прекрасный момент села на диету и принялась ходить на занятия спортом, а Геля сказала, что жизнь и так коротка, чтобы истязать себя, и продолжила есть любимые пончики, валяться на кровати вместо прогулок и совершенно не расстраивалась по поводу лишних килограммов.

Ангелина была неотъемлемой частью жизни Али, и, когда четыре года назад она переехала в Полевой, чтобы работать сельским ветеринаром, девушки старались каждые выходные навещать друг друга по очереди. Они так же, как и в детстве, любили ходить в парк, сидеть в кафе-мороженом, рассказывать друг другу свои секреты, а теперь и то, что случалось у обеих за неделю, пока они не виделись. Кроме того, они часто созванивались. Геля не звонила уже два дня, но на то были причины: грядущая сдача экзамена на повышение квалификации плюс написание сестрой статей в «Ветеринарную медицину» и «Ветеринария сегодня» отнимали достаточно времени; но впереди намечались выходные дни, и Алевтина ждала встречи.

Новые желтые тайтсы, топик, резинка для волос; полотенце; сумку на плечо, ноги в легкие кеды, и девушка открыла дверь, за которой уже две минуты сверял адрес и не решался позвонить Костя Свазон.

– Вам кого? – немного отступив от неожиданности, улыбнулась Алевтина. – Вы простите, я тороплюсь.

– Вы кто? – ошарашенно спросил участковый, голова которого всю дорогу была занята трупом Ангелины, и вот теперь этот труп во плоти открывал ему дверь и разговаривал.

– А вы кого ищете? – в свою очередь, удивилась Аля.

Участковый немного взял себя в руки:

– Ваша фамилия Бивинская?

– Да.

– Ангелина? То есть… Ангелина Бивинская вам…

– Геля? Сестра.

– Мне очень жаль. Я участковый хутора Темный, Свазон моя фамилия.

– И что вам жаль?

– Ваша сестра… погибла. Ее убили.

– Что вы несете? – нахмурилась Алевтина. Пальцы разжались, сумка упала на пол. – Я к ней послезавтра еду… она статьи дома пишет. Вы кто вообще?!

– Участковый Свазон, – тоскливо повторил Костя, которому было очень не по себе. – Я был на месте, видел вашу сестру. Мне нужно задать вам несколько вопросов.

– Да что вы несете?!

Девушка попятилась, потом резко выпрямилась, как струна, схватилась за голову руками и заорала в голос. Костя метнулся на кухню, схватил чашку, набрал воду; первую порцию пришлось вылить на Алевтину, в лицо плеснуть не рискнул, но блузку окатил. Вторую, стуча зубами и причитая, девушка выпила.

С женской истерикой Костя Свазон сталкивался впервые и потому растерялся, а невероятное сходство Алевтины с погибшей Ангелиной совсем сбило его с толку. Именно поэтому на выкрики «как это случилось» и «кто это сделал» участковый не предложил (дежурными фразами) проехать с ним на опознание, чтобы в последующем отправиться к следователю, а вывалил все, что думал: сестра Али стала очередной жертвой маньяка, а ее убийство приписывают случайно попавшемуся озабоченному идиоту.

Лицо Алевтины по мере того, как она выслушивала участкового, постепенно каменело. Она взяла себя в руки сразу после сообщения о том, что настоящего убийцу сестры искать не собираются.

– Спасибо, что вы были искренни, – спокойно, хоть и немного дрожащим голосом сказала она. – Я приложу все усилия, чтобы наказан был именно виновный. Дайте, пожалуйста, контакты сотрудников, которые занимаются делом.

– Нет-нет. – Свазон дал заднюю, но было поздно. – Я уверен в компетентности моих коллег, скорее всего, Алов и есть убийца…

– Я поняла вас. Спасибо.

Эту беседу участковый Костя своим коллегам по понятным причинам передавать не стал, поэтому появление спустя три недели во дворе уголовного розыска Али Бивинской для Постовенцева стало настоящим стрессом.

Они с Джалимовым стояли недалеко от крыльца и разговаривали насчет графика дежурств. Вдруг Постовенцев оборвал фразу на полуслове, поменялся в лице и вытаращился куда-то за спину коллеги.

– Макс? – Джалимов обернулся, потом снова посмотрел на Постовенцева. – Ты чего?

– Ты… – после паузы с трудом проговорил оперативник. – Ты последний убой из серии наш помнишь?

– С талисманами?

– Нет, которая с паспортом. Бивинская.

– Помню, но я не выезжал. А что?

– То, что вон она. Идет.

– Кто?

– Убитая. Я не спятил, понимаю, что так не бывает, но – вон она.

К оперативникам приближалась, – разумеется, не покойница – но ее точная копия. Джалимов просто рассматривал с интересом, а Постовенцеву было очень не по себе. Когда девушка подошла, Максим убедился, что хоть сходство очень велико, покойница была чуть полнее, а черты лица у подошедшей – крупнее и грубее.

– Здравствуйте, – голос у девушки был очень высоким, – с кем я могу поговорить насчет убийства Ангелины Бивинской?

– Что именно вы хотели узнать? – естественно, чайке было понятно, что это родственница.

– Насчет обстоятельств ее обнаружения. И кое-что спросить.

– Идемте. – Постовенцев кивнул на здание розыска. – Рус, я тебя потом найду.

Капитан пошел впереди, девушка – следом; неприятное ощущение не покидало его, перед глазами стояло лицо мертвой Бивинской, а ее почти точная копия шла сзади. В кабинете он предложил девушке сесть, приготовился выслушать.

– Меня зовут Бивинская Алевтина Ивановна. Я, как вы уже поняли, сестра Ангелины. Близнец.

– Уже понял.

– Мне нужно поговорить о том человеке, которому предъявлено обвинение в убийстве моей сестры. Я видела его по ходатайству адвоката. Он не убийца.

Постовенцев посчитал до трех.

– Почему вы сделали такой вывод?

– Я читала заключение эксперта, там было примерное время смерти. Мне Геля звонила где-то часа за полтора, рядом останавливались авто, но она извинялась и пропускала их. Она бы не села к этому придурку в машину.

– К придурку? – переспросил Постовенцев.

– К Алову. Геля не садилась к молодым в попутку.

– Все когда-то бывает впервые.

– Да не бывает, – зло сказала девушка. – Она четыре года ездит на попутках и всегда выбирала только тех, кто старше сорока. Она боится… боялась неопытных водителей… после аварии.

– Аварии?

– С парнем молодым ехала, он пошел на обгон, лобовое столкновение. Парень погиб, ей потом голову долго лечили. У нее страх перед молодыми водителями. Был страх… извините.

Бивинская закрыла глаза, глубоко вдохнула несколько раз. Постовенцев подождал.

– Так что вы… от меня хотите?

– Это вы задерживали Алова? Явку вы от него принимали?

– Нет. Я был там, но явку не принимал.

– Но были там? Да? Скажите, только правду: неужели вы ему верите? Я не верю. Мне нужна правда. Из него выбили эту явку, и он об этом везде пишет. Мне адвокат показывал жалобы, Алов отрицает, что он вообще пересекался с моей сестрой!

– А вы думали, он полный расклад по убийству даст, да еще срок побольше попросит?

– Но по первому убийству же он признался!

– Алевтина Ивановна, мне очень жаль, что ваша сестра погибла. Понимаю, что вы можете делать свои выводы, которые отличаются от выводов правоохранительных органов. Но следствие собрало достаточно доказательств вины Алова и помимо явки.

– Какие? – фыркнула Бивинская. – Обувь и палец? Да не смешите, это фабрикуется в два счета.

– Ну, тогда бы у нас полстраны сидело ни за что.

– У нас полстраны ни за что и сидят.

– Ладно. – Постовенцеву это надоело. – Я выражаю вам соболезнования, но помочь ничем не могу. Алов признался, потом попал в камеру к очень образованным тюремным сидельцам, которые ему и подсказали, что за покушение на убийство могут года три дать, а вот за убийство – уже пятнадцать. И что живая точно будет свидетельствовать против, а мертвая, уж простите, ничего не скажет. Вот он и начал заднюю включать, надеясь скинуть эпизод. Так часто бывает.

Бивинская молчала. Тянулись минуты.

– Я буду добиваться правды, – она наконец пожала плечами и поднялась со стула. – И мой адвокат тоже. Я надеюсь, что вы окажете содействие хотя бы на каком-то из этапов… когда поймете, что лучше работать по совести.

– Обязательно.

– Я слышала о серии убийств в вашем районе. Убийств девушек. Я уверена, что моя сестра тоже жертва маньяка. А не этого придурка. Я слышала, как он говорит. Он озабоченный трус, но не маньяк и не убийца.

Девушка вышла, не прощаясь. Постовенцев был уверен, что это не последний ее визит, и не ошибся.

Костя Свазон очень хотел выделиться, раскрыть сложное преступление, но вместе с этим не был готов оказаться в роли единственной опоры и защиты на нескольких хуторах и станицах сразу. В его представлении он с пистолетом наперевес, открывая ногой дверь,