– Ах вот как! – первой нарушила неловкую тишину Гили. – Значит, давай-ка поспорим.

– Д-да, раз уж на то пошло… – сощурившись, пробормотал Захария, но быстро опомнился: – Стой, что?

– Решим раз и навсегда, кто смелее и сильнее! – важно выпрямилась она, но всё равно осталась ниже всех нас. – Кто первый прыгнет с этого острова на месте назначения, тот и прав. Идёт, Захария?

Лукаво щурясь, она потянулась к нему, глядя в глаза. Тот, ещё не отошедший от смущения, сперва отвернулся, а потом ответил ей хитрой усмешкой:

– А не боишься? Это опасно, вообще-то. Разве оно стоит того?

– Что, испугался, бравый воин?

Не знай я Захарию, я бы решил, что он её подначивает. Только вот Гили тоже знает Захарию. И полностью права: он струсил.

– Н-нет! – отстранился Захария. – Хорошо, будь по-твоему…

– Значит, решено, – важно вскинула подбородок она. – Можем отчаливать!

Мы с Мирой переглянулись. Наконец та вышла вперёд и, положив руку на плечо подруги, негромко сказала:

– А я вот боюсь.

Гили недоумённо сдвинула брови. Я подхватил слова Миры:

– Вот видишь, даже самая сильная из нас боится. Точно хотите рисковать? – И обратил взгляд на Захарию.

Теперь оба смущённо переглянулись, а мы с Мирой негромко засмеялись. Посмотрим, кто из них сдастся первым.

* * *

Мы выдвинулись. И в тот же миг ветер засвистел в ушах, почти сдувая нас с насиженных мест, и, если бы не предупреждение птицелюда и не наши крепкие хватки, нас бы тотчас выкинуло.

Понеслась! Как Захария и Гили чувствуют себя теперь?! Я точно не готов не то что вылетать, но и просто отпускать края корзины! Они схватились друг за друга, крича и вопя. А вот Мира даже лицом не дрогнула. Но побледнела. А сердце у неё заколотилось так, что я испугался за неё больше, чем за себя. Я взял её за руку, а заодно и Захарию подхватил.

– Давайте! Вместе крепче! – крикнул я.

И теперь, вопя вчетвером, мы чувствовали себя лучше. В массовой панике без взаимовыручки – никуда!

– Вот некрылатые! – смеялся стоявший к нам спиной птицелюд. – Держитесь крепче!

Ещё и поворачивать?! Обгоняя облака и тучи, наш «островной всадник» наклонял импровизированный воздушный корабль так, что мы дружно заваливались то влево, то вправо.

Но было одно «но». Так высоко и так близко к Вондерландии мы не могли избежать одного. Бурь. И, соответственно, молний.

– А я говорил вам, что мы рискуем жизнью?! – как бы невзначай обронил наш провожатый.

Мы замолкли, переглядываясь. И дружно выкрикнули:

– Нет!

– Тогда говорю. Самое время помолиться Уруваккиявар, или в кого вы там верите.

Сердце упало в пятки. Я взглянул на Миру: мех её встал дыбом. Надо что-то делать. И срочно.

А молнии… Они огнём считаются?

– Возможно, у меня есть… идея? – неуверенно предложил я, примериваясь к стене корзинки.

– Нет! У тебя нет идеи! – предостерегающе крикнул Захария. – Сиди и жди! Иначе я за себя не ручаюсь!

– И что ты сделаешь? Расплачешься?! – нашла неудачное время для подколок Гили.

– Нет… – неуверенно ответил Захария и опустил взгляд.

И прежде чем я успел что-то сделать, я почувствовал прикосновение к плечу. Вздрогнув, я обернулся и увидел Миру. Почувствовал, как забилось её сердце. Но сердце Миры непростое: оно стало крепче стали.

– Говори, чем помочь, – кивнула она.

Я кивнул в ответ. В конце концов, помощь не помешала бы.

– Господин крылатый! – Обратившись к нему, я со стыдом понял, что не запомнил его имя. – Вы меня слышите?!

– Не глухой! – раздражённо ответил тот. – Чего тебе?

– Я помогу!

– Как?! Сдурел, некрылатый? – ошарашенно обернулся птиц.

– Никак нет! – по-легионерски ответил я, шутливо отдавая честь. – Я могу попробовать развеять бурю! Вокруг острова!

– Великим магом себя возомнил?!

– Да! – выпятил грудь я.

– Что ж. Не поспоришь, – пожал крыльями тот. – Действуй! А я пока буду вести этот кусок камня.

– Спасибо за доверие!

– Не сдохни там только!

Я неловко посмеялся, пока тот обернулся назад и едва увернулся от тучи. Тяжело вздохнув, я закинул ногу на край корзинки и примерился. Иногда жалею, что я такой дылда: придётся себя подкинуть.

– Давай я тебя придержу, – предложила Мира.

– О, отлично! Я хочу встать на край. Чтобы лучше видеть молнии и больше пространства захватить.

– Поняла. Давай.

Но её сердце по-прежнему быстро-быстро колотилось. Какой бы сильной Мира ни стала, от страха так просто не избавиться. И мне в голову пришёл только один способ её успокоить.

Я наклонился к ней и поцеловал её. Спустя пару секунд я отстранился и, усмехнувшись, позволил себе отшутиться:

– Если мы умрём, то я ни о чём не жалею.

– Эй, романтик недоделанный! – послышался крик Захарии. – Я не хотел бы умереть!

Закатив глаза, я вновь обратился к Мире. Та, конечно, покраснела, но сердце её подуспокоилось, а губы растянулись в улыбке.

– Не время умирать, – ответила она.

Кивнув, я повернулся к Мире спиной, и она покрепче ухватилась за меня, едва не впиваясь когтями. Но, честно говоря, лучше уж следы от когтей на боках, чем смерть.

Наконец поднявшись одной ногой на край корзинки, я чуть не улетел, но Мира меня-таки удержала. И за меня поставила вторую ногу. Как же я благодарен судьбе, что у меня есть Мира!

И так я оказался перед грозой, один на один с ней в битве, которую я никак не ожидал. Спина разошлась в огне, и крылья вспыхнули, защищая меня от ветра.

– Ого! А ты и впрямь назвался птицей не просто так, – прокомментировал птиц, но я не стал реагировать.

Посмотрел вперёд: молнии мелькают громовой паутиной в тёмных небесах. Вдохнул. Сосредоточился. Скользнул внутренним ощущением вперёд и наткнулся на молнии.

Тёплые. Резко-жаркие, совсем не как тягучий огонь. От одного «прощупывания» меня внутри «закололо», как крапивой. Не хотелось прикасаться. Даже проходить рядом. Это моя стихия, но будто её недобрая, незнакомая сторона. Но, возможно, если я всё-таки смогу с ней «поговорить»…

– Пригнитесь! – крикнул я, сам не зная, чего ждать.

Вскинув руки, я почувствовал, как молнии враждебно накинулись на меня, будто дикие псы. И эта стая запугала бы меня, если бы я не чувствовал прикосновение Миры, не слышал крики друзей. С трудом сохраняя спокойствие, я «заговорил» с ними.

Громовое рычание притихло. Страх не проходил, но по соседству с ним появилось нечто иное. Власть?

Нельзя. Нельзя к ней обращаться. Мы с молниями на равных. Мы не должны бояться друг друга. Скорее всего, мы больше никогда не встретимся. Но они должны пропустить меня. В этот раз.

Мы пересеклись волшебными взорами. Мгновение. Они разошлись. То что нужно!

– Феникс! Феникс, получилось! – послышался голос Миры за спиной.

И я наконец открыл глаза. Мы и впрямь стремительно мчались сквозь тучи, точно по невидимому коридору. Молнии искрились рядом, но не смели бить – лишь разрывались оглушительным громом. Даже наш провожатый внизу ошеломлённо уставился на действо выше, едва сохраняя высоту.

Мы вынырнули. Проход захлопнулся позади нас, громко «хрустнув» гневом молний. Мы были на их территории. Но мы смогли договориться и пройти без потерь.

Только я собрался бессильно упасть в корзину, как в груди отозвалось чувство. Пламенное сердце…

– Пора! – крикнул я, оборачиваясь к ошарашенным друзьям. Лишь Мира продолжала придерживать мои ноги.

– Что? Сейчас?! – взвизгнула Гили.

– Давайте, высаживаемся! – подгонял нас провожатый. – Мне уже домой пора!

– Это не помогает! – едва не плача ответила Гили. – Захария, чур ты первый!

– Чего это я?! – возмутился тот. – Ты предложила этот спор – ты и прыгай!

– Что, проиграть готов?!

– А ты?!

– Прыгаем! Я вас внизу поймаю, если что! – уверил их я.

Я обратился к Мире. Та всё ещё держала мои ноги, но теперь вцепилась в них, обеспокоенно округлив глаза.

– Отпускай. Со мной всё будет в порядке, – улыбнулся я.

– Мне казалось, ты перестал так сильно рисковать… – пролепетала она.

– Пока ты на моей стороне, я знаю, что мне ничего не грозит.

Последний раз взглянув на неё и дождавшись одобрительного кивка, я обернулся.

– Прощай, птиц!

– Пока, некрылатый! Ещё свидимся!