Итан слабо улыбается.

Мартин приближается к ним, болтая в воздухе недостающей хвостовой частью самолета.

– Итан сам его собрал, – он треплет младшего брата по голове, отчего тот вновь хохлится. – Вырезал корпус, добавил батареек. Даже краску где-то откопал.

– С ума сойти, – выдает Адри, поглядывая на пацана. В ее представлении мальчишки его возраста не умеют проворачивать подобные фокусы, но, как выяснилось, оба Лайла мастера до фокусов.

– Ты удивишься, но эта штука и вправду летает, – Мартин усмехается.

– Спасибо, – наконец додумывается сказать Адрия. Она еще не понимает, как относиться к внезапному подарку, еще не может осознать, как реагировать и преодолеть вязкое замешательство, но это замешательство кажется ей приятным. Не так часто ей дарят подарки. – Не уверена, что я заслужила, но это круто.

Итан пожимает худощавыми плечами, явно не собираясь обсуждать их первую злосчастную встречу и заслужила ли Адри благодарность. На секунду она задумывается, что, когда она сама была в возрасте парнишки, никто не спасал ее от нападок. Адрия крепче прижимает самолет и, несмотря на растерянность, заставляет себя улыбнуться.

Итан улыбается в ответ, уже шире, детской зубастой улыбкой, в которой читается непорочная радость. Эта улыбка стоила спасения. Благодарность, которой не нужны подарки и которой не назначается цена. Только понимание, что ты поступил правильно.

Итану не так много лет, но он уже понимает, что правильно.

Мартин заявляет, что миссия выполнена и можно ехать. Они с Адрией уже направляются к двери, Адри все еще неловко мнет самолет в руках, когда мальчишка обращается к ней.

– Адри, – голос Итана звучит из глубины гостиной уже не так деловито, а немного растерянно.

– А? – Адрия застывает на пороге дома Лайлов и оглядывается.

– Запустим его вместе?

Адрия теряется. Все ее замешательство вмиг оборачивается комом в горле, застревает в легких словами, которые она не может сказать. Обещаниями, которые не должна давать, если не может быть уверена в том, что они будут исполнены. Она молчит, наспех придумывая оправдания – такие, что не ранят Итана так, как ранят его другие.

Но Мартин реагирует первым:

– В следующие выходные. А теперь марш делать домашку.

И Роудс не остается вариантов – только согласиться. Она спешно отводит взгляд и перешагивает через порог. Ее замешательство быстро трансформируется в раздражение.

Мартин едва ли испытывает муки совести из-за своего вмешательства. Он лишь пользуется растерянностью Адрии и хватает ее под локоть, весело посвистывая и раскрывая перед ней дверь пикапа. Посмеивается из глубины своего нахальства:

– Как быстро ты согласилась.

Адри стискивает зубы, наконец выпадая из оцепенения:

– Ты сделал это за меня.

– Но ты же не откажешь ребенку?

Улыбка продирается на его лице вместе с глумливой радостью, которая кажется Адрии очередной издевкой. Мартин живо забирает из рук Адрии самолет и убирает его в багажник. Уже в машине Адрия заставляет себя поверить, что не имеет права злиться. Вместо этого, блуждая взглядом по окнам дома, она тихо произносит:

– У тебя… Необычный брат.

Мартин усмехается:

– Он бывает странным, но он способный.

Машина отъезжает от дома, и свет в окнах дома Лайлов остается позади. Адрия хмыкает, пытаясь избавиться от задумчивости, которая накатывает на нее волной вместо злости. Придав голосу как можно больше небрежности, она упирается взглядом в горизонт – туда, где кончается район «клумбы» и где нет места надеждам.

– Он серьезно сделал все сам? Без тебя?

Мартин сворачивает на другую улицу и смеется, не скрывая сквозящего в голосе лукавства:

– Шутишь? Я сломал хвост. Но угадай, кто подкинул ему идею со звездами.

Мартин Лайл добивается своего – ему удается смутить Роудс не колючими, острыми фразами, не сверкающими в свете чужого внимания издевками, а этим дурацким жестом. И поцелуем, который предшествует этому жесту. Лайл подмигивает, и Адрия морщится. А потом отворачивается и вглядывается в темное небо, пытаясь отыскать там ответы на свои вопросы.

Глава 14

Уже через несколько дней, темным вечером теребя в руках телефон в сети трещин, Адрия пишет Мартину Лайлу:

Адрия

Не получится.

Обещанный запуск планера в предстоящее воскресенье кажется дурной идеей, совершенно нелепой и абсурдной.

Всю неделю планер стоит в углу комнаты хвостом кверху, и Адрия многозначительно поглядывает на него, пока одни чувства сменяются другими. Пока странное удовольствие мешается со смутной тревогой, призрачная благодарность перетекает в предвкушение, а интерес заменяет раздражение. Она много размышляет обо всем этом, пока воскресный день неминуемо приближается, а Мартин Лайл так и не выдает признаков того, что вся эта затея – глупая шутка и одна из показных неправд.

И в качестве доказательства этому Роудс почти сразу приходит ответное сообщение от Мартина:

Мартин

Хочешь разбить пацану сердце?

Адрия тихо взвывает в полутьме чердака и откидывается на подушку. Она не хочет. Не хочет расстраивать Итана, не хочет отказываться от подарка – ведь это не мальчишка виноват, что из-за поцелуя с его старшим братом ее преследуют в школе. Не он виноват в том, что Адрия будет презираема и гонима до конца своих дней и по массе других поводов.

Она так и не отвечает на сообщение в тот вечер, а когда через три дня наступает воскресенье, все еще не может отказаться. Мартину удается провести ее, как младшеклассницу, сыграть по нотам на тех чувствах, что еще не выжжены в Адрии дотла. Его маленькая беззлобная победа кажется нечестной.

Персиковый блеск ложится липким слоем. Адри поджимает губы, чтобы получше распределить по поверхности сладковатую патоку, и натянуто улыбается своему отражению, примеряя сияющую в лучах солнца улыбку.

Половина букв на тюбике стерлась, срок годности едва виднеется на цветастом фоне, но до истечения срока еще пара месяцев. Сойдет.

Отыскав в нижнем ящике стола светлые тени, Адрия глядит на них с недоверием, но через несколько минут раздумий все же убирает назад. Ерзая на скрипучем стуле, она заглядывает в телефон, чтобы еще раз перечитать последнее сообщение:

Мартин

Будем через полчаса.

Она нервно поджимает губы. Сквозь непрекращающийся собачий лай за окном Адрия не сразу распознает скрип ступеней, ведущих на чердак.

Когда раздается стук, Адри оборачивается. Только услышав гулкое девичье «да», гость поднимается выше, так, что становится возможным разглядеть над линией пола темную кудрявую макушку.

Неспешно преодолевая ступени, Аманда поднимается по лестнице.

– Думала, ты уже убежала.

Тетя не частый гость на чердаке Адри, но последние пару дней она, кажется, чувствует себя лучше и оживает, выбираясь из своего пузыря.

Аманда проходит