеснуть всё это он намерен через похоть.

С одной стороны, я согласна, что секс – лучшее средство от стресса и накопившейся агрессии. Но с другой стороны…

Не успеваю я додумать свою мысль, Хейз бесцеремонно хватает меня за подбородок, с глухим стоном подаётся вперёд и впивается в мои губы. Под этим натиском я отступаю назад, впечатываюсь в стену, и Кристофер грубо прижимает меня к ней.

Действия этого мужчины несдержанные, властные, причиняющие боль. Но боль эта находится на грани с удовольствием, и меня это заводит.

Его поцелуй отдаёт ненавистью, и я отвечаю тем же – кусаю его губы и агрессивно трусь своим языком об его язык. Наши движения переполняются грязными желаниями. Его ладони шарят по моему телу и чуть ли не рвут ткань платья. Мои пальцы впиваются в его волосы и предплечье.

Дыхание Кристофера становится горячим, влажным, рваным и учащённым. Оно настолько волнующее, что у меня плывёт в голове. Он стонет мне в рот – и я возвращаю ему стоны. Меня пробирает дрожь от злости, страха и возбуждения. Сознание разрывается от чувства вины, гнева и бессилия. Я чувствую, как между ног второй раз за вечер расцветает пожар, и ненавижу себя за эту слабость.

И вместе с тем, я ощущаю его жар и плавящую здравый смысл похоть. Кристофер распалён сильнее, чем во время нашего «танца». Его неконтролируемое вожделение передаётся и мне. Он припадает к моей шее, дразнит её губами и языком, и я издаю громкий стон и вцепляюсь в рубашку Кристофера, чтобы не рухнуть на пол от переизбытка обрушившейся на меня страсти.

Если мы не остановимся, то…

Найдя в себе силы сопротивляться этому отупляющему желанию, я толкаю Кристофера в грудь. Он отступает, тяжело дыша, и, словно вообще ничего не соображая, смотрит на меня замутнённым взглядом.

– Как вы можете думать о сексе, когда мы оказались в плену у кучки психов? – шепчу я, пряча за гневом и обвинением собственную похоть.

– А у тебя есть другие варианты для проведения досуга? Мы все тут застряли, Лили, и неизвестно, какой из дней станет последним. Так почему я должен себя в чём-то ограничивать?

Его голос звучит так хрипло и обжигающе-знойно, что вызывает опасное покалывание в спине и онемение в затылке, и я вновь не могу собраться с мыслями. Но, когда возбуждение немного отступает, презрительно фыркаю:

– Ах да, забыла. Вы же заодно с хозяином острова. Так что вам не о чем беспокоиться.

– Ты не знаешь, о чём говоришь, Брукс, – раздражённо цедит Хейз.

– Так просветите меня.

Он молчит, и я вскипаю:

– Раз не хотите рассказывать, тогда помогите нам сбежать отсюда.

– Отсюда не сбежать даже мне, – отрезает он, отправляя мои надежды на мусорную свалку. – Проект уже запущен, и я ничего не могу изменить.

– Вы даже не пытаетесь, – продолжаю я обвинять его, и мой голос дрожит. – Человек мёртв, а вы… вы…

Хейз делает шаг ко мне, припечатывает своим телом к стене и зло спрашивает:

– Что – я? Ну, продолжай. Продолжай развивать эту мысль, Брукс. Может, придёшь к выводу, что это я её убил.

Его распалённое дыхание обжигает моё лицо, а возбуждение отлично ощущается даже через брюки, и я судорожно тяну воздух. Мне и самой не удалось успокоить горящее от нашей близости тело, что уж говорить о Хейзе.

Он взбешён до чёртиков, а я в паре шагов от нервного срыва. Оба полыхаем так, что того гляди рванёт. И когда Хейз сжимает пальцы на моём горле и с яростью целует меня, я хочу, чтобы он сжал сильнее. Поглотил меня полностью. Забрал мои боль и страх. Сделал меня безумной безмозглой куклой, которая не сожалеет ни о чём. Пусть ненадолго, но я хочу забыться.

И он позволяет мне это сделать. Спускает бретельки платья, стягивает его вниз, подцепляя и трусики, и я остаюсь обнажённой перед ним. Переступаю через ткань и с вызовом встречаю его подёрнутый похотью взгляд. Сердце заходится в сумасшедшем ритме, голова горит как в лихорадке. Мои вдохи рваные и шумные, кожа покрывается мурашками, томление между ног нарастает. Хочу свести их, но Хейз протягивает руку и касается моей оголённой плоти.

Его палец погружается в меня и выскальзывает, и я прикрываю глаза, припадая к стене. Кристофер нависает надо мной, медленно размазывая мою влагу, и приказывает:

– Смотри на меня, Брукс.

Его голос полнится возбуждением и решимостью. Свободной рукой Хейз закидывает мою ногу себе на бедро, пальцем второй руки надавливает на особую точку, и я мгновенно тупею, захлёбываясь вожделением.

– Я хочу, чтобы ты видела меня, пока я тебя трахаю. Ты такая чертовски узкая, в тебе так горячо и мокро. Это всего лишь палец, а ты так крепко сжимаешь его. Посмотрим, как ты справишься с моим членом. Смотри на меня, Брукс, – повторяет он и убирает руку.

Всхлипываю от