Логичнее предположить, что потерпевшая была местная или из прилегающих районов, но мало ли, вдруг залетная птичка – бери тогда и соседние города, проверяй по сводкам, сличай приметы внешности, а в настоящий момент из примет всего-то – женский пол, рост около метра семидесяти и крупное телосложение. Да и то бабка надвое сказала, может, просто раздуло так от трупных газов. Поэтому обнаруженный крестик, да еще и с необычной резкой, не мог оперативников не порадовать.

– Значит, не было у вас такой?

Баба с уверенностью мотнула головой.

– Точно помнишь?

– Я всех местных знаю. – Она пожала плечами в свитере. – Не было ее.

– Ладно, попробуем по «клону» пробить, может, выскочит крестик, – решил Газиев и посмотрел на следователя, заполнявшего протокол осмотра места происшествия. – Мы поехали работать, оставляю тебе Костю… Как решите вопрос о возбуждении, мне позвонишь, хорошо?

– Хорошо.

– Поехали, Алексей.

Демьяненко зашагал за начальником к машине, на ходу пряча в папку блокнот. По дороге, позвонив в отдел, он попросил пробить по базе данных: не регистрировались ли заявления о пропавшей без вести женщине ростом 170 см, особой приметой которой был крестик на шее.

Через три минуты помощник дежурного сообщил, что в базе такая потеряшка есть: Зорина Мария Михайловна, 1975 г. р., ушла и не вернулась двадцать третьего июня сего года. Проживала в соседнем Калининском районе, двадцать третьего утром отправилась на день рождения к подруге в хутор Кирпилиевский, но у нее так и не появилась. Родственники подали заявление только через два дня, когда стали звонить указанной подруге и услышали удивленное: «А Мария не приезжала». Зорина М. М. была разведена, воспитывала трехлетнюю дочку, сомнительных знакомств за ней не водилось.

Родственники, прибывшие на опознание, сначала отказались забирать труп, сказав, что это не Мария, крестик и цепочку признали, но утверждали, что либо крестик просто похож, сделан в одной серии, либо Мария его потеряла, а погибшая нашла и надела на себя. Их реакция была вполне понятна: узнать в бесформенном, зловонном, несмотря на холод морга, теле живую красавицу – а девушка была красавицей, судя по привезенным фотографиям, – было достаточно сложно, если не сказать – невозможно.

Демьяненко и Постовенцев терпеливо объясняли родственникам погибшей, что рост, телосложение, возраст и цвет чудом оставшегося клочка волос трупа совпадают с теми же параметрами Марии Зориной, что как в Борисовском, так и в соседних районах нет пропавших без вести женщин, подходящих под описание покойницы… Бесполезно. Родственники намертво стояли, что эта девушка – не их, а чужая. В конце концов, Степанов, который до этого пил кофе у себя в кабинете, вышел на улицу и сказал, что отрежет трупу голову и пошлет в криминалистический центр для проведения экспертизы и сличения черепа с прижизненной фотографией Зориной. После этого, посовещавшись, в морг вошла тетка покойной, долго рассматривала труп и утвердительно сказала, что это действительно Мария.

На допросах родственники погибшей в один голос уверяли, что Зорина была рассудительной, спокойной девушкой, на попутном транспорте категорически не ездила, к подруге собиралась ехать со своим знакомым молодым человеком, Сашей Павлычевым, который живет недалеко от Кирпилиевки. Надо ли говорить, что в Павлычева оперативники вцепились, как репей в меховую кофту. От жестокой расправы его спасли два обстоятельства: наличие вишневой новенькой «Ауди» и то, что парень месяц из Кирпилиевки не выезжал по причине наложенного пятнадцатого июня гипса на ногу.

Попытки установить, на чем Зорина пыталась добраться к подруге, успехом не увенчались. Только на третьи сутки калининским операм удалось выяснить, что Мария поймала на остановке попутку – бежевую «шестерку». Это видели две женщины, которые ждали своего автобуса. Одна сунулась было в машину, чтобы попросить подбросить в Кирпилиевский и ее, но водитель сказал, что по дороге заберет свою мать с теткой и они займут заднее сиденье. Внешность его она описать не смогла.

На дорогах опять выставили посты, владельцев бежевых, белых и молочных «Жигулей» нещадно останавливали чуть ли не через каждые полкилометра, поиск преступника приобрел угрожающий масштаб.

Оперативниками была проделана воистину титаническая работа – пробив по базе ГИБДД всех проживающих в районе владельцев «шестерок» указанных цветов, они совершили визиты к каждому по месту жительства, при этом отдельно были проверены все участники ДТП, в которых пострадали схожие машины. Бесполезно. Ни одной зацепки они не нашли – преступник словно был невидимым. Трупы висели на операх тяжким грузом, родственники Марии Зориной, немного придя в себя, принялись писать жалобы на бездействие следователя и угрозыска во все инстанции, а убийца на бежевом автомобиле по-прежнему оставался неизвестным.

Газиев приехал в розыск рано, хотел поработать до планерки; возле отдела стоял пустой «УАЗ», «Мазда» дежурного Иванкова из следствия, а у самого здания розыска – незнакомый «Хендай», рядом с которым нервно курил парень лет двадцати пяти. Когда Газиев вышел из машины, парень щелчком выкинул окурок и шагнул навстречу.

– Алан Теймурович? – напряженно спросил он. Газиев кивнул. – Мне сказали, какой у вас автомобиль. Я из красносверского угро, Хвалов моя фамилия. У вас вроде бы нашу потеряшку нашли.

Газиев невольно посмотрел на часы. Без десяти семь.

– Я понимаю, что очень рано. Мы подождем. – Он обернулся на свою машину, потом снова посмотрел на начальника розыска. – Я не рассчитал немного.

– Вы с родственниками, что ли?

– Да, привез на опознание. Спешили, и вот…

– Ну хорошо. – Газиев разглядывал оперативника: тот был слишком возбужден, хотелось понять почему. – Только морг закрыт. Как и у вас в это время, очевидно. И к телу вы раньше девяти на официальное опознание не попадете. А с кем вы созванивались по поводу потеряшки?

– Ни с кем. Ориентировка на девушку пришла, и я вот… узнал.

– А когда она пропала? Когда было заявление?

– Она… давно, но мы не знали, что она пропала. Она уехала. В начале июня. Заявления на розыск… не было.

Газиев перестал понимать суть разговора.

– Еще раз. По какой ориентировке вы приехали?

– На труп. Неделю назад нашли. Я в отпуске был, ориентировку не видел. Вчера вечером заехал на работу посмотреть, что надо завезти будет, канцелярию там… – парень выдохнул, – а на столе… ориентировка лежит. Я… девушку узнал.

– Постой, – осенило начальника розыска, – так она знакомая тебе, что ли?

– Невеста.

«Твою мать». – Газиев вспомнил бутылку между ног и подробности убийства. В ориентировке, разумеется, об этом не писали.

– Мы поссорились, она уехала… я не звонил, думал, она у подруг… – Оперативник Хвалов сильно втянул носом воздух. – Такая вот ситуация.

– А в машине кто?

– Тетя. Они не общались почти, так, виделись раз-два в году… но это единственная родственница, я же ей вообще никто…

– Я понял, – сказал Газиев. – Ты подожди минут двадцать, хорошо? Сейчас разберусь, кого тебе в сопровождение дать.

– Спасибо! Я тут постою…

Жаль, что парень за рулем, думал начальник розыска, открывая свой кабинет. Он же наверняка полезет узнавать, как и что произошло. Такие подробности и для чужих – стресс, а он жениться собирался… Ну, переночует, если что, тут же надо будет тело отправлять, все формальности.

Звонок телефона не дал закончить мысль.

– Алан Теймурович, Горин беспокоит, начальник красносверского угро, – забасило в трубке. – К вам мой оперативник поехал, Хвалов его фамилия.

– Да, вот только что пообщались.

– Я вас убедительно прошу, попридержите его, пока мои ребята не приедут. Не пускайте в морг.

– Не понял? – осторожно переспросил Газиев, чуть не сказав: «Что за детский сад?»

– Он у нас… ему, в общем, нервничать нельзя. Волноваться.

– Да вы что! – При всем ужасе ситуации не смог удержаться начальник розыска. – Специальность по призванию!

– Нет-нет, – заторопился собеседник, – вы не подумайте. На работе он профессионал, но на личном себя не контролирует. Я вам честно скажу: они со своей невестой когда поругались, я уже рапорт на его увольнение подготовил, да меня отговорили. Раскрываемость у него превосходная. Но он такого натворил тогда, после их ссоры… пришлось на столько правонарушений на районе глаза закрыть, чтобы на него заявления не накатали…

– Вся раскрываемость вниз и пошла.

– Нет-нет! Алан Теймурович, не в службу, а в дружбу. Я потом лично к вам подъеду, объясню. Придержите его.

– Да придержу… – с досадой сказал Газиев и положил трубку. На часах было семь пятнадцать, а в семь шестнадцать позвонила дежурная часть: групповое изнасилование несовершеннолетней, подозреваемых знает и готова показать, мать рядом, рвется