Держись, Скарлетт, тебе нельзя выходить из себя. Держись.

– Слышала, твой отец так волновался за свою поглощенную глупыми книжками дочурку, что начал договариваться со всеми знакомыми парнями, только бы они сходили на свидание с тобой. Как убого, – злорадствует она, пока я с силой сжимаю челюсти. – Может, Брайан на самом деле проплаченный актер? Как иначе он мог повестись на такую, как ты? Если подумать, уже давно было понятно, что у тебя есть некоторые проблемы. Взять того же Джима…

– Заткнись! – вскочив с места, я цепляюсь за стол и словно в замедленной съемке наблюдаю за тем, как бокалы один за другим разбиваются на осколки, а брызги шампанского летят на собравшихся.

Но меня мало волнуют растекающиеся на платье пятна.

Я смотрю на кузину с ненавистью. Глаза жжет от скопившихся слез, а легкие горят. Она опять сделала это. Перешла границу. А я не справилась. Не смогла сдержаться. Не захотела услышать то, что она была готова выплюнуть своим мерзким ртом.

Пока я, тяжело дыша, справлялась с дрожью, охватившей мое тело, все до единого взгляды гостей концентрируются на моей фигуре. На готовой заплакать Скарлетт и ее голубом платье с красующимися на нем пятнами шампанского.

Неудачница Скарлетт.

Тем временем на лице Гвен сверкает победная улыбка. А у меня в душе разливается боль, лишь приумножающаяся в миллион раз, когда, подняв голову, я встречаюсь с разочарованными лицами родителей.

Нет, это слишком. Все это слишком для меня.

Не раздумывая ни секунды, чуть не опрокидываю стул и бегу в сторону дома. Туда, где не будет никого, кто станет осуждать меня или дергать за ниточки, которыми я так старательно зашивала старые раны.

К черту этот праздник. К черту семейство Мун.

Он находит меня на балконе с западной стороны дома, где я, сидя на полу, наблюдаю за заходящим солнцем. Раньше, чем я вижу его самого, чувствую набрасываемый на плечи пиджак. Но даже когда Брайан опускается рядом, не поворачиваюсь.

Слезы уже высохли, но наверняка оставили на лице хаос. Тушь потекла. Волосы растрепались. А платье… Ему, пожалуй, почти так же плохо, как и мне.

– Не стоило тебя сюда вести, – шмыгаю носом, плотнее укутываясь в пиджак.

– Семейные праздники – это всегда сложно. Поверь, я знаю.

– В твоей семье все тоже соревнуются, втайне ненавидят друг друга и всячески пытаются насолить?

– А разве это не стандартный набор каждой семьи? – театрально ахает он, прикладывая руку к груди, чем вызывает мою усмешку. – Может, моя семья и меньше твоей, но у нас тоже полно драмы.

На долгую минуту мы замолкаем, наслаждаясь видом словно нарисованного искусным мастером неба. Множество цветов и оттенков – непозволительно красивая картина для столь отвратительного дня.

– Если тебе от этого станет легче, то я рассказал твоей кузине, как ее парень целовался в клубе с девчонкой, стоя в очереди в уборную.

– Это будет неправильно, если я скажу, что полегчало?

Устраиваю подбородок на коленях, прижимая ноги к груди.

– Не знаю. Но от того, что она на виду у всех дала ему звонкую пощечину, – думаю, правильно.

Усмехаюсь, проводя руками по лицу. Столько произошло за такой короткий вечер! Столько эмоций. Чувств. Обиды. А сейчас внутри лишь обжигающая пустота и осознание, как сильно я устала.

– Можно задать тебе вопрос? – вдруг произносит Брайан.

– Валяй.

Он смотрит на меня, а я замираю при виде того, как в его глазах отражается закат.

– О чем ты мечтаешь, Скарлетт Мун?

Вопрос касается ушей, словно едва уловимый теплый ветер.

– Неожиданно.

– Думала, я спрошу размер твоей груди? Это я и сам могу разглядеть, – нагло подмигивает он, а я пихаю его в плечо.

– Придурок.

– Не без этого. Ну так что? Только давай без банальных «мир во всем мире». Побудь эгоистичной и откровенной, Карли.

Передергиваю плечами от отвращения.

– Еще раз так меня назовешь и получишь даже более звонкую, чем Пити, пощечину.

– Ты страшная женщина, Скарлетт Мун.

– Правильно, бойся меня, – хмыкаю, но затем мысленно возвращаюсь к заданному мне вопросу. – Мечтаю… Ты будешь смеяться.

– Почему? Мечтаешь, чтобы я стал твоим сексуальным рабом? Или чтобы у твоей кузины вырос рог?

– Какая интересная подборка! – фыркаю, представляя Гвен в образе единорога.

– Знал, ты оценишь. А теперь отвечай.

Вздыхаю, сжимая плечи ладонями. Чувствую себя обнаженной, но в то же время почему-то испытываю желание открыться Брайану. Никак не могу понять, почему этот парень так странно влияет на меня.

– Я бы хотела связать свою жизнь с книгами, – произношу на выдохе, словно боясь, что эти слова могут стать началом катастрофы. Но ничего такого не происходит, и я продолжаю: – С ними я чувствую себя комфортно. Будучи в безопасности и тепле, проживаю судьбы сотен людей. Их взлеты и падения, приключения и любовные интриги. Возможно, я бы хотела стать учителем. А может, и вовсе открыть свой книжный магазин, где советовала бы всем свои любимые истории. Еще там обязательно продавали бы кофе. Напитки, подходящие книгам и их героям, – это словно надкусить тронувшую тебя историю и стать с ней еще ближе.

Когда слова заканчиваются, ко мне возвращается ощущение, что вот, сейчас меня точно осудят. Ведь расскажи я это кому-то другому, помимо, наверное, Дафны, то неминуемо услышала бы смешок в ответ.

Но и теперь мои опасения не сбываются.

– Звучит неплохо, – произносит парень. – И почему ты не сделаешь это?

Хороший вопрос. На который у меня уже заготовлен привычный ответ.

– Мои родители убьют меня, если я поменяю специальность. Да и бабушка не простит, если я не буду соответствовать ее ожиданиям. Ты же видел, как горят ее глаза, когда она говорит о ее внучке-программисте. Не хочу, чтобы, глядя на меня, они чувствовали лишь разочарование.

– Но почему ты должна выполнять их пожелания? – хмурясь, смотрит на меня он, заставляя мурашки бегать по коже. – Это твоя жизнь, и только тебе в конце сидеть в кресле-качалке и жалеть о том, чего ты не сделала. Или думаешь, воспоминаний о танцах в клубе, свиданиях в темноте и прочем будет достаточно?

– Я…

– Ты же на первом курсе, у тебя еще есть возможность выбрать нужные предметы и исполнить свои мечты. Сегодня мне удалось вдоволь насмотреться на твою семью. И беря во внимание обеспокоенность твоих родителей, когда они подошли ко мне, чтобы узнать о случившемся, думаю, они так просто от тебя не отрекутся. А вот ты сама можешь и