Брат никак не реагирует на слова отца. Он сидит напротив меня, больше увлеченный узором на скатерти, нежели нашим разговором. Внешне он куда сильнее похож на Майлза. Унаследовавший его цвет глаз, черты лица и все остальное, что отец так желал воспитать в обоих сыновьях: чертову рабскую исполнительность. Словно мы два джинна, вынужденные бесконечно воплощать желания Майлза Найта в жизнь. Только этим джинном оказался старший брат. А второй, увы, вышел комом.

На секунду мне кажется, что кто-то стоит за моей спиной. Колючее чувство так и липнет, заставляя холодок пробежать по позвоночнику, а память подкинуть в мысли очередное сообщение, пришедшее сегодня утром:

«Неужели она лучше меня? Или ты просто забыл, как я выгляжу?»

Однако, повернувшись, я не замечаю ни знакомого силуэта, ни чего-то подозрительного. Кажется, я становлюсь параноиком. Хотя в моей ситуации это вполне логично. Но отец не дает мне достаточно времени как следует это обдумать, вновь вовлекая меня в беседу.

– Как поживает младшая Мун? – убирая салфетку с коленей, спрашивает отец.

Ну вот и началось.

– Нормально.

– Нормально? – его бровь приподнимается, заставляя меня напрячься. – Неужели ты не способен закончить ни одно дело, которое я тебе поручаю? Неужели так сложно увлечь какую-то малолетку? – кулаки под столом сжимаются с неистовой злобой, но возражать едва ли имеет смысл. А он тем временем распаляется все сильнее. – Я не был против, когда ты решил работать в сторонней фирме и когда ты, неблагодарный щенок, отказался от всего, что я тебе предлагал. Но неужели так сложно выполнить одно простое поручение? Ты должен пятки ее целовать, если потребуется. Все, чтобы ее отец заключил с нами договор.

Договор. Вечно эти договора. Как же они меня раздражают. Неужели наши со Скарлетт жизни стоят так мало?

Но я не произношу этого. Чувствуя себя провинившимся ребенком, стыдливо утыкаюсь взглядом в тарелку. Рядом с отцом я вечно себя так чувствую. Словно мне снова восемь, и я разбил окно соседа камнем или разрисовал обои в гостиной.

Вот только мне уже давно не восемь.

– Почему ты не можешь быть как твой брат? – на лице отца появляются красные пятна, настолько разъяренно он выплевывает каждое слово. – И за что мне такое ничтожество?

– Отец, – безжизненным, словно опавшая листва, голосом произносит Энтони. – Не стоит так надрываться. Уверен, Брайан справится.

К сжатым кулакам присоединяется прикушенная изнутри щека. Я не хочу с этим справляться. Не хочу делать ничего для этого урода.

– Ты слишком веришь в этого щенка, – фыркает отец, делая глоток вина из высокого бокала. – К черту, разберусь сам. Не испорть все еще больше!

Делаю вдох, пытаясь прогнать клокочущую внутри ярость.

– Хорошо, отец, – отвечаю я.

– Так-то, – довольно хмыкает он. – Энтони, как поживает Кларисса?

Дальше я не слушаю. Лишь делаю вид, будто до сих пор нахожусь в этом помещении, и считаю минуты до конца встречи. Нужно ли говорить, что это еще не худшее собрание нашей семьи?

И сколько бы я ни пытался отстраниться, доказать себе ненужность такой семьи, каждый чертов раз меня, как примагниченного, тянет обратно в яму под названием Найты.

Чувствую, как в кармане жужжит телефон и, убедившись, что никто на меня не смотрит, проверяю пришедшее сообщение. Отправителем значится Харви:

«На случай, если встреча пройдет как всегда крышесносно, я жду тебя в клубе. Тут сегодня акция: купи три текилы и забудь о своей чокнутой семье».

Тихо усмехаюсь и печатаю короткий ответ. Теперь минуты до конца этой пытки кажутся чуть более сносными.

Отец покидает нас первым. У него всегда есть дела, на которые он может сослаться и уехать в любой момент. А я совру, если скажу, что не рад.

Когда мы с Энтони выходим на прохладную улицу, мне наконец удается выдохнуть. Я пережил очередную встречу, и еще на неделю можно забыть, какой мой отец козел.

Мы останавливаемся посреди парковки. Брат присаживается на багажник своей машины и ослабляет галстук на шее. Это смотрится на удивление уместно с его зализанными волосами и хмурым взглядом, с которым тот достает из кармана пачку сигарет.

– Так что там с этой девчонкой Мун? – спрашивает он, выпуская изо рта дым, а я стону, вскидывая голову к небу.

– И ты туда же.

– Если тебе это не нравится, не делай.

Удивленно смотрю на брата, но в выражении лица того не читается ни намека на шутку, которую я рассчитывал увидеть.

– Хочешь, чтобы папочка еще больше полюбил старшего сына, когда младший не справится с поручением?

– Думаю, я и без того сделал достаточно, чтобы папочка любил меня больше, – хмыкает брат, но я знаю, он не пытается меня обидеть. Энтони не злодей в этой истории, скорее наоборот, он освободил меня от самой большой ноши: стал наследником отца. – И серьезно. Считаю, одних договорных отношений на семью будет достаточно.

Он делает еще одну долгую затяжку, а я сглатываю очередной поток ненависти к отцу. Ведь именно из-за него и его чертова бизнеса Энтони придется жениться на Клариссе. Нет, девушка она неплохая, но мой брат достоин хотя бы пару себе выбрать самостоятельно.

– Расслабься, – затушив сигарету носком ботинка, он засовывает руки в карманы. – Как дела на работе?

– Лучше, чем у тебя, – отшучиваюсь я и, добившись ухмылки брата, чувствую себя немного лучше.

– Ладно, мне пора ехать. Будь осторожен.

Я киваю и провожаю его задумчивым взглядом. Он всего на пять лет старше меня, а чувство, будто нас разделяет минимум десяток. Энтони так много взвалил на себя. И порой мне становится стыдно, что не разделил с ним хоть немного груза наследия Найтов. Впрочем, он никогда и не давал мне это сделать.

А сейчас я в тупике. Скарлетт поставила точку в нашей договоренности. И я не хочу обманывать эту девушку. Но если не справлюсь с поручением отца…

Вспоминаю о сообщении Харви и мысленно откладываю решение всех вопросов на потом. Мне и правда не помешает немного текилы.

Шоты у барной стойки исчезают один за другим, и я очень быстро теряю им счет. Смысл вообще хранить столь бесполезную информацию в голове, когда на тебя наконец опускается приятный дурман, а вокруг играет классная музыка.

Не знаю, как получается, что я оказываюсь в середине танцпола с расстегнутой на все пуговицы рубашкой и бутылкой текилы в руках. Но отчетливо ощущаю царящее вокруг веселье.

Мне нравится