— О да, спасибо, что заметили. Не подскажете, нет ли у вас солнцезащитного крема?

— Конечно, есть. В магазинчике сувениров, слева от вас.

— Да, благодарю вас, однако здесь есть небольшая проблема… — она с удивлением смотрела на меня. — Понимаете, на самом деле у меня совсем нет… денег. То есть, в смысле, есть, но только пять долларов. Понимаете, это все, что я могу позволить себе потратить сегодня.

— Ваши родители до сих пор выдают вам карманные деньги?

— Ну, типа того. Мой продюсер на самом деле. Понимаете… — я сделал паузу. Следует ли мне попытаться? — Хотите послушать историю?

Как я и ожидал, она хотела.

— Вы очень храбрый, — сказала она, внимательно выслушав мой рассказ, который, должен признать, становился с каждым разом все лучше и лучше. — Я хотела бы вам помочь. Куда вы направляетесь теперь?

— Ну, на запад. Но кто знает? Что вы могли бы мне посоветовать?

— Как насчет Лексингтона?

— Там в пригороде полно прекрасных лошадей, — добавила она. — Вы ездите верхом?

— Не ездил много лет, — сказал я. — Но, возможно, мне придется, если я не смогу поймать попутку до Голливуда.

Она рассмеялась.

— Моя смена заканчивается в три. Подождите меня в холле, а когда я освобожусь, мы придумаем, что делать дальше.

— Превосходно.

— Если хотите, то в холодильнике за стойкой есть апельсиновый сок. Витамин С и все такое.

Ровно в три часа мы вместе вышли из отеля.

— Куда мы направляемся, — спросил я.

— Ну, сначала мне нужно зайти к маме.

— Оу, мне кажется, это все же слишком быстро…

— Ха, ну да, я хочу, чтобы она познакомилась с вами. Если, понимаете, я собираюсь отвезти вас в Лексингтон, мама должна знать, что я в безопасности.

Я замер на месте.

— Подождите, вы собираетесь отвезти меня туда?

— Почему бы и нет?

— Отлично! Тогда я тоже очень хочу познакомиться с вашей мамой! И папой — нужно же мне у кого-то просить вашей руки!

Мама Эшли была сорокалетней копией самой Эшли: столь же доброжелательной, как и ее дочь. По какой-то неизвестной причине она полностью доверяла мне Эшли. Эшли отвезла меня в торговый центр, где мы немного погуляли, прежде чем угостились фахитос. Минуту спустя мы сидели в ее машине, которая несла нас вперед по скоростной трассе. Я чувствовал, что удача благоволила мне — или же это было что-то еще? Выяснилось, что Эшли была истовой христианкой, о чем она объявила за несколько минут до того, как мы отправились в путь. Сам я хоть и был крещен, признавал себя агностиком, то есть человеком, который не может заставить себя поверить в седобородого бога, сидящего на облаках и присматривающего за всем сущим, однако, с другой стороны, не может и не верить в существование могущественной силы или некой энергии, чего-то выходящего за рамки его понимания. Я был благодарен ей за поездку и за приятную компанию, однако немного опасался быть подвергнутым попытке обратить мою душу в истинную веру.

Я никогда не ощущал глубокой связи с Богом или же просто его присутствия. Не то чтобы мне не нравилась сама эта идея или же люди, которые находили эту идею столь захватывающей, что готовы были говорить о ней постоянно. Просто это никогда не было моим. Однако в последние дни мои представления о себе самом существенно изменились. Поэтому, когда Эшли завела разговор на эту тему, я подумал, что не слишком рискую, если послушаю немного ее рассуждения.

— Господь существует, и Господь может творить реальные дела. Я не могу дотронуться до него, я не могу его обнять, но Он — здесь, — начала она. — В общем, вы не можете видеть Господа. Я имею в виду, что сама его никогда не видела.

— Ты просто соглашаешься с тем, что он может быть здесь, да?

— Нет, Он — здесь. Но это все звучит довольно неопределенно, согласна. Ты же знаешь, что ветер здесь есть?

— Да.

— Ты видишь ветер?

— Нет.

— Ты ощущаешь воздействие ветра?

— Да.

Теперь мне начинало казаться, что ее слова могут и не быть лишенными смысла.

— Я видела, как Он изменил жизнь моей мамы, — сказала она, помолчав. Ее голос дрогнул, глаза увлажнились.

— Прости! — улыбнулась она. Эшли сделала маленькую паузу, чтобы успокоиться. — Я видела, как изменилась жизнь моей матери, я видела, как изменилась жизнь моей сестры. Я видела, как Он меняет людей вокруг. Я видела вполне реальные вещи.

— Например?

— Ну хорошо, моя мама была очень больна. Это было плохо. И продолжалось довольно долго. В то же самое время моя сестра просто слетела с катушек. Я думаю, она была очень зла на судьбу. Связалась с плохими людьми, стала делать плохие вещи — ты знаешь, как это происходит: маленький городок, узкий кругозор, бла, бла, бла… Некоторое время мне казалось, что вся моя семья обречена исчезнуть. Моя мама умрет, и моя сестра, возможно, тоже, если продолжит жить так же. Зато я научилась молиться — и это было единственным хорошим, что произошло со мной благодаря всему этому. Я молилась так горячо. За них обеих.

— И что случилось?

— Все изменилось. Я имею в виду не сразу. Но моей маме стало лучше. Это не было похоже на глупое чудо или что-нибудь подобное. Но я знаю, Господь помог нам. И когда она приехала домой из больницы, моя сестра тоже была там, и в первый раз за долгое время мы все были вместе, ужинали, смотрели телевизор, и я видела по лицу сестры: она не хотела для себя другой жизни. Она хотела жить именно так. С нами. В безопасности. Она тоже стала меняться. На это потребовалось больше времени — и больше молитв и терпения! — Эшли рассмеялась. — Но она полностью изменилась, в лучшую сторону. И теперь у нас все хорошо, хотя иногда мне в это просто не верится. И у нас будет все хорошо.

Всем известны сумасшедшие фанатики веры. Сегодня я вижу их в основном по телевизору, однако многие сталкиваются с ними непосредственно. Но иногда с людьми происходит что-то совершенно необычное, как это случилось с семьей Эшли. Иногда — чудесное. Меня действительно растрогало понимание этой маленькой девушкой того, как могущественная сила, не принадлежащая материальному миру, каким-то образом оказала влияние на ее жизнь и на жизнь близких ей людей. Это выглядело так, будто ее вера в существование чего-то значительно большего, чем она сама, давала Эшли огромную внутреннюю силу.

Однако Америка — странная страна. Разумные и доброжелательные споры о духовной жизни слишком быстро принимают дурной