Дядька отделился от толпы, с надменным видом подошел к Постовенцеву.

– Фамилия, имя, отчество?

– А вам зачем?

– Понятым будете.

– Не буду.

– Будете, – утвердительно сказал Постовенцев. – Меньше болтать надо. А то поедешь сейчас с нами, есть желание?

– На основании?

– Основание я придумаю.

Дядька усмехнулся:

– Все тот же беспредел. Убийц найти не можете, так давайте хоть тех, на чьи деньги живете, нагибать. – Он отвернулся и добавил вполголоса: – Корм отработать.

Как ни хотелось Постовенцеву сделать гадость, но понятым дядька оказался нормальным, прицепиться не к чему – ходил за следователем, не бубнил, не отвлекал, от трупа не отворачивался, но и не таращился, как на ярмарке. В какой-то момент он оказался полезным: обратил внимание Карпова на валяющееся метрах в трех от трупа портмоне. Понятно, и без него бы нашли, но замечание лишним не было.

После осмотра началась та же рутина – подворный обход, ориентировки… Паспорт погибшей был в сумочке, личность установлена – Бивинская Ангелина Ивановна, – по адресу прописки послан участковый. Ни мобильного телефона, ни денег, ни карточек, ни драгоценностей не обнаружено. Похоже на грабеж, который вышел из-под контроля.

– К «серии» привязывать не будем, – сказал Карпов, давая понятым подписывать протокол. – Но вы уж постарайтесь, сутки сроку. Мобильник, дебетки, где-нибудь инфа да и всплывет. Нам сейчас «серийный» труп вообще не в руку.

– А когда он в руку?

– Я образно выражаюсь. Все верно? – Следователь показал, где расписываться. – Спасибо, вы свободны… Я в контору, на телефоне. Как что узнаете, сразу набирайте.

Еще немного покружив по хутору и окрестностям, оперативники тоже уехали, нужно было составить рапорта, накидать план ОРМ.

В кабинете Постовенцев поднял голову, задумался, потом спросил:

– Как фамилия этого урода, который наши налоги считает? Русик, помнишь?

Дягилев кивнул:

– Жонов. Или Жженов.

– Жонов, точно. Он отрабатывался у нас?

– Да хрен его знает. Может, и отрабатывался. У нас все отрабатывались, кто старше двенадцати лет, по-моему. А что?

– Не нравится он мне.

Дягилев развел руками.

– Я серьезно. Посмотри, нигде он не мелькал?

– Посмотрю.

Снова зашуршали бумагами.

Но тут произошло то, что бывает редко – невероятное стечение обстоятельств. В кабинет влетел взъерошенный Вася Березяк.

– У нас серийник задержан!

– Чего? – от неожиданности рассмеялся Демьяненко. – Какой серийник? Вася, ты кабинеты перепутал, твой дальше.

– По убийствам!

– По каким убийствам?

– Да девушек! В Темном! Пэпсы привезли, у дежурки стоят!

Сотрудники, не сговариваясь, вылетели из кабинета, кинулись к зданию дежурной части…

Алов Иннокентий Семенович, тощий рябой молодой парень двадцати восьми лет, был задержан на съезде с трассы Лусино – Борисовск. Он душил в кустах возле своего автомобиля девочку не сильно тяжелого поведения, как впоследствии выяснилось – гражданку Козину, которую вызвался подвезти до дома.

Когда Алов потребовал секса, Козина отказалась, обозвала его «импотентом», и тогда Иннокентий Семенович набросился на нее, но девушка смогла выскочить из машины. Алов выбежал следом, повалил ее, зажал шею, и тут, по воле случая, из-за кустов вывернул патруль ППС. На Алова накинулись сразу втроем – хотя на такого хиляка хватило бы и одного из патрульных, – повязали, незамедлительно телефонировали об удаче в дежурную часть и повезли душителя с кашляющей жертвой в отделение, где его уже ждала половина РОВД.

Изначально Алов написал признание только в покушении на убийство Козиной, и то настаивал на состояние аффекта из-за отказа в сексе. «Кололи» его долго и по результатам отобрали явки с повинной еще по шести убийствам, после чего подозреваемому был вызван врач, впрочем, ничего критичного не нашедший, но настоятельно рекомендовавший перерыв в следственных действиях.

Не очень послушавшись, Алова допросили и по горячим следами провели проверки показаний на двух последних местах происшествий, после чего парню снова понадобилась медицинская помощь. На сей раз подозреваемого в наручниках и под капельницей увезли в больницу.

– Хоть что-то, – удовлетворенно сказал Демьяненко, разглядывая явки с повинной. – Перепады давления у него, конечно, как у семидесятилетнего. Можно было бы и больше сделать.

– Успеем. Главное, процесс пошел. Ты пока явки эти не регистрируй, придержи, а как оклемается, числа проставим. А то начнут сопоставлять признания с гипертоническим кризом…

Так и порешили. А наутро начались неожиданности. Оклемавшийся в больничке Алов потребовал адвоката, через которого отказался от всех своих признаний, кроме первоначального; более того, по всем преступлениям, за исключением убитой Бивинской, он предоставил неопровержимое алиби: до июня текущего года подозреваемый пребывал по трудовому договору в Казахстане. Все документы имелись.

На момент совершения убийства Бивинской алиби отсутствовало, но оперативники в очередной раз порадовались, что «не успели» зарегистрировать остальные явки. В итоге Козина и Бивинская остались на его совести, как ни клялся Алов, что последнюю видеть не видывал, остальные эпизоды, зафиксированные на бумаге, были оперативно сожжены.

Следователь не хотел принимать и явку по Бивинской, но путем проведения ОРМ возле ее трупа нашли следы обуви, протектор которой совпал с протектором найденных в багажнике Алова кроссовок, а на паспорте девушки – один четкий отпечаток пальца, совпавший с дактокартой Алова. Убийство Бивинской благополучно миновало участь быть нераскрытым и похороненным вместе с еще девятью из «серии».

– Жаль, что на Карасаеву у него алиби, – вздохнул Газиев. – Так все удачно складывалось. Там, кстати, движение есть?

По Карасаевой работа немного приостановилась. Но Демьяненко возлагал большие надежды на ответы из соседних ведомств, где разрабатывались секты сатанистов. Как бы то ни было, а в связи с быстрым раскрытием в этот день отдел розыска собой в общем-то был доволен. Был доволен и Постовенцев до телефонного звонка из Екатеринбурга.

– Максим, ты? – Мелешко был взволнован. – Мне Костик звонил, сказал про трупы! Слушай меня: двое последних – тоже серия!

Постовенцев выдохнул, сказав что-то среднее между «бууух» и «пффф».

– Слушай, Григорий Дмитриевич… вот только тебя с твоей паранойей не хватало.

– Это не паранойя, точно знаю! Это серия, Максим! Убивает все тот же. Ищите убийцу последних, на нем столько трупов, должен же он где-то проколоться! Старое анализируйте!

– Спасибо за совет.

– Макс, до Демьяна не дозвонился, передай ему тоже: это серия, Алов не убийца, и девочка последняя тоже не одиночка, это продолжение!

– А в Екатеринбурге сейчас какая погода? – задумчиво спросил Постовенцев, когда они с участковым распрощались. – Не мороз?

– Не жара, но и не мороз, – пожал плечами набирающий рапорт Джалимов, не отрываясь от экрана. – А что?

– Да так.

«Не застудил бы там дядя Гриша себе голову». – Мысли Максима двигались в этом направлении, но вслух он этого не сказал.

А потом и вовсе забыл о звонке: нарисовались сразу две несовершеннолетние потеряшки из профучилища, и участковый вылетел из головы.

Вспомнил о нем, когда после работы встретился с Алексеем в местной забегаловке, и то после второго бокала пива и третьего куска пиццы с ветчиной.

– Мелешко звонил, – сообщил Постовенцев, пережевывая тесто. – Когда он возвращается, кстати?

– Кажется, в конце октября. А чего хотел?

– Тебя хотел. Чтобы я передал: два последних убоя на хуторе относятся к «серии».

Демьяненко не донес стакан с пивом до рта.

– А с чего он взял?

– Волны Исети нашептали.

– Нет, я серьезно?

– И я серьезно. Позвонил ни с того ни с сего, говорит: две последних – тоже серия, ищите убийцу, поднимайте старые дела.

– Он из Екатеринбурга это узнал?

– Да.

– Вот дядя Гриша, старая закалка. Как за хутор печется. А кто ему вообще рассказал про последние?

– Кто-то… Костя Свазон.

– Не знал, что он настолько интересуется, – удивился замначальника розыска. – А что ж нам эту идею не подкинул?

– Может, и подкинул, да мимо. Слушали мы его там на месте… А в Мелешко нашел благодарного слушателя.

– Лишь бы дядь Гриша еще кому не дозвонился…

Дядя Гриша не дозвонился. Но Свазон, сам того не желая, поспособствовал, чтобы его версия поддерживалась не только старшим участковым. Он поехал по адресу прописки убитой сообщить о несчастье ее родственникам, поскольку мобильный телефон Бивинской был разбит, и по неопытности повел себя немного… непрофессионально.

Бывают дни, которые делят жизнь простых людей на «до» и «после» – еще вчера жизнь была спокойной, размеренной и предугаданной, а сегодня все поворачивается с ног на голову, и с этой минуты уже ничего не будет прежним.

Летний день конца августа стал таким для Али Бивинской.

Она собиралась в спортзал и привычно думала о том, что Ангелина, ее сестра, совсем запустила себя, а ведь они с детства носили одинаковый размер одежды. Близняшки обе были склонны к полноте, но Аля в один