Шрифт:
Закладка:
— Почему же, — спросил я ее, — когда я смотрю новости, когда я смотрю религиозные каналы, люди не объясняют своих взглядов так, как это делаешь ты? Я имею в виду, что в твоих словах о вере гораздо больше смысла, чем в выступлениях всех этих проповедников, которые только и делают, что кричат про то, что дьявол придет забрать тебя с собой… Ну, ты знаешь, он собирается сожрать тебя, а еще он собирается…
— То, о чем ты говоришь, это огонь и сера ада. Это доходит до некоторых людей. В моем круге общения это доходит лишь до немногих, большую часть все это лишь пугает. Я хочу жить полной жизнью, в радости и счастье, с любовью к Господу, а не в страхе перед ним. Веришь ты или нет, я не могу разговаривать с большинством людей из тех, что ты описал. Иногда для беседы нужен совершенно незнакомый человек.
— Я точно знаю, что ты чувствуешь, — сказал я. — Доверься мне. У меня есть вера. Никогда не чувствовал себя особо религиозным. Однако, знаешь, я говорил уже это и скажу снова: впервые кто-то говорит со мной о религии, и я его слушаю.
— Вот поэтому я и верю в Господа. Я услышала о твоем путешествии, и сначала мне было просто любопытно, как это, почему мне это интересно. Знаешь, присоединиться к тебе хотя бы на время было бы здорово, я захотела в этом поучаствовать. Однако сегодня сначала я все обдумала, помолилась, спросила совета у мамы. Это был нелегкий выбор для меня. Но я чувствовала, что мне следует так поступить, понимаешь? Возможно, для меня было необходимо сказать тебе все то, что я сказала. Возможно, тебе было необходимо поговорить об этом.
Я смотрел в окно и видел, как ветер проносится над пшеничными полями. «Я точно знаю, что ты имеешь в виду».
Этот момент задел меня за живое. Я и совершенно незнакомая мне девушка бились над сложной концепцией Бога, здесь, посреди полей Америки. Эшли нащупала нерв, она сумела пробиться ко мне, и я чувствовал, что тоже сумел пробиться к ней. Два незнакомца в одной машине, несущейся по скоростной автостраде, ощущали на себе древнюю силу человечности. В тот момент по ее лицу текли слезы, и я сам был недалек от того, чтобы расплакаться. От ее рассказа про то, как Господь изменил жизнь ее семьи, невозможно было просто отмахнуться.
Через некоторое время мы припарковались на небольшой стоянке и поменялись местами. Вести машину было фантастически здорово. Я был поражен тем, с какой готовностью Эш (теперь я обращался к ней, используя сокращенный вариант имени, так как она сама попросила меня об этом) доверилась мне. Объяснялось ли это ее доверием к людям, верой в бога или же моей невинной внешностью?
Осмыслить все произошедшее прямо тогда было невозможно, однако одно прояснялось для меня: главным мотивом моего путешествия становилось доверие. Не только доверие, с которым я был вынужден относиться к людям, но и доверие, с которым другие люди вынуждены были относиться ко мне. Они понятия не имели, кем я был на самом деле. С разумной точки зрения было гораздо правильнее просто игнорировать мои просьбы о помощи, хотя что-то и подсказывало им, что время, проведенное со мной, пошло бы им на пользу. И они игнорировали свой вполне обьяснимый страх перед незнакомцем. Они принимали разумное решение изменить манеру поведения, навязанную им обществом, и находили способы помочь незнакомому человеку. Помочь кому-то, кто нуждался в дружеской поддержке.
Мы добрались до Лексингтона раньше, чем я на то надеялся. На окраине города я вновь передал руль Эш, поскольку она хорошо знала город. Прежде чем отправиться осматривать Лексингтон, мы нашли один из самых приятных с виду отелей и зарегистрировали на меня номер, оплатив счет вперед.
После того как я устроился в своем номере, мы вернулись в машину, прокатились по городу и остановились на автозаправке. Там я забрел в магазинчик подарков.
— У меня есть для тебя подарок.
— Подарок для меня? — ее голос звучал удивленно.
— На самом деле несколько подарков…
— Несколько! — улыбнулась она.
— Это моя тебе благодарность за все то, что ты сегодня для меня сделала.
— Это очень мило, спасибо.
Я извлек из фирменного пакета магазинчика зубную щетку. Я помнил, как Эш недавно жаловалась на то, что забыла все свои умывальные принадлежности.
— Это — зубная щетка, — проговорил я, заявляя абсолютно очевидную вещь.
— О да, зубная щетка, — повторила она, явно веселясь.
— Я купил ее, потому что это все, что я могу себе позволить. А не потому, что у тебя плохой запах изо рта.
— Хорошо, принято!
— А это — лотерейный билет на один доллар.
— О, грандиозно!
— А это — еще один лотерейный билет на один доллар.
— Огромное тебе спасибо.
— А поскольку мне не разрешается оставлять никаких денег к концу вечера, вот все деньги, которые у меня остались, это мой взнос в оплату номера отеля, — там было что-то вроде двадцати семи центов — я ночевал в самом дешевом в мире номере!
Она взяла у меня мелочь и с нарочитым драматизмом прижала ее к груди.
— У меня тоже есть для тебя подарок, — сказала она, роясь за сиденьем.
— Мне кажется, ты дала мне более чем достаточно…
Она протянула мне маленькую пачку апельсинового сока.
— Я стащила это из отеля. Потому что, ну, знаешь, растущие мальчики очень нуждаются в витамине С.
Она улыбнулась, я обнял ее и долго не отпускал.
— Спасибо, Эш.
— Храни тебя Господь, Лео!
Она быстро поцеловала меня в щеку, я вышел из машины и закрыл за собой дверь. Кажется, моя походка стала легче. Поднимаясь на лифте на свой этаж, я рассматривал себя в зеркало. В тот день я преодолел лишь пару сотню миль, но это было неважно. Я улыбался, видя свою обожженную солнцем голову. Я начал получать удовольствие, находясь в пути, а цель моего путешествия будет достигнута довольно скоро. Думаю, Джин был бы мною доволен.
6. Перекресток
Пессимист в каждой возможности видит трудности. Оптимист в каждой трудности видит возможность.
Уинстон Черчилль
В моих воспоминаниях о времени, проведенном в путешествии по Америке, Ник, мой продюсер, занимает не слишком много места.
