Чарли цепенеет. Адри замечает, как мышцы на его шее напрягаются, как начинают гулять желваки, все тело принимает боевую стойку. Но он остается на месте, удерживая молчание меж плотно сжатых губ. Не двигается, тихо глотая воздух.

Вот чем занимаются в свободное время те, кто унижает других. Унижают друг друга. В мире диких животных свои правила.

Молчание становится гнетущим, и Адрия не уверена, должна ли вмешиваться, когда так удобно для нее хищники нападают друг на друга сами. Но тягучая тишина, растянутая над ними плотным полотном, рвется, когда один из парней у бильярдного стола спешит переключить волну:

– Давайте играть. Том, я раскатаю тебя в два счета, – говорит он, и Адрия догадывается, что происходящее в этом зале привычно для них и у каждого здесь своя роль.

Томас гаркает в ответ. Парни оживают, возвращаясь к игре и заминая момент смешками и спором о дурацком наказании, которое придется понести проигравшему, – добыть номер официантки или залпом выпить пинту пива с рюмкой текилы. В дурацком споре нет ничего злобного, но даже когда тон меняется, Адрия ощущает в воздухе звенящее напряжение.

Чарли тоже отступает к бильярдному столу, не глядя на Мартина. Пихая локтем Томаса, он оборачивается к Адри напоследок, усмехаясь:

– Прости, Роудс, угощу тебя потом.

Адрия быстро уходит прочь, подальше от этой никчемной своры.

Тетю Адри находит в складском помещении. Аманда внимательно просматривает коробки с новой поставкой и делает пометки в бумагах.

Едва захлопнув за собой дверь, Адрия задыхается от собственного возмущения:

– Как ты можешь работать на этих людей? – она хмурится, застывает на пороге склада с пылающей злостью в серости глаз. – Они ублюдки! Что сын, что и отец наверняка!

Аманда изгибает бровь, но отвечает не сразу. Она заполняет паузу перелистыванием страниц в стопке документов, а потом поднимает на племянницу взгляд, не выражающий ровным счетом ничего:

– На этих? – должно быть, она догадывается, о ком речь. – В этом городе больше не на кого работать, крошка. «Эти люди» здесь главные.

Глава 13

– Чарли кретин, – знакомый тягучий голос раздается в дверях складского помещения и настигает Адрию между стеллажами.

Она не утруждает себя даже поворотом головы в его сторону. Продолжает выискивать нужную коробку шампанского и монотонно чеканит слова, не отрываясь от списка, оставленного Амандой:

– То, что ты дружишь с кретинами, делает тебя не меньшим кретином.

Мартин не отвечает.

Где-то вдалеке на кухне кафе звенят тарелки, гудят за стеной водопроводные трубы, шуршит бумага в руках Адрии. Шум из бара едва доносится до складского помещения, и среди многочисленных коробок, банок и бутылок тишина ощущается по-особенному. Чье-то молчание здесь звучит громче слов.

– Может быть, – наконец с демонстративной издевкой в голосе выдает Мартин.

Адрия добирается до следующей коробки и пересчитывает бутылки – все на месте и в целости. Если вдруг что-то повредится или пропадет, Аманде придется отвечать за это из своего кармана. Поэтому, слабо доверяя себе, Адрия перепроверяет коробку еще раз и осматривает каждую бутылку.

Она ощущает, как взгляд Мартина неотрывно следует за ней. Как он ощупывает ее движения, вольно скользит взглядом по лицу, как улавливает раздраженный вздох, когда на горлышке одной из бутылок обнаруживается скол.

За последние недели Адри привыкла к этому взгляду. Если сначала ей казалось, что в нем слишком много молчаливого нахальства и наглости, то теперь она знает, что в этом взгляде куда больше. Интерес.

Лишь закончив с коробкой, Адрия оборачивается к парню, потому что, хоть Мартин Лайл и не скрывает своего интереса, Адрия не должна выдавать своего. Несмотря на все, что между ними уже было – встречи в лесу, на парковке или в пустынных коридорах стадиона, – она не торопится допускать того, что может быть.

Мартин опирается о дверной косяк, сложив на груди руки с видом человека, для которого открыты все двери.

Адрия спешит разрушить эту иллюзию:

– Тебе сюда нельзя.

– Отец кретина, с которым я дружу, здесь владелец. А вот что здесь делаешь ты?

Напоминание больно укалывает Адрию, но она догадывается, что Мартин лишь возвращает должок. Этим перекидыванием колкостей они занимаются уже почти две недели.

– Не твое дело, – быстро парирует она и переходит к следующему пункту в списке товаров и следующей колкости. – Но раз уж ты здесь, можешь поставить эти коробки вот туда, хоть какая-то польза.

Мартин на секунду кривится, потому что бесплатная подработка грузчиком – явно не то, что он ожидал здесь найти, но, помедлив, подхватывает коробку и выполняет поручение. Бутылки позвякивают в его руках.

Адрия удовлетворенно кивает, убедившись, что доброе слово и паточные просьбы вовсе не обязательны для того, чтобы получить желаемое от парня, как учила мать. Она ставит пару жирных галочек в списке на планшете и одну для своей очередной маленькой победы над Мартином Лайлом.

Но он не спешит сдаваться:

– Для той, кто избегает кретинов, ты неплохо с ними справляешься. С тобой не забалуешь, да?

– Можешь приходить сюда тренироваться, – скалится Адрия, уворачиваясь от ответа. Они оба знают, что это часть прелюдии – «кто первый доберется до финиша» на игровом поле длиной в чужое самомнение. Только Мартин умеет ходить в обе стороны, а Адрия умеет лишь скалиться.

Он отмахивается:

– Мой тренер будет не очень доволен.

Острый взгляд Адрии мгновенно пронзает парня из глубины складского помещения:

– А ты всегда делаешь что-то, чтобы были довольны остальные?

Лайл гулко хмыкает, едва заметно качнувшись:

– А ты всегда делаешь что-то, чтобы меня унизить?

Чем дальше в лес, тем ближе к финишу. В этой игре никаких правил, но тем занимательнее в нее играть.

– А у меня получается? – едва заметная ухмылка прорывается сквозь показное равнодушие Адрии.

Мартин встряхивает головой в нераспознанном Адрией жесте. Но ей и не нужен ответ, и так все понятно. Может быть, Мартину Лайлу нравятся унижения, и в тени угрожающих намеков Адрии, куда заказан путь сияющему в глазах общества альфа-самцу, он наконец получает свое?

Мартин пинает носком кроссовки пустую коробку у входа.

– Там ливень хлещет. Могу подвезти.

– А как же: «Чарли, добудь нам пива»?

– Я не пил, – Мартин хмурится. – Мне надо забрать брата. И вообще, роль зануды тебе не к лицу.

Роудс смотрит на него несколько секунд, оценивая обе части сказанного по отдельности и вместе. Она находит забавным то, что слышит. И смягчается где-то глубоко внутри, но все еще глядит на него с вызовом:

– Разве ты не боишься, что нас увидят?

– На дворе уже темень, – наотмашь отвечает Лайл, но