от неправд и неправедных судей…» А если они не являлись в суд, то теряли своих крестьян «не на основании самого судебного дела, а из-за дат судебных заседаний». Если же они приезжали в Москву, то судебное разбирательство могло тянуться до бесконечности. «Московскою волокитой и промедлением они чинят нам препятствия, ждут, что пройдут пять царевых лет». (Барину в это время давалось пять лет на розыск своих беглых крестьян. Сташевский описывает дело 1637–1638 гг., в котором барин напрасно пытался вернуть крестьянина, похищенного другим барином.) Более того, «сильные люди» не являлись на судебные заседания, назначенные на Рождество, и не приводили на суд беглых крестьян и холопов, по которым шло разбирательство. Так что служилые люди стали просить, чтобы срок розыска беглых крестьян был отменен и чтобы сами судебные разбирательства переведены из Москвы, где над ним довлели «сильные люди», в земские города, где служилые люди имели больше влияния. Даже в том случае, если суд выносил решение в их пользу, крестьян их в любом случае отдавали «сильным людям». Они также просили, чтобы судебные заседания проводились в любое время в их городах и чтобы судьи избирались из местных дворян и крестьян, то есть чтобы это был своего рода избранный местный суд. В 1638 г. подобное прошение с жалобой на волокиту и задержки судебных заседаний было подано, но ни к какому результату это не привело. Вопрос о местных судах снова поднимался на Земском соборе 1642 г., но из этого также ничего не вышло.

Летом 1641 г. перед лицом угрозы турко-татарского вторжения с юга дворяне и дети боярские собрались в Москве. В очередной раз они обратились с челобитной к царю реформировать суд. Они просили, чтобы судебные тяжбы по делам беглых крестьян велись без урочных лет (срока давности). Также они хотели, чтобы присягу заменили бросанием жребия в судебном процессе по делам, касавшихся лиц, связанных с церковными учреждениями, кроме самих монахов или священнослужителей. И все же они добились некоторых успехов: срок рассмотрения судебных тяжб был увеличен, присяги заменены жеребьевкой, когда это касалось беглых крестьян и церковных служителей. Служилые люди также заявляли, что воеводы и чиновники земских канцелярий отказывали им в суде над «сильными людьми» и что у местных чиновников нет полномочий для рассмотрения таких дел – обвинения, которые в большинстве случаев были справедливы. Местные власти не имели юридических полномочий, и поэтому так много дел приостанавливалось московскими канцеляриями, к тому же одна из сторон имела так называемые «привилегированные грамоты» – документы, позволявшие сторонам, обладающим ими, рассматривать дела самостоятельно или же в «совместных судах» и тем самым исключать их из государственной юрисдикции во всех случаях, кроме тяжких. В челобитной 1637 г. они жаловались на то, что «в городах они не назначают нам судов против высших церковных лиц, монастырей и московских „сильных людей“, гражданских чинов всех родов – а в особенности тех, кто имел „привилегированные грамоты“. Правительство обошло этот вопрос стороной и вместо этого постановило не взимать плату со служилых людей, занимающихся государственными делами. Но все же одна из требуемых судебных реформ была осуществлена: теперь судебные заседания надлежало проводить в любое время, начиная с 1 октября по 1 апреля, а не три раза в год, как прежде.

2 января 1645 г., вероятно в ответ на давление, оказанное собравшимися в Москве дворянами на общее судебное заседание, был принят закон, который требовал от лиц, тормозящих судебные дела, выплачивать другой стороне по одному рублю в день за необоснованную задержку. Этот закон можно считать значительным достижением служилого сословия, но нам неизвестно, вступил ли он когда-либо в действие.

Вопрос о судебной реформе – или то, что означало бы децентрализацию, – также поднимался в челобитных детей боярских южного города Ельца в 1646 и 1648 гг. Они просили разрешить им выбирать самим местные органы управления – «дабы они нас слушали во всех случаях и ни в чем не притесняли и нам не нужно было давать им взятки». Эта просьба, то есть возврат к XVI в., удовлетворена не была.

Среднее служилое сословие проиграло в своей борьбе за децентрализацию, так как время уже было упущено. К этому моменту, как это будет показано ниже, оно уже устранилось как от центрального, так и уездного управления. Дворяне и дети боярские в XVI в. играли важную роль в управлении страной, но в XVII в. их место было захвачено административной властью. Частые просьбы заменить бюрократическое управление на то, что, по сути, могло быть дворянским управлением, запоздали лет на пятьдесят. Правительство игнорировало все подобные прошения повернуть стрелки часов вспять.

С одной стороны, служилые люди страдали по причине того, что «сильные люди» могли затягивать суды до бесконечности, а с другой – потому, что времени, в течение которого они могли добиться справедливости, было недостаточно. В целом, однако, они понимали, что отправление скорейшего правосудия будет им на пользу, ибо постоянные отсрочки обходились очень дорого, за исключением тех случаев, когда они находились на службе или когда сбегали их крестьяне.

Триумф служилого сословия по вопросу отправления скорейшего правосудия можно найти в Соборном уложении 1649 г., которое постановляет, что никто, за некоторым исключением, не может задерживать дела и что тот, кто это делает, будет оштрафован, бит и за ним пошлют войско. Воеводы (которые часто притесняли местных дворян и детей боярских), за исключением тех, что находились в очень отдаленных местах, должны были незамедлительно отвечать на иски против них. Эти законы были изданы в 1648 г. Однако их эффективность нам неизвестна.

Кроме того, количество ходатайств о разделе земель (раздельных грамот) было ограничено тремя, «дабы в таких делах никто не понес чрезмерных дорожных расходов, задержек и потерь». При судебном разбирательстве по иску о наследственных землях или скрытых служебных землях нельзя было просить об отсрочке по болезни более шести месяцев. На урегулирование споров о пустующих землях устанавливался трехмесячный срок. Была сделана попытка сократить задержку в делах о холопстве, кроме забирающих много времени прошений в отдаленные места. И наконец, Уложение постановило, чтобы судебные решения принимались как можно быстрее. Происхождение этих последних статей из Уложения неизвестно, но по своему духу они относятся к 1640-м гг., к периоду наибольшего влияния среднего служилого сословия.

Ускорению судопроизводства противились «сильные люди», которые наживались на манипулировании судебными процедурами за счет подавляющего большинства остального населения. У «сильных людей» имелись возможности выставить вместо себя человека (обычно холопа), который мог заменять их в бесконечных судебных разбирательствах или просто сидеть и ждать, если нужно, тогда как рядовые служилые люди были небогаты и вынуждены были сами