Шрифт:
Закладка:
– Чертова музыка. Потише нельзя? В доме аж стекла дребезжат, – удается ему выдавить, прежде чем его душит отвратительный кашель.
Папаша топает к столу Скар, и я немедленно прихожу в состояние повышенной готовности. Конечно же, он протягивает свою грязную ручищу к печенью.
– Есть доллар? – спрашиваю я, поднимаясь на ноги. – Потому что только так ты хоть что-то возьмешь с этого стола.
Его полный ненависти взгляд тут же падает на меня, и я отвечаю тем же.
– Как думаешь, откуда, черт возьми, взялось это дерьмо? С моей гребаной кухни, – заявляет он, заставляя мою кровь закипать.
– Майк, ты годами не тратил ни цента на продукты, и мы оба это знаем, – раздражаюсь я. – Так что, если не выложишь наличку, ничего не получишь.
И я говорю это от всего сердца. Все, что он когда-либо делал, – это брал, и я не позволю ему принижать то, что сделала Скар. Она старалась не просто так, а чтобы помочь нашей семье оплатить счета.
Между нами повисает долгое напряженное молчание, и я на сто процентов готова ударить его, если он дотронется хоть до одной шоколадной крошки.
Его взгляд возвращается к товарам Скарлетт, а затем ко мне.
– Ты такая же, как твоя мать, знаешь? – выплевывает он. – Сучка мирового уровня.
Он поворачивается, чтобы уйти, и, даже не задумываясь о своих действиях, я бросаюсь на него. Если бы не рука, которая обхватывает меня за талию, я бы врезала Майку прямо по его пьяной заднице.
– Стой, стой, стой, – шепчет Рикки мне на ухо, прижимая мою спину вплотную к своей груди, пока Майк снова не проскальзывает внутрь дома. – Ты же знаешь, он всегда несет чушь, когда бухой. Как протрезвеет, все забудет.
Но проблема в том, что я никогда не забываю. Я ношу в себе все ненавистные вещи, которые он когда-либо делал или говорил, как старый неподъемный чемодан.
– Я в порядке, – огрызаюсь я, вырываясь из рук Рикки. Но он знает, что я злюсь только на Майка.
Скар пытается притвориться, будто выходка отца ее не задела, но мне все ясно. Шейн тоже это осознает: его рука переплетена с рукой моей сестры.
– Почему бы нам не прогуляться, дать тебе остыть?
Рикки едва успевает произнести это, как Джулс соглашается.
– Да, идите. Я присмотрю за ребятишками.
– Мы никакие не ребятишки, – ехидно пропевает Скар.
– Ты будешь той, кем я тебя назову, – поддразнивает Джулс тем же тоном.
Я чувствую, как меня бросает в жар, как переполняюсь гневом, когда смотрю на дом. Зная, что папаша внутри, мне хочется сжечь это чертово здание дотла.
– Знаешь, что лучше, чем прогулка? – спрашивает Рикки. – Танцы.
Я запрокидываю голову.
– Ни за что.
Пока я протестую, он тащит меня на улицу, поближе к гигантской колонке, установленной ди-джеем. Поскольку я отказываюсь двигаться, Рикки берет меня за руки и заставляет неловко раскачиваться в такт. В итоге я не выдерживаю, и у меня вырывается смешок.
Я встречаюсь с ним взглядом, и гнев начинает испаряться. Он часто оказывает на меня такое воздействие. Кажется, Рикки замечает, что мое настроение улучшается, и кладет руки мне на талию.
Слишком. Все это слишком.
– Мы должны вернуться, – мой голос звучит непринужденно, но в данный момент я себя так не чувствую.
Он ухмыляется и притягивает меня ближе, произнося слова сквозь шум музыки:
– Почему? Потому что твой парень наблюдает за нами?
Сначала я понятия не имею, о чем он толкует, но потом, когда я осматриваю наше окружение, то складываю два и два.
Золотые мальчики.
Они стоят на другой стороне улицы, но Дэйн и Стерлинг сосредоточены на своем разговоре с Джосс и парой игроков из команды. Однако нет никаких сомнений в том, кто владеет вниманием Уэста.
Везучая я.
Глава 15
БЛУ
Чудовищно темный взгляд Уэста прожигает меня насквозь.
Я не могу от него скрыться.
Напряженные челюсти, тяжелое дыхание – он все такой же злой ублюдок, как и в первую нашу встречу. Но сегодня я смотрю на него по-другому. Все дело в поцелуе… Я все еще ощущаю влажный жар его губ, накрывающих мои, чувствую их вкус…
Я не смогла избавиться от воспоминаний. Поверьте, я пыталась выбросить это из головы. Но легче сказать, чем сделать.
Он не обычный соседский парнишка, не тот, кому можно довериться всем сердцем. Уэст Голден – дьявол в дизайнерских джинсах, обладающий очарованием настоящего психопата. И все же, при всей ненависти, что я к нему питаю, клянусь, я чувствую его повсюду.
Словно призрак.
– Мне уйти? – Рикки не из тех, кого легко запугать. Он спрашивает только потому, что видит мою растерянность.
– Все в порядке, – небрежно отвечаю я, но когда встречаюсь взглядом с Уэстом, то по спине пробегает жар. Я в смущении отворачиваюсь.
– Ты уверена? – говорит Рикки, а затем добавляет с весельем в голосе: – Посмотри-ка, он направляется сюда.
Проклятье.
Я снова отворачиваюсь, и у меня из горла вырывается тихий вздох. И все потому, что уверенная походка Уэста и ритмичные перекаты его широких плеч приковывают взгляд.
– Наслаждаешься жизнью, Саутсайд?
На его губах появляется дерзкая ухмылка, после чего он засовывает обе руки в карманы. Сначала смотрит на меня, а затем переводит взгляд на Рикки. Ярко-зеленая окраска его радужек, кажется, темнеет, когда они встречаются лицом к лицу.
Мои пальцы сжимаются в кулаки прямо на плечах Рикки. Мы больше не танцуем. Кажется, он чувствует, что в эту секунду мне очень некомфортно, и совершенно неправильно это истолковывает.
– Я, э-э… Пойду проверю Шейна и Скар, – предлагает Рикки, но что-то в его тоне не так.
Очень не так.
В отличие от большинства парней, в присутствии Уэста Рикки не показывает никаких признаков страха, а это означает, что он отступает только ради меня. Благодаря постам Пандоры, мир – во всяком случае, за пределами «Сайпресс Преп», – похоже, думает, что я собственность Царя Мидаса.
Как можно вестись на эту чушь?
Парни обмениваются напряженными взглядами, но затем Рикки поворачивается и идет к лужайке перед моим домом, ни разу не оглянувшись. Я надеюсь, что Уэст может чувствовать, как во мне горит ненависть.
– Почему ты здесь? – практически рычу я.
– Новая игрушка? – он задает вопрос сквозь стиснутые зубы и кивает в сторону Рикки. Именно тогда я замечаю, что не только я владею его вниманием.
Но и Рикки тоже.
– Тебе здесь не место, – огрызаюсь я.
На меня опускается яростный взгляд.
– В чем дело, Саутсайд? Не слишком приятное чувство, когда кто-то врывается в твой мир, правда?
Я ненавижу его. То есть, абсолютно, стопроцентно ненавижу. От всего сердца.
Ладони сжимаются в кулаки, и во второй раз за сегодняшний вечер мне хочется кого-то ударить.
Тут меня и осеняет. Если школа – королевство Уэста, то мой дом – моя крепость. Я могу уйти, что и делаю.
Кажется, он не понимает намека: когда я начинаю увеличивать дистанцию между нами, он продолжает наступать мне на пятки. Я выхожу на тротуар, и тут Скар замечает, кто преследует меня. Ее лицо светится от восторга.
Джулс замечает Уэста и перестает жевать, оставляя кусочек печенья свисать с губы. Я вспоминаю ее слова с той ночи у костра. Мол, она готова растоптать собственную бабушку за возможность прикоснуться к нему и его миру.
Очевидно, я единственная ненавижу эту сволочь.
– Твой дом? – глубоким, тихим голосом спрашивает Уэст, наклоняясь ближе и позволяя своей груди коснуться моего плеча.
Я раздосадованно толкаю его в ответ, и он смеется. Но затем у меня темнеет перед глазами. Я понимаю, что именно наделала в отчаянном стремлении убежать.
– Нет, – вру я. – Соседский.
Он больше ничего не говорит, и я не сообщаю никаких других подробностей. Надеюсь, он купился.
– Брауни? – бодренько вопрошает Скарлетт, улыбаясь этому дьяволу.
Он, конечно, поощряет ее.
– Конечно. Сколько стоит?
Скар отмахивается, как я и предполагала.
– Для тебя бесплатно.
Мы с Шейном оба бросаем на нее недовольные взгляды.
– Она хотела сказать, что брауни стоит пять баксов, – вставляю я, бросая стервозную улыбку в сторону Уэста.
Он может позволить себе переплатить.
Будучи тем еще придурком, он улыбается в ответ, и это действует на нервы.
Уэст без возражений достает бумажник
