– Они живые? – не поверил сотрудник. – Машину в клочья разобрало.

– Сейчас узнаем.

– Он даже не пытался тормозить, посмотри. Ладно, давай оформлять…

Тем временем приехала еще одна машина ДПС. Троих, в том числе лежавшего на траве, перебазировали в «Скорые», причем один из них даже начал приходить в себя и протяжно стонать. То, что Джалимов принял за кучу тряпья, оказалось девушкой в ярком летнем костюме. Ее врачи положили на траву рядом с обломками автомобиля.

– Господи, – сказал мужик-свидетель и сглотнул. Лицо девушки было разбито, на груди рана. – Это… все, да?

– Сейчас вас опросят, – ушел от ответа Джалимов. – Потом можете быть свободны. Старлей, опроси свидетеля, ему на работу…

Позже, уже в РОВД, стало известно, что сын начальницы следствия был за рулем и сейчас находится в коме. Двое ребят на заднем сиденье с переломами оставлены в больнице под наблюдением; у одного из них пришлось отнять стопу. Погибшей девушке было шестнадцать лет, ее родственники атаковали больницу требованиями выдать им виновника ДТП. Калюжная в этот день на работу не вышла, но и без того весь отдел гудел слухами и разговорами. Джалимов отписался рапортом и попросился поехать вместо дежурного на происшествие, чтобы его не доставали вопросами.

Трагедия ненадолго отвлекла внимание от «серии»…

Очередной труп ждать себя не заставил – на этот раз на пустыре, за заброшенными фермами. Парень из хутора Подвес поехал туда с девушкой, не нашлось им больше места, отправился отлить, да так, с расстегнутыми штанами, и убежал.

Страшное зрелище – за стенкой коровника вбитый в землю крест из двух штакетин, под ним – тело, уже хорошо разложившееся, до костей. Место парочка не оставила, несмотря на просьбы девушки, дождались милицию в лице все того же молоденького участкового Кости. Когда подъехали оперативники с комитетскими Марченко и Королевым, обоих очевидцев Костя уже опросил, правда, метрах в пятистах от страшной находки.

– Пойдемте… – извиняющимся тоном сказал он, махнув рукой вдаль, к коровникам. – Мы отошли… Оно там… невозможно смотреть.

Смотреть, собственно, было уже не на что. Разложившаяся и высохшая на солнце масса, проглядывающие кое-где кости, череп с кусками кожи; и не поймешь сразу – женщина или мужчина… Постовенцев даже подходить ближе не стал. Эксперт все равно все приметы продиктует, а он так и не привык. Зато Джалимов полез в первых рядах и сообщил:

– На шее крестик. И кулон на цепочке.

– А кулон в виде чего?

– Не знаю, конь какой-то.

– Конь?

– Да туловище вроде лошадиное, а там бог его знает, оно прилипло, не очень-то видно…

– Знакомое что-то, – сказал Кошелев, а Постовенцев пожал плечами. – Кто-то приходил к нам с конем… Макс, в марте, вспомни, был какой-то конь!

– Эдик, заявление было о пропавшем без вести Коневе. Он нашелся через неделю, у бабушки отсиживался.

– Нет, был еще конь…

– Был Конин, тоже нашелся. Но это в январе.

– Нет, было что-то… не в фамилии, с вещами связано, правда, не помню, конь там был или…

– …или лошадь, – раздраженно сказал следователь. – Эдик, не делай мозги.

– А была такая заява, – вдруг осенило Постовенцева. – Только не в марте. В начале июня Дина Карасаева, родственники еще такие… своеобразные. И в мистику ударенные. Амулеты, животные из меди, «третий глаз»… Правда, там что-то больше со сказочными существами связано. Эксперт приедет, поглядит. Русик, не лезь, епт…

Поздно. Джалимов уже исхитрился подцепить кулон палочкой и повернуть его к себе.

– Кентавр, – сказал он. – Талисман. Был такой в ориентировке?

– Смотреть надо. Были украшения, но точно только в РОВД скажу. Вы… – Он вопросительно повернулся к Марченко. – Ну это оккультное что-то, не «серия».

– Да, – кивнул заместитель, разглядывая труп. – На «серию» не похоже. Нет следов пламени, да и крест этот… Соединять пока не будем.

– Как не будем?

Все повернулись на голос. Кошелев стоял со своим обычным видом человека в трансе.

– Совпадение, вы же видите. Место совершения. Период. Способ. Жертвы в одном возрастном промежутке. Маньяк явно тот же.

– А где доказательства?

– А где доказательства обратного?

– Эдик, пока не будем, – произнес следователь Королев. – Сначала соберем доказательства, что это из «серии»…

– Мы должны доказывать, что это из «серии» или просто собирать доказательства? Сейчас осмотр места происшествия, это первоочередное следственное действие…

– Эдик, – примирительно сказал Постовенцев. – Давай. Занимайся. Причину смерти не видно предварительно?

Королев, обходя труп, покачал головой.

– Визуально непонятно. У нас же не было на территории сатанистов?

– На моей памяти – точно нет. Мелешко бы сюда, конечно…

– Да давай у бабки любой спросим, что тебе Мелешко. Уж о сатанистах-то все в курсе, если они были.

– Макс, – фыркнул Марченко, – да щас такая повышенная тревожность, что и Русик будет сатанистом. Надо не спрашивать, а в архивах смотреть. Но я тоже не помню дел, связанных с оккультизмом. Это же оккультная символика?

Постовенцев только тут заметил, что на кресте были вырезаны буквы, стилем схожие с «R» и то ли «С», то ли полустертая «О». Он пожал плечами.

– Понятия не имею. Это вообще все, что угодно. Это от чего доски? Если от ящиков, то, может, ну… «оранж».

– Макс, какой «оранж»!

– Ладно, – махнул рукой оперативник. – Мы пойдем, поспрашиваем, может, кто что видел. Рус, ты останься, я Эдика заберу… где он, кстати?

Эдик куда-то делся.

– Кошелев! – громко позвал Постовенцев и огляделся; недалеко от фермы уже начали собираться группки людей, но Эдика рядом с ними не было. Нашелся он у соседнего коровника, здания без крыши, с осыпающимися стенами.

– Эдик, едем!

– Здесь протектор от шин, – крикнул Кошелев от развалины. – Два вида. Третий трактор. Сфотографируете?

– Сфотографируем.

– И трактор тоже.

– И трактор, Эдик!

– Мне нужны будут фотографии экспертные.

– Этот новенький ваш, – с уважением сказал Марченко, – очень упертый. Давно таких энтузиастов не видел. Эдуард, – обратился он к подходящему оперативнику, – я лично прослежу, чтобы все зафиксировали.

– Спасибо, – благодарно кивнул Кошелев.

Опросы жителей близ фермы ничего не дали, как и быстрый подворный обход участкового. Никто ничего не видел, не знал, не слышал. По ориентировке была установлена личность погибшей – действительно Дина Карасаева, девятнадцатилетняя студентка из соседнего города. Пропала без вести в свой день рождения. По приезде в отдел дозвонились до заявителей, направили их на опознание в морг.

Ближе к вечеру, после планерки, в кабинет заглянул Березяк:

– Там родственники Карасаевой.

– Пусть проходят.

– Помощь нужна?

Постовенцев не хотел, но улыбнулся. Вася Березяк по-прежнему был за любой движ, даже если он его не касался.

– Нет. Позову, если что. Давай родственников.

Березяк повернулся:

– Проходите.

В кабинет вошли парень с женщиной в возрасте. На парне была кожаная жилетка на голое тело, кожаные же штаны в обтяг; руки, шею, уши украшали множественные цепочки, браслеты, кольца. Женщина в длинном, в пол, полупрозрачном платье черного цвета, со светлой подкладкой, держала круг из белой бумаги. На руках у нее тоже было множество браслетов и колец, в носу – булавка.

Они вошли в кабинет друг за другом, на предложение присесть аккуратно расположились на стульях, не проронив ни слова, даже не поздоровавшись. Глаза у обоих были огромные, и кажется, посетители и не моргали. Они пребывали в шоке.

– Представьтесь, пожалуйста.

– Карасаева Тони Камаевна, – через паузу ответила женщина. Парень молчал.

– А вы?

Снова пауза.

– Лев.

«Лев так Лев», – подумал Постовенцев и достал из сейфа упакованный в пакетик талисман в виде кентавра.

– Данная вещь принадлежала Дине?

– Да, – кивнул парень. – Это я сделал апотропей. Я думал, он защитит. На нем… это кровь?

– Нет. – Оперативник не собирался объяснять, что именно прилипло к талисману, и быстро спрятал его обратно. – Испачкался. Значит…

– Вы не отдадите его?

– Следователь отдаст, когда сочтет нужным. Значит…

– Дина! – вдруг вскрикнул парень и начал раскачиваться на стуле. – Дина, Дина…

– Вы в состоянии давать показания? Нам нужно будет проехать в следственный комитет, чтобы…

– Дина, Дина, Дина, – монотонно повторял парень. – Дина. Дина.

Карасаева-старшая держалась не лучше: она сидела, глядя в одну точку, и не реагировала ни на какие вопросы и внешние раздражители.

– Может, «Скорую»? – тихо спросил Джалимов из-за своего стола. Памятуя покойную Ведиляеву, Постовенцев кивнул, но к телефону потянуться не успел – парень сменил пластинку с Дины и сказал:

– Я могу видеть.

– Увидеть? – переспросил старший лейтенант. – Что?

– Видеть, – поправил Лев. – Смотреть