Постовенцев тревожно взглянул на Хвалова; тот все так же не отрывал взгляда от трупа. Джинсовые молчали, на лицах были видны сочувствие и тревога.

После заполнения протокола опознания тетя уже ровным голосом спросила, где можно договориться о транспортировке тела, и санитар повел ее в кабинет.

Хвалов повернулся к Постовенцеву:

– Как это случилось?

Максим замешкался.

– Я хочу знать, как это произошло. Я могу видеть акт СМЭ?

– Он еще не готов. Но смерть произошла от удушения, я и так скажу.

– Подробнее?

Вот тут Постовенцев начал понимать, зачем прислали сопровождение. Хвалов совершенно поменялся в лице, на шее вздулись жилы, кулаки начали сжиматься и разжиматься. Вот и сообщи такому подробности. Максим решил ограничиться фразой об удушении, но тут, как это часто бывает, совершенно не вовремя появился судмедэксперт Панарин, который радостно сказал:

– Макс, раз ты здесь, забери бутылку с нее, отвези в комитет, ты же все равно туда с протоколом! Или мне следаку отдать?

Постовенцев замер.

– Какую бутылку? – переспросил Хвалов.

– А вы кто? – осведомился Панарин.

– Я оперативник из Красносвера, это… наша пропавшая без вести.

– А! – кивнул эксперт. – Так с трупа бутылка. Ее бутылкой насиловали. И следы есть.

Дальнейшее произошло в мгновение: Хвалов, не меняясь в лице, кинулся душить эксперта, джинсовые сработали на опережение и, перехватив его за руки, загнули лицом в пол, а эксперт инстинктивно спрятался за Постовенцева. Пока орущего и извивающегося Хвалова с большими усилиями тащили к выходу, Панарин успел выбежать во второй коридор, крикнуть, чтобы принесли медицинского спирта, и выдохнул:

– Чего это он, а?!

– Это невеста его. А ты про бутылку…

– Ох! Ну, на нем не написано, что он жених… Пошли, спирту ему вольем.

На улице Хвалов безуспешно боролся со своими джинсовыми коллегами, которые скрутили его и положили лицом на бампер машины. Он вопил что-то нечленораздельное, проскакивал мат и безадресные угрозы.

– Успокоительное можно? – крикнул один из джинсовых, эксперт отрицательно покачал головой, подошел с бутылочкой и приказал:

– Рот откройте ему!

Не без усилий повернуть голову и открыть ему рот кое-как удалось. Первый глоток, второй, потом Хвалов закашлялся; маленький Панарин крепко держал одной рукой бутылку, другой – голову оперативника и продолжал мелкими порциями вливать ему спирт, приговаривая:

– Пей, полегчает.

Постовенцев сомневался, что этот метод будет действеннее укола, однако, похоже, эксперт свое дело знал: через пять минут Хвалов перестал сопротивляться, а еще через три обмяк и горько заплакал.

– Во-от, – одобрительно сказал Панарин, – лучше спирта еще ничего не придумали.

Хвалова отпустили. Он сидел на земле, обхватив голову руками, и тихо подвывал. Лица джинсовых снова стали искренне сочувствующими. Тетя стояла рядом и вытирала глаза платком.

– Я доставку тела оформила, – сказала она Постовенцеву. – Мальчики довезут нас, да?

– Конечно, довезут.

– Видите, что он тут устроил… поэтому Алиса и ушла. Его лечить надо…

Оперативник не нашел, что сказать, только участливо вздохнул. Хвалова посадили в машину красносверцев, предварительно дав ему еще пару глотков, а один из приезжих оперов сел за руль его авто. Возле ворот морга суетились похоронщики; убитая тоже готовилась в путь.

Попрощавшись с коллегами, Макс отправился в отдел, где рассказал обо всем Газиеву.

– Спасибо тебе, – сказал начальник розыска. – С Гориным я пообщаюсь. Из органов парня надо убирать.

– Ну, опер он действительно хороший.

– И однажды этот хороший опер из своего табельного постреляет на кладбище людей, которые недостаточно трепетно посмотрят на могилу его невесты. Нет, от оружия его надо отстранить. Пусть ходит добровольным помощником, если такой фанат.

Постовенцев не смог не согласиться.

Звонок дежурки разбудил Джалимова в пять утра. «Какого черта», – подумал он, но трубку, разумеется, взял.

– Что такое?

– Рус, там рядом с тобой сын Калюжной расшибся, – торопливо сказал дежурный. – Прямо за аркой. Нам только-только позвонили, машина разбита, документы вылетели на дорогу. Его права нашли.

– Это как она разбита, что права вылетели?

– Не знаю, Рус. Сильно! Проскочи туда, пока наши будут ехать, чтобы не было всяких «левых» людей.

– А кто звонил?

– Да шофер с агрофирмы, на работу шел. Давай в темпе, а?

Джалимов уже одевался, так что последнее было лишним.

Калюжная – начальник следствия, серьезный профессионал, с одной слабостью – она совершенно не чаяла жизни в своем сыночке, а он, как это часто бывает, получился разгильдяем. Не злым, не подлым, но безответственным и плевать хотевшим на репутацию матери; вытаскивали его и из притонов, и с наркотиками, и из драк с проститутками, вот позору было на весь райотдел. Каждый раз он утихомиривался месяца на три, и снова начиналось. Теперь вот очередная авария, третья или четвертая только на памяти Руслана.

Исключительно из уважения к Калюжной, которая жизнь свою положила на работу и на которую можно было всегда рассчитывать без оглядки даже в самых сомнительных ситуациях, ее сыночку помогали, хотя ходили слухи, даже прокурор в приватной беседе предлагал отправить его куда-нибудь на очень Крайний Север, хотя бы для исправления.

Через пару минут Джалимов уже поворачивал в сторону арки, делящей два района пополам. За аркой начинался огромный агрономический комплекс, в котором даже были жилые кварталы с садиками для детей рабочих и своей небольшой поликлиникой. Эта махина кормила десятую часть края. Комплекс был относительно новым, поэтому дороги еще не были «убиты»; заканчивался он на берегу Протоки, по всему периметру светили фонари, движение ночью практически отсутствовало, и врезаться там было, мягко говоря, затруднительно.

Светящаяся огромная арка с гербом района и ниже – герб агрофирмы, так… Машины не видно… Джалимов проехал через арку и от неожиданности выругался.

Искореженный, мятый, как будто разорванный корпус черного «Мерседеса» без номеров замер на траве между деревьев сразу за въездом. Куски металла, диски, погнутые детали были хаотично разбросаны вокруг, как и какие-то тряпки, бумажки… Под радиатором лужа тосола, фары выбиты.

Одно скрюченное тело лежит на траве лицом вниз, неестественно выгнув руки, еще двое, все в крови – на заднем сиденье; на переднем куча тряпья, или это тоже человек? Все, что в секунду выхватил взгляд оперативника, зафиксировалось в мозгу, пока он парковал машину, выскакивал и бежал через дорогу к высоченному растерянному мужику, топтавшемуся рядом с разбитым автомобилем.

– Борисовское угро, – на ходу бросил Джалимов, – ты «Скорую» вызвал?

– Да сразу после вас!

– Видел что?

– Нет, я на работу, в гараж шел. – Мужик показал направление. – Я живу рядышком… слышал, тормоза взвизгнули, и грохот.

Да, именно «взвизгнули» – тормозной след был совсем коротким.

– Документы какие нашел?

– Да, – поспешно сказал мужик, – вот… – Он протянул водительское удостоверение.

Ну конечно, Калюжный Борис Викторович – знакомые все лица. Джалимов спрятал водительское в карман.

– Никого не знаешь из них?

– Никого… кажется. Я не трогал их, чтобы не повредить, вдруг они живые… те двое вроде дышат…

– Молодец, – похвалил Руслан, – а то потянем сейчас не туда и шею им свернем… Где же «Скорая»?

Будто в ответ, в арку бесшумно, но с включенными мигалками въехали два реанимобиля. Джалимов спохватился и, пока врачи выпрыгивали из машин и доставали носилки, быстро сделал на мобильный телефон десяток фотографий для эксперта с разных ракурсов.

– Уголовный розыск, – сразу сказал он в сторону «Скорых», чтобы его не записали в любопытствующие. Бывало, зеваки так мешали врачам, что тем приходилось применять силу, лучше было сразу обозначиться. – Никого не трогали.

– Молодцы, – похвалила невысокая женщина, которая торопливо подошла к ним. – Обстоятельства, потерпевших знаете?

– Вообще нет.

– Ладно, отойдите…

Пока над телами колдовали медики, к месту происшествия приехал и патруль ДПС.

Сотрудники были незнакомые, но, очевидно, Джалимова в РОВД видели, потому что сразу обратились к нему. Обрадовать их было нечем.

– Подробностей – ноль, вот единственный свидетель – шел на работу, услышал удар, подошел, вызвал «Скорую». Первоначальные фотографии я сделал, скину экспертам.

– А кто из них Калюжный? – тихо спросил незнакомый старший лейтенант.

Джалимов покачал головой.

– Они все в крови, я так хорошо его в лицо не знаю. Держите вот водительское. Куда повезете? В первую? – крикнул он медикам, которые закатывали носилки